- Малыш, ты меня слышишь? - Печаль в его голосе пронзает мое сердце и усиливает вину.

Мне хочется крикнуть ему, чтобы он меня так не называл. Я не заслуживаю, чтобы ко мне так ласково обращались, не заслуживаю его. Но он, кажется, думает иначе, отказывается меня покидать, пока я не окажусь дома взаперти. Миша понимает, что я сломлена и хочет прекратить мои терзания, но я не заслуживаю, чтобы они прекращались.

Я останавливаюсь и смотрю через улицу на соседских детишек, бегающих под разбрызгивателем. Счастливые. Он должен быть счастлив. Ему незачем печалиться.

- Не знаю.

Он перепрыгивает забор, который с грохотом падает и спешит за мной.

- Все в порядке?

- Да.

- Я ... - Когда он подбегает ко мне, то опускает лицо и склоняется к моему уху. - Что от меня требуется? Пожалуйста, скажи мне, что тебе нужно.

Я закрываю глаза. Его близость приносит мне боль. Она напоминает мне о той ночи ночь две недели назад, когда все было прекрасно.

А потом превратилось в кошмар.

- Мне нужно... - Я открываю глаза и осмеливаюсь посмотреть на него. Беспокойство в его аквамариновых глазах заставляет меня мгновенно пожалеть об этом. Миша способен разглядеть меня. И прямо сейчас он должно быть видит мое уродство.

Мне следует бежать обратно в дом и держаться подальше от него, но я не хочу возвращаться туда. В ее дом. В стоявшую там тишину. Оставаться там наедине с собой и со своими дурацки разоблачающим отражением.

Я совершенно уверена, что умею летать, Элла Мэй.

Она думала, что может.

Почему она так много об этом думала?

Я хочу это понять.

Должен быть способ.

- Мне нужно кое-куда съездить, - говорю я Мише. - На вечеринку. К мосту.

Глава 11

Миша

Впервые в своей жизни я не могу помочь Элле. Я стараюсь как могу, но она замыкается в себе. Может быть, поэтому я везу ее на вечеринку, хотя и так понятно, что она находится не в себе, словно пьяна или под чем-то. А учитывая какие у нее расширенные зрачки, полагаю, что последнее.

Поездка проходит в мучительном молчании, она далеко не напоминает нашу обычную комфортную тишину. На протяжении большей части пути Элла, скрестив руки на груди, смотрит в окно и разглядывает горы и холмы. И вот мы проезжаем мост.

- Мама думала, что умеет летать, - вдруг глухо произносит Элла, когда машина доезжает до середины моста. - Она постоянно об этом говорила. И даже считала, что сможет взлететь с этого моста.

Я открываю рот, чтобы что-нибудь сказать, но понятие не имею, о чем говорить. Все это время чувствую себя таким беспомощным. Чертовски ненавижу это состояние.

- Тебе не нужно ничего говорить. - Она закрывает глаза и прислоняется головой к окну, уходя в себя. - Я просто порю чушь.

У меня разрывается сердце. Боже, если бы только эта была единственная трудность, как бы мне хотелось облегчить ей боль. Она во всем винит себя. Так она сказала. Хотя, я уже тысячу раз уверял ее, что она ошибается, но повлиять на нее мне не удается. От безмозглых придурков, ее отца и братца, мало помощи. Оба обвиняют ее.

Чертовы ублюдки.

Оставшуюся часть пути мы снова проводим в молчании. Сразу же по приезду Элла выскакивает из машины и направляется за алкоголем. Вечеринка набирает обороты: музыка ревёт, в лесу пылает костер. Здесь присутствует половина чертова города. Как и всегда, воздух наполнен безумным хаосом. Я обожал эту атмосфера, но сейчас начинаю задаваться вопросом, стоило ли привозить сюда Эллу.

- Нам следует поехать на наше место, - спустя час после нашего прибытия предлагаю ей я. - Или куда-нибудь, где тихо.

- Ты можешь отправляться куда захочешь, - отвечает она, потягивая пиво. - Нет необходимости нянчиться со мной.

Я хмурюсь, разглядывая буйную толпу, костер, прислушиваюсь к разговорам, а потом изучаю ее. С той ночи под ее великолепными глазами залегли темные круги. Ее кожа бледна, и, кажется, она похудела. Мне хочется упрекнуть ее в этом, но боюсь чересчур давить на нее.

