— Ну, выгнать точно не выгонит, — философски заметил Эрех. — Где он найдет себе второго целителя, готового за такие деньги раз в неделю пешком таскаться из столицы в деревню?

— Тоже верно, — согласился Йон и еще раз щелкнул поводьями.

Лес закончился. Кипарисовые стволы расступились, выпуская из серых стен на волю. Дорога вывела на высокий бугор, с которого, вниз, открывался широкий вид на окончательно погрузившуюся в сумерки Красную долину. Будь сейчас утро, Йон с доком увидели бы и Красное озеро у горизонта, и густую зелень, окружавшую Лаальский тракт. В темноте же только сияла редкими зажжёнными огнями Мимири, чуть дальше — маленькая деревушка Товайхо, да совсем вдалеке, ярче и гуще, городок Лааль, последний крупный населенный пункт торгового пути перед Альмейрой. А в самом низу, в окружении костров, раскинулись яркие цветные шатры и расписные кибитки.

— А это что такое? — изумленно спросил Йон, ткнув в них.

Эрех приподнялся в коляске, вглядываясь. Перед входом на импровизированную площадь кто-то установил импровизированные ворота с натянутым полотнищем, но букв темноте было не разобрать. На освещенной территории сновали толпы нарядных людей, а перед всем этим теснились, привязанные к ограждению соседнего поля, верховые лошади, телеги, повозки и такие же, как у Йона и Эреха, наемные коляски, указывавшие, что их пассажиры прибыли из столицы.

— Я знаю! — Эрех прищелкнул пальцами, резко развернулся, едва не свалившись на землю. — Я вспомнил! Той ночью, когда я нашел ваше объявление, там были афиши! Сейчас, как же это...а! Павильоны диковин и чудес мастера Тулли!

Йон, не отрываясь, смотрел вниз. Павильоны чудес, значит. Ну, что же. Кажется, вот оно, начало конца.

Дерни за веревочку, мастер, дерни. Тайна и раскроется.

Павильоны чудес, пространство, сформированное из шатров и кибиток, производили ошеломляющее впечатление. Городок в городке, улочки, площади, домики, все не настоящее, искусственное, а вот надо же. Флажки, фонари, костры в огромных жестяных курильнях, которые обычно используют в траурные месяцы для жертвоприношений, а не для увеселений, лотки, на которых продают жареные лепешки, зимние яблочки в карамели и мелкую рыбу во фритюре. Разноцветные щиты с афишами, разодетые толпы гуляющих и раскрашенные лица актеров, а перед всем этим — гигантское полотно с разноцветными буквами. Павильоны диковин и чудес мастера Тулли.

Коляску они пристроили в общем ряду, но так, чтобы в нее можно было без помех запрыгнуть и уехать.

— И запомни! — мастер Рейке прихватил Эреха за плечо.— Мы с тобой — репортеры «Эха Альмейры», приехали поглядеть, о чем бы написать в нашу газету. Это чтобы не возникало сомнений, что тут делают два явно не состоящих в родстве мужика и почему они задают вопросы. Я — главный, ты — стажер в редакции. Усек, э?

Эрех кивнул.

— Смотри в оба, на рожон не лезь. Я думаю, что убийца тут. Севрассец в национальном костюме может затеряться только в двух местах, либо в воровском притоне, либо в цирке. Так что будь внимателен и осторожен. Ему тебя зарезать проще, чем руки вымыть.

А потом бросил его стоять посреди толпы по ту сторону ворот и растворился в темноте. Просто замечательно! Эрех нащупал в кармане проверенный флакон с перцовой настойкой и решительным шагом уверенного в себе человека направился к первому шатру, на котором значилось «Женщина-змея». Вход, естественно, был платным, но Эрех туда и не стремился. Бродячие цирки и павильоны уродцев не были для него чем-то новым или неизведанным. Как раз в период между Боятской кампанией и постоянной работой в тюрьме он умудрился пару месяцев подрабатывать в одном таком. Естественно, в обход храмовой казны. Нечего им.

