- Граф Васин.

- Егор?! Ты?! Что с Тутониным?

- Умер.

- Кто за него?

- Теперь я.

- Ты?.. - на том конце воцарилась тишина.

Очень коротко доложил обстановку в городе.

- Вы, помнится, задолжали мне разумную просьбу, государь?

- Что ты хочешь?

- Утвердите мое назначение чрезвычайным губернатором Петербурга. Всё равно больше некого. И те назначения, что я проведу, тоже. Мне будет проще работать, если вы меня поддержите.

- У нас нет такой должности.

- Так введите! Мне по барабану, как она будет называться! - почти сорвался я.

- Ты понимаешь, что пока вы не разберетесь с эпидемией, я не смогу прислать никого? - тяжело произнес Константин.

- Понимаю, государь.

- Хорошо! - решился император, - Я утверждаю ваше назначение, граф! Указ о вашем назначении будет телеграфирован во все учреждения столицы и объявлен по радио. Жду от вас личных докладов каждые два часа!

- Так точно!

Военные смотрят не в лицо - они смотрят на погоны, но снимать мундир с мертвеца - нет, до этого я еще не созрел. Открыл встроенный шкаф, где не нашел запасного, зато обнаружил висящий в чехле парадный, со всем шитьем, позолотой и эполетами. Хрен с ним, придется брать такой! Отцепил от рукава родовой знак Тутонина, приколол свой. Мимолетно глянул на себя в зеркало - коротковат, но в целом - приемлемо!

Распахнул двери в приемную.

- Господа! Представляюсь по факту назначения. Чрезвычайный генерал-губернатор Петербурга граф Васин Егор Николаевич. У кого какие вопросы?

Растерянная тишина.

- Штабс-капитан! - Обратился я к все еще висящему в Земелиной руке адъютанту, - Подготовьте приказ о вызове из запаса капитана Земелина-Васина с присвоением ему внеочередного звания майора и назначении его исполняющим обязанности начальника чрезвычайного штаба столицы. Майор, - это уже приподнявшему бровь Олегу, - Через полчаса у нас совещание с ответственными за положение дел в городе, обеспечьте явку.

Интерлюдия.

- Бараны! - бушевал император, - Нет, не бараны, у самой тупой овцы мозгов больше, чем у этих деятелей! Вам что, во время присяги лоботомию делают?!!

Министр обороны, упрямо сжав челюсти, навытяжку стоял перед разъяренным правителем.

- Что замолчал?! Нечего ответить?

- Осмелюсь заметить, ваше величество, мои люди всего лишь выполнили приказ! - звенящим от негодования голосом, в котором прорезался давно забытый акцент, отчеканил маршал, - Исполнение которого никому из них удовольствия не доставляет. Убивать своих... Но все они понимают, что это вынужденная мера. И верны присяге. А раз теперь выясняется, что из общего приказа есть исключения, то я прошу представить мне их в письменном виде!

- Давид Георгиевич, уйди! Уйди с моих глаз! Нет, стой! - крикнул он в спину направляющегося к выходу министра. - Прости.

- За что, ваше императорское величество?

- Не надо так официально, - поморщился император, - Прости за срыв. Ты прав, исключений быть не может. И твои парни молодцы. Наградить за такое я, сам понимаешь, не смогу, но они сделали все правильно. Кто точно был на борту и где тела?

- На борту гидросамолета находилось четверо: пилот и трое пассажиров. Уверенно опознан только Петр Александрович Потемкин, фрагменты женского тела скорее всего принадлежат его супруге - Ксении Аркадьевне. Для опознания третьего и летчика требуется провести экспертизу.

- Никаких экспертиз! Тела и обломки уничтожить в соответствии с протоколом карантина! Со всех участников взять подписку с блокировкой. Тихон! Это на тебе! - приказал он Милославскому, стоявшему смирно рядом с Сурадзе. Тихон Сергеевич, облаченный в генеральский мундир, который крайне редко носил, предпочитая гражданские костюмы, кивнул. - Обо всем - ни звука! Иначе вашим орлам придется стрелять в своих еще и здесь.

В спокойствие Константина можно было бы поверить, если бы не тлеющий край столешницы, который он сжимал белеющими кулаками.

- Идите, работайте!

- Так точно! - синхронно отозвались подчиненные и поспешили исчезнуть с глаз начальства.

