Эдгар, повернувшись, положил ладонь ей на лоб и нахмурился.

– Пойдём домой. Я заберу тебя.

Он снял пальто и накинул его на плечи Лидии.

– Думаю, будет трудно.

– О чём ты?

Он с интересом наклонил голову на бок, открывая дверь, но проход был заблокирован обнажёнными породами.

– Я не говорила, что гоблины прорыли дыры и сделали себе проход? Это их путь, и миры людей и фейри перемешались друг с другом.

Он казался растерянным, когда, упершись рукой в стену, провёл пальцами по своим волосам.

– Что мы можем сделать, чтобы выйти?

– Придётся подождать, пока гоблины снова появятся. Только фейри могут видеть пути фейри. Они определённо знают свой путь, так что я как-нибудь заключу сделку.

– Пока что нас здесь только двое.

Лидия услышала «только двое» и осторожности ради отступила на пару шагов.

– Я не стану ничего делать Даже если я это скажу, ты не сможешь поверить мне, но я всё-таки скажу на всякий случай. Можешь быть спокойна, так что приляг на диван.

Сказав это, Эдгар осмотрел комнату и принялся искать что-то в шкафах.

– Никогда не думал, что останусь без средств посреди Лондона. И, похоже, в этой комнате нет никакой приличной еды.

Это кукольный дом, так что ничего не поделаешь.

Лидия последовала его предложению и, почувствовав холодную дрожь, поплотнее закуталась в одолженное ей пальто.

– Тебе холодно? Это пальто довольно легкое. Хотя, пожалуй, стоит быть благодарным и за это.

Она поспешила укрыть свой живот полой пальто.

– Если я знал, что этот наряд оденешь ты, я бы был более придирчив к его виду.

– …Даже так, почему ты одел куклу с внешностью твоей мамы в такую одежду?

Если подумать, это и вправду казалось странным.

– Не одень я её в этот возмутительный наряд, кукла была бы ещё сильнее похожа на мою мать. Это беспокоило бы меня.

«Думаю, такая реакция вполне нормальна».

Он взял несколько бутылок со спиртным, которые стояли в комнате, имитируя предметы интерьера, и фрукты, которые снова были украшениями, и подошёл к дивану с Лидией.

Сев на ковёр, он открыл бутылку коньяка и плеснул его в стакан.

– Хоть немного согреешься.

– Спасибо…

Она взяла стакан, но сделала это так, чтобы избежать соприкосновения их пальцев, на что Эдгар кисло улыбнулся.

– Ты обняла меня, но не позволяешь мне прикасаться к тебе.

– Это потому что…

– Потому что я поцеловал тебя, не спросивши?

Лидия почувствовала, как её температура резко подскочила, и нахохлилась.

– Если маркиза Бэкстона схватят гоблины, Улисс может убить его. А ты даже не вытащил из него всю информацию, которую мы хотели.

Она специально сменила тему, потому что хотела избежать обсуждения поцелуев наедине с ним.

– Я смог понять суть. И то, почему этого человека называют Принцем.

Когда она услышала ту историю, Лидии не удалось понять всего. Но когда ей показалось, что Эдгар не намерен рассказывать ей о том, что понял про суть дел с Принцем, просто не смогла заставить себя спросить его.

– Ты не хочешь слышать про то, что касается меня?

– Ничего страшного, если такая, как я, узнает?

– Я понял, что ничего хорошего не выходит, если я держу секреты от своей невесты.

«Потому что в итоге всё сложилось вот так», – проскользнула у Лидии мысль, когда она посмотрела на то, во что была одета.

– Я же говорила, я тебе не невеста.

Она возразила ради приличия. Эдгар не стал на этом останавливаться и продолжил.

– В 1688 году Джеймс II был выслан из Англии и бежал во Францию. Ты знаешь, что впоследствии его потомки два раза заявляли свои права на трон и пытались вторгнуться в Англию?

Ответив, Лидия вспомнила, что на днях слышала имя короля.

Её отец говорил об этом в связи с двумя алмазами. Они принадлежали королевской семье, но были потеряны во время революции и изгнания Джеймса II.

– Красавчик Принц Чарли был внуком Джеймса II и вторгся в Англию, желая взойти на трон, но проиграл.

Она вспомнила, что в Джин-Мари текла кровь этого человека.

– Скорее всего, Принц тоже его потомок… Как бы то ни было, думаю, он может быть близок к Джин-Мари по крови. Он охотился за алмазами королевской семьи не из-за их легендарности, а, я думаю, как их владелец, и, как наследник принца Чарли, пытался объявить себя Принцем Уэльским*.

– Принц Уэльский…

– Все мужчины, унаследовавшие кровь семьи Стюарт, умерли, но если смотреть по женской линии, то многие родовитые семьи Европы связаны с королевской семьёй. Я слышал, есть группы вокруг тех, кто зовёт себя полноправными королями Англии и Шотландии. Но Принц говорит, что он сам принц, так что он, должно быть, отличается от таких людей.

– Думаешь, он планирует вернуться в Англию?

– Даже если планирует, не думаю, что так же, как и старый принц Чарли.

Если бы маркиз Бэкстон и Джин-Мари поженились, то кровь двух королевских семей вновь смешалась бы. Маркиз говорил, что это было задумано ради благополучия Принца.

Вопреки их плану, Джин-Мари вышла замуж за герцога Сильвенфорда, но на том всё не закончилось.

– Так твоя семья имела отношение к королевским кровям.

– Правильно. К некоторым семьям.

Скорее всего, для Принца лучшего было не найти. Потому что ребёнок Джин-Мари и герцога наверняка нёс бы в себе большую часть королевской крови.

– Поэтому они на тебя нацелились? Но зачем они похитили тебя?

– Полагаю, чтобы сделать из меня следующего Принца.

«Сделать», – ей подумалось, что это прозвучало странно.

– Он не сделал собственного сына своим наследником? Даже если у него не родилось мальчиков, он не думал, что трудно будет сделать тебя своим наследником, после того как он похитил тебя и заставил возненавидеть Принца?

– Думаю, он не планировал делать меня своим преемником в общепринятом значении. Они твердо верили, что способны контролировать волю других, как им нравится. Полагаю, они ждали, что я сойду с ума, когда пробуду в организации достаточно долго, и тогда они смогут слепить новую личность, которая мыслила бы и воспринимала всё, как Принц.

Лидия оторопела. Чему, скажите на милость, Эдгар стал свидетелем в том месте?

В организации Принца он, должно быть, прошёл через сотни более мучительных вещей, чем та трагедия, которая произошла в доме герцога.

Но, как бы она ни напрягала ум, она не могла представить, что именно там было.

«Даже если такая, как я, обняла его, на самом деле, это не могло сколько-нибудь утешить Эдгара».

– Изначально эта организация, так сказать, посвятила себя магии и заклинаниям. Даже если кто-то из потомков изгнанного короля заявит о своих правах на трон сейчас, унаследовать всю полноту королевской власти у него не выйдет. И всё же Принц раз за разом собирает унаследовавших кровь королевской семьи и пытается сделать их своими марионетками. Его методы настолько странны, словно его заставляет кто-то.

Это было за гранью её воображения. Лидия постепенно терялась. Это была слишком дикая история, чтобы пытаться понять её пылающей от температуры головой.

Она сделала глоток и озадаченно посмотрела на Эдгара.

Он держал в руке грушу и мастерски срезал с неё кожуру ножом.

– Есть кое-что, что беспокоит меня, и это касается Улисса. Я никогда не встречался с ним напрямую, пока был в руках Принца, но по разговорам окружавших меня людей у меня сложилось впечатление, что он был одним из старших. Словно он был в организации десятки лет… Если ему на самом деле сорок, это уже другая история.

Действительно было странно, что Улисс, который казался подростком, в основном, из-за своего чересчур детского лица – возможно, ему было лет двадцать – занимал одну из ведущих позиций в организации ещё в то время, когда восемь лет назад Эдгар был похищен.

– Если нынешний Улисс был вторым, преемником первого, то это бы имело смысл.

– Что, вторым? Сыном первого Улисса?