– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, коснувшись губами моей макушки.

Отступив, я смущённо улыбнулась:

– Уже хорошо. Дай мне пару минут, и я буду в полном порядке.

Когда Кейд вышел из ванной, я быстро почистила зубы, умылась, а потом некоторое время смотрела на своё отражение в зеркале. Мне действительно стало лучше, но я сомневалась, что смогу есть омлет в ближайшие несколько месяцев.

Когда я вернулась в гостиную, Кейд уже доел завтрак за нас обоих и положил тарелки в посудомоечную машину. Для меня он поставил на стол ванильный йогурт. Присев на стул, я попробовала немного. К счастью, на этот раз неприятных ощущений не возникло.

– Как ты узнал? – спросила я, тихо вздохнув.

Обернувшись, Кейд прислонился бедром к стойке и отпил кофе. Я проследила за движением мышц его торса и рук. Мой взгляд невольно опустился к поясу штанов, низко сидевших на его бёдрах...

– Если ты действительно хочешь поговорить, лучше держи глаза выше моего пояса.

Резко вскинув голову, я встретилась с его насмешливым взглядом. Вероятно, мне никогда не удастся привыкнуть к тому впечатлению, которое производила его внешность.

– Прости, – пробормотала я, слизнув с уголка рта йогурт. Мои гормоны обезумили, работая сверхурочно, потому что последнее, что мне хотелось чувствовать на губах, это йогурт. Проглотив очередную порцию, я снова спросила: – Так откуда ты узнал?

– Из твоей медицинской карты, – ответил он, пожав плечами. – Взломал базу данных больницы.

Моя рука замерла на полпути ко рту. Мне вспомнилось, как погасли мониторы в его кабинете, когда я вошла. Вероятно, он читал мою карту.

– Ты взломал…

– Только не нервничай, – прервал меня Кейд. Поставив кружку на стол, он подошёл. – Подумай, тебя действительно удивляет, что я это сделал?

Ну… нет, не удивляет. И хотя он поступил, мягко говоря, скверно, так ли важно, как именно он узнал о беременности? Разве это сейчас самое главное?

Нет.

Я прерывисто вздохнула.

– Ладно, я бы сильно разозлилась, если бы не твоя перевязка, – пробурчала я, выходя из ситуации.

– Тогда мне стоит носить её всё время, – невозмутимо заявил Кейд. Он поднял меня со стула на ноги, и его рука, пробравшись под футболку, обхватила мою ягодицу.

– Мм, трусики-шорты, – выдохнул он. – Сексуально.

Наш поцелуй заглушил моё хихиканье, но когда его настойчивые пальцы проникли под нижнее бельё, я перестала смеяться.

Некоторое время спустя мы лежали в умиротворённой тишине – я на спине, а Кейд, прижавшись щекой к моему животу. Мой пульс постепенно возвращался к нормальному, пока я лениво перебирала пальцами его тёмные мягкие волосы.

Повернув голову, Кейд коснулся поцелуем чуть ниже моего пупка.

– Я боялась, что ты разозлишься на меня, – тихо призналась я, чувствуя, как защемило сердце в груди.

Кейд поднял глаза.

– Почему я должен на тебя злиться? – спросил он, нахмурившись.

Я пожала плечами:

– Наверное, потому что всё не вовремя. И я просто… не знала, как ты отреагируешь.

Несколько долгих секунд Кейд всматривался в моё лицо, а потом приподнялся на руках, нависнув надо мной.

– Я люблю тебя, – произнёс он. – Как я могу злиться на лучшее, что случилось со мной в жизни?

Потянувшись, я обвила руками его за шею. Слёзы навернулись на глаза.

– Не плачь, – прошептал Кейд мне на ухо. Его ладонь осторожно вытерла покатившуюся слезу.

– Я плачу от счастья, – шмыгнула я в ответ.

– Ну, тогда это другое дело. – На его губы вновь вернулась самоуверенная усмешка. Перекатившись на бок, он сказал: – Я еду в Бостон на несколько дней. Поедешь со мной?

Моё сердце подпрыгнуло. Он зовёт меня с собой?!

– Ну, конечно, – просияла я, но потом задумалась о цели его поездки, и моя улыбка растаяла.

– Что? – спросил Кейд, нахмурившись.

Мне с трудом удалось посмотреть ему в глаза.

– А ты… – я осеклась, не зная, как подобрать слова.