- Ты же знаешь, я обожаю с тобой нянчится, - пытаюсь отшутиться я, как мы обычно делаем. Я обнимаю ее за плечи и притягиваю к себе, отказываясь выпускать ее из поля зрения. - Это моя любимая работа в мире.

Она напрягается и уклоняется от моей руки.

- Что ж, а я этого не хочу. - Она шатаясь направляется к костру, держа бутылку пива в руке.

Мои губы сжимаются, я весь дрожу и принимаюсь проклинать звезды. Только вот небо затянуто тучами, и они не видны. Вместо них я проклинаю тучи.

Две недели назад все вроде было просто великолепно. Я собирался поведать Элле о своих чувствах, и, казалось, она отвечает взаимностью. Но сейчас все изменилось.

Все полетело к чертям.

Моя прекрасная, дикая, беззаботная Элла исчезла.

Хочется расплакаться. Слезы и в самом деле начинают жечь мне глаза. Сомневаясь, что мне удастся их сдержать, я отправляюсь к своей машине, не желая сорваться перед половиной города.

Мне удается сделать три шага, прежде чем кто-то встает передо мной и загораживает дорогу.

- Привет, Миша. - Какая-то смутно знакомая девица касается моего плеча. - Как дела?

Я качаю головой, раздраженный и все еще готовый разрыдаться.

- Ты не могла бы отойти, пожалуйста? Мне нужно к машине.

Она хихикает, поглаживая мне руку.

- Хочешь составлю компанию?

- Нет. - отрезаю я.

Ее грудь прижимается к моей.

- Дай мне пять минут, - шепчет она мне на ухо. - Спорим, я смогу повлиять на твое решение.

Я вспоминаю как последние пару лет девушки отвлекали меня от Эллы, но сама мысль поступить сейчас таким же образом кажется чертовски неправильной. К тому же, вряд ли это поможет. Ничто, кроме возвращения моей Эллы, не поможет.

Я обхожу ее, оставив без ответа, и спешу к своей машине, припаркованной среди множества других автомобилей. Как только опускаюсь на водительское сиденье и закрываю дверь, позволяю скатиться нескольким слезам. Через пару минут я собираюсь с силами и выбираюсь из машины, чтобы найти Эллу, которой, кажется, нигде не видно. Мое беспокойство усиливается, пока я следую к пикапу Итана, где тот общается с Рене.

- Привет, кто-нибудь из вас видел Эллу? - Резко провожу рукой по волосам, высматривая среди пьяной толпы ее огненно-рыжие волосы.

- Да, она куда-то уехала с Грантфордом, - говорит мне Рене, облокачиваясь на руки. - Она что-то говорила насчет того, чтобы поехать на мост ... не знаю... Кажется, она была не в себе.

Сердце громко стучит в груди при вспоминании ее слов про маму, которая считала, что может взлететь ввысь с моста.

Нет... Она не стала бы... Или стала?

Не думаю.

Я бегу к своей машине и как сумасшедший мчусь к мосту.

По дороге начинается дождь. Проливной. Вспыхивают молнии. Грохочут раскаты грома. Прямо как две недели назад, когда мы с Эллой находились в моей машине. Такое ощущение, что с того времени прошла вечность, воспоминания меркнут. Снова хочется заплакать, кричать во всю глотку, пока не смогу дышать. Но сейчас нельзя срываться, и я продолжаю ехать, пока не добираюсь до моста.

От увиденного у меня перехватывает дыхание. Все оказывается намного хуже, чем я предполагал. Элла стоит на парапете, простирающимся над почерневшей водой, под потоками усиливающегося дождя. Единственное, о чем я могу думать, выскочив из машины и помчавшись к ней, что потеряю ее.

Я не мог этого допустить.

- Элла, что ты делаешь? - Кричу я, как вкопанный, останавливаясь рядом с ограждением и хватаясь за металлические поручни. - Спускайся оттуда. Ты можешь пострадать. - Недолго колеблясь, я поднимаюсь вверх.

- Не думаю, - настаивает она, раскинув руки в сторону. - Мне кажется, я смогла бы взлететь... прямо как она.

- Твоя мама не могла летать. - Балансируя, я пробираюсь к ней, стараясь не смотреть вниз на серьезную проблему под нами. Что на тебя нашло?