- Ольга Константиновна, аптечку захватите! - придержал Тихон Сергеевич принцессу, пытавшуюся проникнуть в закрывшуюся за ними дверь.

- Опять?! Плохие новости? - спросила она у остановившихся перевести дух мужчин.

- Да откуда же им взяться, хорошим-то? - хмуро заметил Сурадзе. Милославский наклоном головы подтвердил.

- Все наладится, ваше высочество, - попытался приободрить советник совсем сникшую девушку, - Аптечка вон там!

- Что плохого в том, что мы все живы? - обрабатывая обожженные ладони отца, наследница выслушала целый монолог, активно перемежаемый нецензурными выражениями, но была шокирована не руганью, а последними словами.

- Оля! Ты должна понимать: как отец, муж, брат, сват, я только радуюсь этому. Как политик, глава государства... это катастрофа!

- Но почему?!

- На, можешь полюбоваться, - подвинул он к дочери распечатку на двух листах, - Здесь перечислены те, кто остался в Петербурге. Гагарины - два человека, судьба наследника до сих пор неизвестна, но он точно не успел выехать. Воронцовы - пять человек, из них трое детей младше десяти. Юсуповы - три человека, слова богу, хоть здесь одни столетние старики. Волковы, Горевы, Орловы... Все тридцать восемь фамилий. Те, кто не входит в кланы - они вон там, - император указал на стопки бумаг, оставшиеся на столе, - И ни одной фамилии Романов! Меня круглосуточно осаждают главы кланов и родов, требуя разрешить эвакуацию! Которую я позволить не могу - не имею права!

Отец смежил веки и обессилено откинул голову на спинку высокого кресла. Спустя несколько мгновений он тем же глухим голосом продолжил:

- Я смотрю им в глаза и вижу затаенное: сволочь, ты-то никого там не потеряешь! И все равно отказываю! А теперь еще и это!.. - после еще одной паузы он закончил, - Нам никогда не простят.

- А если?..

- Если что?! Отправиться туда? Будь в этом толк, я бы ни минуты не раздумывал! Но риск, что я тут же свалюсь под этим вирусом, не успев ничего сделать, слишком велик. И обязательно найдется подхалим, который затеет тогда спасательную операцию, распространяя заразу дальше! А под шумок кланы затеют свои. Пока я здесь, я хоть как-то их контролирую. Статистика безжалостна: из ста одаренных заболевает девяносто семь. За два с половиной дня от всей нашей гвардии осталось четырнадцать человек! Вслушайся в эту цифру - че-тыр-над-цать! - по слогам произнес он, - А знаешь, сколько их там было? Пятьсот сорок восемь! Цвет нации! Лучшие из лучших!

- Но ведь есть же не заболевшие! Надо просто выяснить общее!

- Их медицинские карты, те, что удалось получить, изучают сейчас до последней запятой. С гвардейцами проще всего: их документы уже здесь. Но там отражена лишь картина за время службы! И я тебе, не заглядывая в их бумаги, могу сказать, что в диагнозах будут сплошь переломы или травмы. Это если вообще, хоть что-то кроме данных из ежегодных осмотров будет! Но мы отклонились, я не об этом речь вел: ситуация так или иначе разрешится. Возможно самым худшим способом, я не исключаю и этого варианта. Но в любом случае последствия для нас будут необратимыми. Я хотел для вас счастья, провернул кучу интриг, чтобы сделать тебя своей наследницей, а теперь даже не знаю, нужно ли это было, - освободив одну ладонь из рук дочери, Константин рассеянно погладил роскошные смоляные косы своей любимицы, пока она прижимала вторую обожженную кисть к щеке, роняя на нее слезы.

- Неужели из всей семьи никто?..

- Почти гарантированно сложить жизнь ради призрачного величия нашего дома?! Кто рискнет?! Дочь, ты же не маленькая! Романовы - уже не те, что раньше. Да и другие не лучше! У тебя в руках список из ста семидесяти восьми человек, из них двадцать три - взрослые мужчины! Двое из которых - а я почти уверен, что третьим пассажиром был Андрей Потемкин - предпочли позорно сбежать. Остальные забились по своим особнякам, боясь показать нос на улицу. А мы теперь уповаем на мальчишку, которому нет и двадцати! Я каждый раз перед сеансом связи начинаю нервничать: позвонит он или нет? И не перестаю молиться, чтобы его удачи хватило нам всем.