Как он мог вот так уйти? Как? Знаю, мы провели вместе всего неделю, но та связь, которая была между нами… В подобных случаях не уходят молча. Это было гораздо больше, чем просто секс. Мы были половинками единого целого. Ты думаешь, что уже никогда ее не найдешь, а потом — бам! — и она прямо перед тобой, только и ждет, чтобы ее вернули на свое место.

Не знаю, почему я опять думаю о нем. Он, наверное, и не вспоминает меня. Но почему бы не пофантазировать? Это так приятно. В мечтах ты можешь отомстить, и последнее слово всегда остается за тобой. В мечтах Дженнингс пресмыкался бы передо мной и объяснил, почему отверг меня. А я бы… не знаю, что бы я сделала. Сначала нужно получить работу и столкнуться с ним, чтобы моя фантазия воплотилась в жизнь. Так что у меня много времени, чтобы придумать, как отреагировать.

Много времени.

***

На собеседовании я блистаю. Менеджер — человек, которому я буду напрямую подчиняться, если меня возьмут на работу, — разговаривала со мной больше часа. Между нами мгновенно установилось взаимопонимание.

Мне нравится атмосфера в офисе. Деловая, но в то же время уютная. В здании кипит энергия, и это делает меня счастливой. Знаю, звучит глупо, но уж как есть. Это очень напоминает поиск собственного дома. Иногда вы просто заходите в помещение и понимаете, что это оно.

Так же и с этим зданием. И с людьми.

Менеджер — Элоиза — даже попросила меня сходить с ней за кофе, прежде чем представить команде. Мы направились в кофейню по соседству, купили, что хотели, и вернулись в офис. Люди не просят тебя сходить с ними в кофейню, если собеседование прошло неудачно.

В какой-то момент мне показалось, что я увидела Дженнингса, и у меня чуть не остановилось сердце. Но это оказался не он. Просто случайный сексуальный британец.

Мне нравится Лондон.

Сейчас я нахожусь в конференц-зале с Элоизой и тремя членами команды. Мы рассматриваем здание, которое они восстанавливают, и присутствующие интересуются моим мнением. Я не наивная и понимаю, что это тоже часть собеседования. Но я в своей стихии, так что все нормально. Мы изучаем чертежи в САПР на огромном, установленном на стене мониторе, когда открывается дверь.

Она открывается быстро. Это первое, на что я обращаю внимание. Не осторожно, как это бывает, когда помещение занято, а резко. Будто человека ждут, а он опаздывает.

Потом я замечаю реакцию присутствующих. Элоиза остается невозмутимой, но остальные выпрямляются, и в зале мгновенно повисает напряжение.

— Конференц-зал занят, — выдержав паузу, произносит Элоиза. Я сижу спиной к двери и слышу, как ее закрывают. Но все внимание все еще приковано к ней. Судя по всему, этот человек не ушел, а остался. Аарон, мужчина, который сидит напротив меня, поправляет ручку и блокнот, чтобы те лежали идеально.

— Я бы хотел поприсутствовать, — произносит голос, услышав который, я замираю. Сейчас я точно могла бы сойти за одного из уличных артистов, которые притворяются статуями. Нет, мне показалось, как и в кофейне. Я с облегчением выдыхаю. У меня просто безудержное воображение.

— Вы хотите поприсутствовать на собеседовании на должность дизайнера? — спокойно интересуется Элоиза.

— Да, — и в этот момент я вижу его.

Он выглядит как Дженнингс.

Потому что это и есть Дженнингс.

Черт возьми. Он здесь. В Лондоне. В конференц-зале. Я не поспеваю за собственными мыслями. Сердце колотится так, будто я бегу марафон.

Он выглядит хреново. Уставший и помятый. Но все равно идеальный. В животе появляется целый сачок бабочек. Он здесь. Правда здесь.

Я напоминаю себе, что сегодня у меня идеально лежат волосы. Именно такую прическу хочется иметь каждой женщине, когда она сталкивается с бывшим. Возможно, это самая идиотская из всех возможных мыслей, но иногда люди странно реагируют в момент стресса.

— Хорошо, — говорит Элоиза. — Это Вайолет Хэйден. Она проходит собеседование на должность дизайнера в моей команде.

Минуточку.