На самом деле неприязни к Храму он не испытывал, да, собственно и не мог. Уединение от Страдания, место, в которое его забрали в пятилетнем возрасте, было ему роднее, чем семейное поместье, хотя традиции и обычаи семьи он помнил. После выпуска его практически сразу продали в штат военных целителей и отправили на острова, поэтому семью он смог увидеть только после возвращения. Постаревшую мать, совсем не похожую на ту, что осталась в его памяти, седого отца, возмужавших старших братьев. Они-то были настоящими астинэ, высокими, красивыми, с длинными волосами, заплетенными в традиционные косички. Прирождённые воины, истинные первые дети Богов, совсем не как он, маленький, тощий, с девчачьей физиономией и вечно обритой головой — по храмовой привычке, от вшей. С тех пор к семье он ездил раз в год, на семейную встречу нового года и было ему там... странно. У него не было ощущения дома, он так часто переезжал с места на место, повинуясь велению храмовых отцов, что сам храм — любой из них на обширных территориях Альмеррайда — и был тем местом, которое ближе всего было к его пониманию этого слова. Пространство, заполненное воздухом и светом, статуи Исцеляющей Наэмы в окружении бесчисленных свечей и корзин с персиками, бронзовые курильни на высоких ножках. В храмах ему было спокойно. Там он мог сесть перед алтарем и мысленно спрашивать Богиню, как ему дальше поступить. Именно туда он ходил, перед тем как принять решение стать черным лекарем. Именно божественного одобрения ждал. Мнение жрецов и политика Храма его интересовали куда как меньше. И именно поэтому он никогда не считал предательством свое желание выкупиться. Ведь, будучи свободным, он не отступит от принятых обетов, как не отступал от них никогда, даже когда помогал делать аборт акробатке из цирка. Это было ее решением, а его обязанность — не дать человеку умереть. Облегчить боль. Вылечить болезнь. Все просто, на самом деле.

Эрех свернул между шатрами, ища, что могло бы дать ответ на заданные вопросы. Мастер Рейке полагал, что следы того, кто же был ночью в доме тула Ойзо и кто укусил судью Карре ведут сюда. Логично, учитывая, что вряд ли в самой Мимири есть люди, способные торговать детьми. Да от одной мысли мерзко становится!

Вообще конечно, каким образом он должен искать способы купли-продажи детей, Эрех не имел ни малейшего понятия. Как и о том, каким образом все эти безумные люди находят тех, кто готов их продать. Бродяги понятно, но через цирк? Походив кругами позади расставленных шатров, но-Тьен решил зайти с другого конца, с убийцы. Все же севрассэ в цирке обнаружить куда как проще, мастер Рейке прав.

Он выбрался на центральные «улицы» и снова огляделся. Павильоны с представлениями были расставлены по периметру, так что обойти их всех, не пропустив не одного, невелика задача. Посчитав, что среди женщин-змей кота точно быть не может, Эрех потратил мелочь на палочку яблок и побрел вдоль левой стороны.

Следующим шел шатер с непонятным названием «Девушка одна из двух» в который тянулась очень длинная очередь. Вставать в нее он не стал, но походил вокруг, прислушиваясь к разговорам ожидающих людей. Больше всего обсуждали павильон магии и большое представление, которое обещали начать через час, в главном шатре. Покрутившись еще немного, Эрех убедился, что ничего интересного больше не услышит и пошел поглядеть на павильон магии. Во-первых, раз уж там столько народа, а во-вторых, было любопытно, что за магия такая. Настоящие маги, чуждая раса времен Магической войны из Блуждающего дола, полностью исчезли более двух веков назад, а то, что называли магией теперь, больше напоминало раздел науки и техники. Творить настоящую магию людям не под силу, это известно.

Но до места он не дошел. Отвлек плач, раздавшийся из-за ящиков в узком проходе между двумя кибитками и полотняной стенкой обиталища какой-то «Провидицы Маэ». Эрех свернул в темноту и обнаружил источник — маленькую, лет семи девчушку с разрисованным личиком. Она забилась в тень за ящиками и горько плакала, прижимая к себе тряпичную куклу. Слезы размазывали краску, изображающую неведомого зверя.

Мысль о том, что он, кажется, нашел возможного ребенка мелькнула и пропала на задворках сознания.

— Привет, — как можно дружелюбнее сказал Эрех, присаживаясь на корточки, — ты чего это тут?