Как моторчик, греб он веслами, разрезая морскую гладь, пока не почувствовал, что предел выносливости его превзойден, и не свесил в бессилии голову. Есть ли за ним погоня? Можно ли, наконец, спокойно вздохнуть? Он огляделся: на горизонте чисто, вода сверкает, с острова - ни дымка, ни выстрела. Стало быть, порядок. Его мысль вновь свернула к пикантной теме.

 «Стоит мне объявиться в чертогах Академии Деви, - с хитрой улыбочкой размышлял он, не подозревая, что объявиться ему позволят, в лучшем случае, у наружных ворот под башенками  часовых, - стоит поманить Джулию пальцем, как она даст азиату отставку и опрометью ринется ко мне. Непременно ринется, - рисовалось у него в воображении. - Этакая красотка, да с «королевской слезой» в придачу... Как узнает, что я обзавелся наследством от дядюшки (а об имени «дядюшки», пожалуй, умолчим), что у меня денег как морской гальки, сама умолять примется, чтоб я ее замуж взял».

Однако к чему торопиться? Прежде чем подбивать клинья к симпатичной кузине, неплохо бы хорошенько отмыться и отведать муската.

«Да, мускат шестьдесят седьмого года в самый раз», - облизнулся Федерико, думая уж больше не о том, как он будет преклонять колено перед Джулией Венто, но о том, какой ему достанется номер в отеле и как распределить ворованное, чтобы хватило на остаток жизни.

***

Франческо безучастно глядел в сторону окутанных дымкою гор, когда сзади его окликнула Джейн.

- Туман рассеялся! - радостно сообщила она. - А ты чего пригорюнился? Хмурый какой-то... Пропесочили тебя, небось? Нечего было в шпионов играть.

- Мой мозг атрофировался, - чётко и монотонно произнес тот, не соизволив даже обернуться.

- А? - оторопела англичанка. - Мозг?

- Я говорю, за всё то время, пока мы слонялись по Криту, мой коэффициент интеллекта снизился до уровня шимпанзе. И при чем тут пропесочивание? Нет! Мне втолковывали суть будущей научной работы, и в суть эту я сумел вникнуть лишь с пятой попытки. С пятой! Позор мне и всему моему роду!

- Значит, тебя не отчитывали? - разочарованно протянула Джейн.

- Боюсь, в Академии я буду выглядеть полным дураком, - пробормотал тот. - Когда портал распахнется и извергнет нас, так сказать, вон...

- Ой, а я ведь с новостями! - спохватилась Джейн. - Портал должен распахнуться с минуты на минуту. Я встретила Лизу: хранительница колдует над своим прибором и напевает японские мотивчики. А это значит, что работа спорится и скоро будет завершена.

Проигнорировав сей новостной репортаж, Росси всё бубнил и бубнил что-то про свою безголовость и был, как никогда, озабочен мнением Кристиана Кимура о том, насколько он, то есть Франческо, отличается от обезьяны.

Кристиан же, исполнив обязанности научного руководителя по отношению к своему подопечному, возвратился за Джулией. Та заметила просвет в тучах и стояла теперь лицом к морю, задрав голову и любуясь голубой прорехой.

- Как отрадны иной раз бывают незначительные изменения, - тихо произнесла она, ощутив его прикосновенье. - Казалось бы, такая мелочь, но как спокойно на душе!

- Ты права, радость моя. Единственный лучик света способен вывести человека из тьмы.

Любопытно, что сказал бы Кимура об огромном снопе искр, который в этот момент взметнулся из-за леса и рассыпался по небу мерцающими огнями. Джулия вздрогнула и оглянулась, поймав на секунду пронзающий взгляд учителя. После чего оба поглощены были уже зрелищем на востоке.

А на востоке полыхали небеса. Они переливались голубыми и зелеными трепещущими лентами, как если бы какой-нибудь портной раскатывал по столу свертки материи, будучи не в состоянии определиться с выбором... с выбором ткани для костюма Донеро. Джулии на память почему-то пришел именно щеголь-географ, и, сочтя это сравнение более чем забавным, она не придумала ничего лучше, чем заразить Кристиана своим смехом. Тучки жались друг к дружке, норовя ускользнуть от «северного сияния», и на их месте постепенно проступала свежесть лазури. Потеплел ветер с моря, отчетливее сделались тени на песке.

- Получилось! Получилось! Аризу превзошла саму себя! - ликовала итальянка. - То-то будет довольна детвора! То-то обрадуется Клео! Кстати, где она? Надо ее разыскать.

У Клеопатры не укладывалось в голове, как простой камешек, пускай и многогранный, и прозрачный, мог сотворить такое чудо. Она задумчиво ходила по зазеленевшей вдоль ручья травке, заглядывала в синеву вод, изредка омачивала ноги - и всё это с сосредоточенностью, какой позавидовал бы сам Алексис Кагаме. [58]Потом мысль ее от бриллианта перенеслась к вещи более прозаической: что станется с нею, с дочерью саванн, когда опустеет сад? Не за кем будет присматривать, некого укрощать. Зачем хранительнице балласт? Она препроводит Клеопатру в племя масаев - и, как говорится, амба, вот и весь сказ!

- А я не хочу в племя! - топнула ногою кенийка, переча воображаемому собеседнику. - Не хочу, не хочу!

- Чего ты не хочешь, милая? - осведомилась Джулия, которая точно из воздуха материализовалась и взирала теперь на африканку с неподдельным изумлением. - Не время киснуть: соловьи заливаются, почки набухают, а вон, гляди, цветочек на сакуре раскрылся!

- Душу не трави, - буркнула Клеопатра. - А о птичках и цветочках пой кому-нибудь другому.

Помолчав, она испустила горестный вздох.

- Выдворят меня, понимаешь? Какой от меня прок в обновившемся саду? Там, где не мусорят и не шумят, надзиратель нужен, как летошний снег. Лишний он.

- Ты не лишняя! Ты никогда, слышишь, никогда не будешь лишней! - крикнула итальянка, спугнув стайку суетливых воробьев, облюбовавших куст черешни. - Кто внушил тебе эту вопиющую глупость?!

Чего греха таить, Клеопатра горазда забивать свою светлую головку вопиющими глупостями, в чем она тут же и созналась, не желая возводить напраслину ни на хранительницу, ни на кого-либо еще. Однако Джулия пообещала, что с японкой на всякий случай переговорит.

- Твоя судьба устроится наилучшим образом, верь слову. А пока отложи попечение и лови момент. Carpe diem, моя дорогая! Весна в волшебном саду событие редкое и по размаху может поспорить разве с рождением звезды во вселенной.

Не сказать, чтобы Клеопатра моментально ободрилась, но краски и ароматы она определенно начала воспринимать острее. Включилось на полную мощность и без того усердствующее солнце, накатили отрезвляющей волною соловьиные серенады; как по команде, полопались на деревьях почки. И кенийке показалось, будто она до сей минуты находилась в глухом бункере и только теперь выбралась на свет, чтобы созерцать торжество пробуждающейся природы.

А Джулия убежала куда-то вглубь насаждений, напевая Моцарта и воодушевленно посвечиваясь. Каждый таинственный шорох, каждая призывная трель находили в ее душе живейший отклик. То и дело попадался на пути крупный благоухающий цветок, или полосатая свита пчел во главе с пчелиным предводителем, или облаченные в порфиру подрастающие вишни. И всякий раз девушка вздрагивала, издавая невесомое «ах!», а на лице безотчетно расцветала улыбка.