— Позвольте с вами не согласиться, господин Залеский, — вдруг раздалось от дверей.

Все обернулись одним движением: спутанные, давно нечесаные волосы, стянутые ремешком, грубоватое, но по-своему красивое лицо с резкими чертами, клепаная «косуха» и ботинки с высокими берцами.

— На мой взгляд, каждая человеческая жизнь не имеет цены. Если не брать в расчёт витакс, конечно…

— Гром! — взвизгнул Залеский. — Нет! Тебя сейчас не должно быть здесь!

— Почему? — удивился главарь Неукротимых. — Потому что спецназ штурмует Змеиный остров? С применением авиации и тяжёлой техники. Да, сейчас там всё объято пламенем. И я, стало быть, должен гореть вместе с развалинами судоремонтного завода?

— Ты должен гореть в аду! — вырвалось у Залеского. — Ты уже пару часов как должен валяться дохлый в компании своих головорезов!

Словно в ответ на его слова за спиной Грома появились здоровенный молодец, по глаза заросший щетиной, и жилистый мужик с мрачным лицом. Эдик, словно проснувшись, дёрнулся, и тут же грохнул выстрел. Охранника отбросило на сервант, тело медленно сползло, оставляя на полировке тёмный след.

— Со Змеиного есть много путей отхода, — философски проговорил Гром. — И не только по воде. Но мы здесь по другой причине.

Он чуть отодвинулся, и в комнату вошёл Вик.

В Софье всё дрогнуло — Вик! живой! всё тот же смелый, честный, благородный Вик!

Залеский изменился в лице. Слова, готовые сорваться у него с языка, застряли в глотке. Всё что он смог — выставить перед собой руку с растопыренной пятернёй.

Но Виктор шёл к врагу размеренной походкой человека, прибывшего для свершения определённой миссии.

Приблизился.

Между ними остался один шаг.

— Вы знаете, Залеский, с какого объекта происходит отток витакса в первую очередь? — спросил Вик. — А если контакт с объектом будет максимально плотным? Например, вот таким?

С этими словами он резким движением схватил врага за горло и сжал.

Залеский захрипел, вцепился пальцами в руку Сухова, но не оторвать её от себя, ни вывернуться сил у него не было.

— Вот и всё, Залеский, — проговорил Вик. — Вспомни напоследок Себастьяна Лагеря. Да и других тоже, — а их было много — вспомни.

Свинцовая бледность залила лицо полковника, губы посинели. Он захрипел совсем уже страшно, ноги дёрнулись и подогнулись. Вик отпустил руку, и тело рухнуло на паркет с грохотом, словно сбросили вязанку дров у камина.

— Эй, как это ты его, Вик?! — подал голос Гром. — Ты ж у нас теперь не по части тяга. Или снова всех нас обманул, вор?

— Да уж какой тут тяг. — Вик склонился над телом, пощупал пульс. — Готов. Сам сдулся. Видно, сердце у негодяя было ни к чёрту. Не выдержало, так сказать, грандиозности планов. Да и смог бы тянуть, с него бы не стал. Мусор один…

Софья не верила ни своим ушам, ни своим глазам. Вик уже не тянет витакс, но убивает Залеского одним прикосновением? В комнате, всего в метре стоит легендарный Гром? Что за чертовщина здесь происходит?

Виктор будто услышал её мысли:

— Да, Соня, я больше не тягун.

Спросила с испугом:

— А кто ты?

— Не знаю, — честно признался Вик.

— Вот кстати, — вступил в беседу Гром, — пора бы тебе, Вик, определяться. Войсковая операция на Змеином уже, наверное, окончена. Сейчас там разберутся, что штурмовали голые камни, и начнут поиски. Нас будут искать — есть за что, но и тебе шлейф трупов не простят. То, что многое свершилось по незнанию или по принуждению вряд ли зачтётся.

— А ты куда, Гром? — спросил Вик.

— Мы уходим на другой берег Змейки. В городе сейчас будет слишком опасно. Поставим новую базу, нарастим мышцы. И вернёмся, всё начнём заново. Нас, знаешь ли, совершенно не устраивает нынешнее распределение витакса. А что до тебя… Ты мог бы высосать нас всех как леденец. По приказу Залеского. Но не сделал этого. Да и раньше я кое-что о тебе слышал, среди блатных тоже иногда люди встречаются. Так что, однажды я тебе уже предлагал присоединиться, предложение остаётся в силе.

— Но я ж не тяну больше… — грустно усмехнулся Вик.

— Зато опыт какой! — хохотнул Гром. — Оперу давно нужен помощник в его изысканиях в области витакса.

— Опять же разобраться надо, как «пылесос» с конденсатором реагирует? — встрял неизвестно откуда вынырнувший Опер. — И как эта система воздействует на тягунов? Все твои беды, Вик, начались с этого. Вот и покумекаем…

— В крайнем случае, будешь рисовать для нас листовки, — продолжил с улыбкой Гром. — Шутка. Дел в этом мире для нас с тобой найдётся с избытком, брат. Итак, заканчиваю дискуссию. Витакс, неправедно нажитый преступником Залеским, я объявляю конфискованным в пользу фракции Неукротимых. Решать судьбу Софьи Станкевич не имею права, да и не хочу этого делать. И нам пора. Тут ещё прибрать нужно, — показал он в сторону мёртвых тел. — И внизу двое холодных.

Вик повернулся к Софье.

Вик шагнул к Софье.

— Пойдём со мной, — сказал он. И посмотрел — совсем не так, как когда-то на речке. И не так, как смотрел, когда миловались они в гнёздышке.

«Пойдём, я не смогу без тебя!» — крикнули его глаза.

А Софья глаза опустила.

Ах, мой славный, мой честный, смелый и благородный Вик. Какой лес, какая база? Что мне там делать — стирать бельё твоим новым товарищам? И самое главное: разве можно из вашего подполья попасть в мир бессмертных?

Молчание повисло между ними глухое, как пыльный занавес на сцене всеми забытого театра. И нерушимое, как окончательный приговор.

— Пошли, брат, — хлопнул Вика по плечу Гром. — Боюсь, эта дама не горит желанием разделить твою судьбу. Бог ей судья. Пошли.

— Прощай, — проронил Вик и развернулся к двери.

И уже на выходе не выдержал, обернулся, прежде чем навсегда покинуть эту квартиру: Софья, сидящая на диване, словно птица со сломанными крыльями, и Гром с усмешкой сыплет к её ногам горсть жетонов на витакс:

— Это вам, сударыня, на первое время. Чтобы с голоду не помереть…