Подождите.

Если Дженнингс присутствует на интервью, значит… Значит он работает здесь.

Вот о чем мне нужно было подумать в первую очередь, а не о волосах. Он работает здесь. В месте, где я прохожу собеседование. А на прошлой неделе был в туре, где я сказала ему, что работаю экскурсоводом и меня зовут Дейзи.

— Вайолет, это Дженнингс Андерсон. Наш генеральный директор.

Я труп.

Он проходит к противоположной стороне стола и, нагнувшись, протягивает мне руку, будто мы никогда не встречались. Будто я живой, дышащий человек, который должен пожать ладонь и поприветствовать его, а не ТРУП.

— Вайолет, — радостно произносит Дженнингс. Я пожимаю его ладонь. Не вставая. Просто быстро пожимаю и убираю руку. Кожу в местах прикосновения покалывает. Что, черт возьми, сейчас происходит?

— Мне выпала возможность изучить резюме Вайолет, — глядя на меня, говорит Дженнингс. — Очень впечатляет.

Он знает.

Он знает, что я Вайолет. Знает, что я выдавала себя за Дейзи.

Дженнингс просит Элоизу продолжать собеседование и снова смотрит на меня. Я бросаю взгляд в сторону Элоизы. Кто-то за столом кашляет. Раздается шуршание бумаги, щелчок ручки, а он просто сидит и неотрывно глядит на меня.

Что он делает? Почему ничего не говорит? Почему позволяет этому фарсу продолжаться дальше? Я нервно оглядываюсь в ожидании того, чем все это закончится.

Минуточку. Это он все устроил? Заманил сюда, чтобы унизить? В этом его план?

Может, он позвонил в полицию и сейчас ждет, когда они приедут и арестуют меня? Интересно, я буду депортирована в США? А может, здесь тюрьмы лучше? Хотя навряд ли кто-то станет спрашивать мое мнение, так что это не имеет значения.

Собеседование продолжается, но я не помню ни одного вопроса, на которые отвечаю. Я знаю, что отвечаю, и что люди за столом реагируют на мои слова кивками и задают мне дополнительные вопросы. Но я понятия не имею о том, что они говорят. При каждом удобном случае я перевожу взгляд на Дженнингса, пытаясь понять, что он задумал.

Наконец собеседование подходит к концу, и Элоиза рассказывает о следующем этапе собеседования. Я улыбаюсь и киваю в нужных местах, продолжая тайком поглядывать на Дженнингса. Почему он позволяет этому продолжаться? Когда Элоиза встает, я едва не вздыхаю от облечения. Держу одну руку на сумке и уже готова встать. Но неожиданно Дженнингс произносит:

— Я бы хотел поговорить с мисс Хэйден.

— Освободите помещение, — приказываю я, не отрывая глаз от Вайолет. Три младших дизайнера испаряются со скоростью света, оставив после себя вращающиеся стулья. Но мама не спешит. Она медленно встает, недоверчиво глядя на меня и Вайолет, объявляет, что мы поговорим позже, и закрывает за собой дверь.

— Вайолет, — произношу я, потому что мне нравится слышать ее имя на своих губах. Оно ей подходит. Я смеюсь, вспомнив, как она пыталась выдать себя за Дейзи. Кажется, будто это было вечность назад.

— Привет, — неуверенно отвечает она. Вайолет нервничает, ее тело напряжено, будто она вот-вот сорвется с места. Пусть бежит так далеко, как ей захочется. Я побегу за ней.

— Мне жаль, что я пропустил ужин, — говорю я, тут же осознавая, как по-идиотски это звучит. — Прости, что ушел, я это имею в виду, — я отодвигаю стул, встаю и направляюсь к ней. — Не поговорив с тобой. Прости, что выпустил тебя из виду даже на мгновение.

— Ой, так ты не арестуешь меня?

— Арестую? Нет, — смеюсь я и сажусь на соседний стул. Она поворачивается и смотрит мне в лицо. Начало положено. — Только если договорюсь, чтобы меня посадили в одну камеру с тобой, — заманчивая мысль, если вдруг что-то пойдет не так, как я планировал. — Кроме того, я мчался сюда из аэропорта не для того, чтобы тебя преследовать. Я хотел поговорить и попросить тебя остаться.