– Что я? – Его бровь взлетела вверх.

– Ты продолжаешь заниматься прежней работой? – скованно спросила я, чувствуя, как запылали щёки. Я не хотела спрашивать его об этом, но мне нужно было знать.

– Я сказал тебе в Вегасе, что начал новое дело. – Кейд лениво играл прядью моих волос.

– Да, но после всего, что случилось, я не была уверена…

– Шш, – он прижал палец к моим губам. – Я не допущу, чтобы тебе и малышу что-то угрожало. С прошлым покончено, я обещаю.

Я знала, что Кейд никогда не давал обещаний. И тот факт, что он только что это сделал….

– Ты пойдёшь на это ради меня? – спросила я, дрогнувшим голосом.

Склонившись, Кейд поцеловал меня, прижимая к кровати. Когда он отстранился, нежность пронизывала его синие глаза.

– Я пойду на всё ради тебя.

Чувствуя, что вот-вот снова расплачусь, я зарылась носом в его плечо. На душе стало непривычно легко от ощущения полнейшего счастья.

– Нужно сказать Блейну… до отъезда, – вздохнула я, когда эмоции немного утихли.

Повисло тяжёлое молчание. Перевернувшись на спину, Кейд посмотрел в потолок.

– Давай я сам поговорю с ним, – предложил он.

Я покачала головой.

– Нет. Блейн имеет право узнать эту новость от меня.

Повернувшись, Кейд посмотрел мне в глаза. Его брови нахмурились. Прошло несколько секунд, прежде чем он наконец произнёс:

– Ладно. Но ты должна сказать ему сегодня, потому что завтра мы уезжаем.

Я сглотнула.

– Хорошо.

Стоя возле дома Блейна в тени сгущавшихся сумерек, я пыталась вспомнить, почему так настаивала на том, чтобы лично поговорить с ним. Я кружила по кварталу не меньше четверти часа, прежде чем припарковалась у ворот, а потом ещё десять минут уговаривала себя выйти из машины.

Теперь я смотрела на грозную входную дверь, собираясь с духом, чтобы постучать. Почти стемнело, когда я наконец подняла руку, но неожиданно дверь открылась, заставив меня отпрянуть назад. На пороге показалась Мона.

– Кэтлин, какая неожиданность! – воскликнула она, обнимая меня за плечи. – Рада тебя видеть.

Я тоже обняла её в ответ.

– Взаимно.

Отстранившись, я нервно посмотрела в сторону тёмного коридора.

– Мм, а Блейн дома? – спросила я, в глубине души надеясь, что он уехал.

– Да, – ответила Мона. – Думаю, он в библиотеке. Хочешь, я сообщу о твоём приходе?

Я покачала головой.

– Не стоит. Можно войти?

– Конечно. – Мона пропустила меня в дом, а сама вышла на улицу. – Я как раз уходила. Доброй ночи, Кэтлин, – сказала она на прощание.

– Доброй ночи, Мона, – ответила я. Когда дверь за ней закрылась, я осталась стоять в тёмном холле.

Мучительные воспоминания нахлынули с новой силой, и я в который раз спросила себя, не совершаю ли ошибку. Нас с Блейном многое связывало, и мои чувства к нему были слишком запутанными… Душа болела настолько, что хотелось развернуться и бежать прочь. Но я не могла так поступить. Блейн должен узнать правду и было бы несправедливо, если бы ему сказал кто-то другой.

Дверь в библиотеку оказалась закрытой. Осторожно постучавшись, я услышала, как Блейн произнёс:

– Войдите.

Открыв дверь, я задержалась на пороге. Тусклый свет ночника в дальнем углу погружал библиотеку в полумрак.

– Уже уходишь, Мона? – спросил Блейн.

Он сидел за фортепиано спиной к двери с тлеющей сигаретой в руке. Казалось, что сейчас было самое время проявить твёрдость духа и задать тон разговора, но я не могла произнести ни слова. Очевидное одиночество Блейна надрывало мне сердце.

Не дождавшись ответа, он обернулся и увидел меня. Замерев на мгновение, он потушил сигарету, а потом поднялся. Рукава его белой рубашки были закатаны, а светлые волосы взъерошены. Приближаясь ко мне, он быстро пригладил пальцами светлые пряди.

– Кэт, – отрывисто сказал он. – Я не ждал тебя.

Нервно теребя ключи в руках, я заставила себя произнести: