— На время я поместил С’айхиис в Тинкль, так как уничтожение Хигиона не входит в мои планы.

            Вльдрес скривился.

            — Довольно лжи, я видел, что произойдёт, если камни сойдутся. Исчезнет магия, но никак не мир.

            — Отнюдь, Вальдрес. Вспомни, чем для Хигиона является Хайвердский лес, и сам всё поймёшь… — альбинос замолчал, давая магу подумать, затем чему-то кивнул и предложил: — Давай так, я расскажу о своих планах… о некоторых планах, — поправился он, — но прежде ты расскажешь кто тебя надоумил спрятать от меня силу цветка Х’ииш. Если, конечно, это не мёртвая тайна[1].

            Вальдрес вгляделся в довольное лицо менк’оул и вдруг понял, что тот наслаждается моментом. Победил, добился своего, а теперь можно и поболтать за бокалом вина.

            — Никто меня не надоумил, — ответил маг. — Я сам до этого дошёл.

            — Что ж это была хорошая попытка, — Атиш ти-Вару отсалютовал бокалом. — Я почти тебя потерял. Если бы не нить, что ты привязал к медальону… Хотя знаешь, закончи ты ментальный кокон, мы бы сейчас не разговаривали. Цветок стал частью тебя и его изоляция…

            — … погубила бы и меня, — продолжил Вальдрес, но тут же прикусил язык. Альбинос подобрался как перед прыжком и недобро прищурился.

            — Откуда тебе это известно?

            Вальдрес мысленно выругался. Идиот! Не стоило этого говорить. Как отреагирует ти-Вару, узнав об их с цветком сделке? Вдруг не станет церемониться и вырвет из него силу Х’ииш?

            Он возвёл защиту вокруг мыслей и промолчал, но альбинос пошёл другим путём. Сердце мага на миг сдавило тисками, и он вспомнил, что находится во власти проклятого менк’оул. Придётся отвечать, иначе эту тайну из него вытянут вместе с жизнью.

            — О том, что мы единое целое мне поведал твой цветок, — нехотя сказал Вальдрес.

            — Дальше! — в голосе ти-Вару прозвучала сталь. — Где? Когда? Как? О чём вы говорили? Только правду. Не вынуждай меня…

            Менк’оул сделал жест ладонью, и Вальдрес почувствовал могильный холод в груди.

            — В Астрале… — он с трудом протолкнул слова через горло. — Мы встретились в Астрале. Я почти закончил ментальный кокон, когда появился Х’ииш и сказал, что если завершу, то, что начал мы оба погибнем. Он же и подсказал привязать оставленную нить к медальону.

            Вальдрес дёрнул ворот рубахи, так как стало трудно дышать, но Атиш ти-Вару продолжал держать его «в кулаке».

            — Ты хорошо укрыл свои мысли, мой мальчик, но слабо уделил внимание ауре. Поэтому подумай, прежде чем солгать. О чём ещё нашептал цветок?

            — Он сказал, что я не первый кого ты посылал за С’айхиис.

            — Верно, — кивнул альбинос и повторил жест ладонью. На этот раз сердце обдало жутким жаром, и Вальдрес, наконец, сдался.

            — Демон Междумирья предложил мне сделку, — обречённо вымолвил он и почувствовал облегчение, но одного взгляда не истязателя хватило, чтобы понять — радость преждевременна. Красные глаза едва не метали молнии, а белоснежная шерсть будто потускнела. Альбиносом овладел гнев, но он быстро взял себя в руки.

            — И что же он тебе предложил? — вкрадчиво-ледяным тоном поинтересовался сарруж ти-Вару. Маг решил не искушать судьбу.

            — Новое тело в обмен на выход из Хигиона…

            После этих слов лицо менк’оул «разгладилось», исчезла гнетущая аура. Альбинос откинулся на стуле и с лёгким укором проговорил:

            — Не будь наивен, Вальдрес, никакого тела никто тебе не предоставит. Х’ииш вновь в моей власти и о сделке можешь забыть. Но за правду спасибо, изучу на досуге его поведение. Действительно, из четырёх человек, посланных мной за С’айхиис, ты единственный маг. Возможно, потому Х’ииш и стал с тобой разговаривать. Но довольно о цветке. Вижу, у тебя накопились вопросы. Задавай, отвечу по мере сил.

            — Ты же собирался поведать о своих планах, — буркнул маг, держась за грудь.

            — Позже, Вальдрес, и не здесь. То, о чём пойдёт речь не вправе слышать даже трава. Спрашивай, вижу, накипело, — альбинос улыбнулся.

            — Как ты перенёс меня из Холориса в лес?! — Вальдрес алчно сверкнул глазами. Если старому менк’оул известен способ быстрого перемещения без камней и арок, это станет настоящим прорывом в магии!

            — Не станет, — усмехнулся ти-Вару, вновь получивший доступ к мыслям собеседника. — Портал был одноразовый. Я долгие годы взращивал его в Тинкле, наполняя энергией Астрала, а цветок Х’ииш просто указал мне дорогу. Если интересно, подобное заклинание в своё время разработал Себелиус, назвав его «якорь – маяк», за что и получил звание магистра. Тебе, кстати, довелось держать такой маяк в руках и даже доставить его к месту назначения, — видя, как озадаченно вытянулось лицо Вальдреса, альбинос заливисто рассмеялся, но быстро оборвал смех. — Только можешь не обольщаться, Себелиус вряд ли поделится с тобой секретом этого заклинания. Тех, кто принимал у него новую разработку, он планомерно уничтожил одного за другим.

            От слов повеяло холодом, и Вальдрес вспомнил отца, ставшего жертвой интриг Архимага. А в какую игру Себелиус втянул его, поручив отвезти жезл и рог?

            — Ни в какую, — ответил альбинос, — он просто готовил пути отступления. Чувствовал, старый хитрец, что тучи над ним сгущаются вот и подстраховался. Как оказалось не напрасно.

            — О чём ты? — не понял Вальдрес.

            — О том, что теперь в Ивокарисе новый глава Магического Совета, а Себелиус прячется где-то в Сумарском Халифате. Послушай, тебе действительно интересна его судьба или есть темы поважнее?

            Маг не ответил. Потянулся за соком и вдруг вспомнил сон о падении Ивокариса, в котором он принимал не последнее участие.

            — Тогда на развилке, после нашего разговора, я видел сон. Зачем ты мне его показал?

            — Ты узнал и об этом? — альбинос картинно задрал бровь, но сдался под серьёзным взглядом Вальдреса. — Ладно, не ешь меня глазами. Те чувства, которые ты испытал во сне, как то: страх, ненависть, опасность, помогли цветку Х’ииш слиться с твоими телами — физическим и астральным. Ну и ещё для того, чтобы ты понял, чем опасен С’айхиис. Только вижу это знание не пошло впрок, раз ты решился на сделку.

            Последние слова прозвучали как угроза, но альбинос вдруг поднялся, подошёл к посоху и, выдернув его из земли, скорей не сказал, а приказал:

            — Идём, Вальдрес, время говорить о серьёзных вещах…

***

            С’айхиис — легендарный клинок Тхереса Магоубийцы завис в воздухе посреди зеркальной залы. Вальдрес подошёл ближе и хотел коснуться камня в рукояти, но Атиш ти-Вару мягко его остановил.

            — Не стоит, мой друг. Благодаря этим зеркалам, С’айхиис напрямую связан с Астралом. Коснёшься его, и от тебя не останется даже пыли.

            Маг одёрнул руку.

            — Но почему магия продолжает существовать, ведь камни почти рядом?

            — Помимо фокуса астральной энергии, Тинкль так же исполняет роль барьера между С’айхиис и Источником. Если эти стены рухнут, угаснет и магия, вслед которой станет терять силы и Хайвердский лес. Сам понимаешь, чем это грозит…

            Вальдрес кивнул и прикоснулся к холодному зеркалу, почувствовав лёгкую дрожь под пальцами — Тинкль переполняла энергия.

            — Аккуратнее, можно не вернуться, — предостерёг сарруж, но он продолжил вглядываться вглубь своего отражения.

            Глаза менк’оа по ту сторону серебряного стекла вдруг вспыхнули зелёным пламенем, и сознание Вальдреса помутилось. Из глубины зеркальной пустоты всплыло нечто, что ухватилось за его душу, расфокусировало взгляд и потянуло на дно. Несколько бесконечно долгих мгновений маг сопротивлялся, но это оказалось сильнее его воли. Рябь перед глазами и… он взмыл в небо. Выше, ещё выше, ещё… Бешеной птицей Вальдрес мчался сквозь облака, но вдруг всё закончилось. Он снова был в Тинкле только не стоял у стены, а почему-то сидел на зеркальном полу. Когда успел сесть?