Ева (с отчаянием). Он все пьет и пьет!

Судья. Это всего-навсего чай.

Адам (уже сильно навеселе). Нет, лучше я останусь здесь.

Обвинитель. Но в двенадцать я закрываю.

Адам (с удовольствием потирая руки). Прекрасно. А что мы будем делать-ик-потом?

Ева начинает громко всхлипывать.

Защитник (вскакивая с места). Прошу высокий суд прекратить эту демонстрацию! Фрау обвинитель злоупотребляет наивностью моего подзащитного… Подрывает твердость боевого духа… Наносит ущерб авторитету Национальной народной армии… (Возмущенно.) Наши воины не пьют!

Судья. Ну, ну, ну… Я предоставляю вам право, господин защитник, прийти на помощь вашему подзащитному. (Улыбаясь.) Ведь «Рай» еще не закрылся.

Защитник (с облегчением). Благодарю вас, господин судья.

Он выходит из-за своего стола и спешит к импровизированному бару. Обвинитель, развеселившись, смотрит на него.

Обвинитель (сердечно). Привет!

Адам (поворачивая голову к защитнику, недовольно). А это еще кто такой?

Защитник (проникновенно). Ваш защитник, дорогой Адам!

Адам. Не нужны мне защитники! Здесь я и сам справлюсь.

Ева всхлипывает еще громче.

Защитник. Опомнитесь! Вы ведь хотите жениться!

Адам (удивленно). Да? Вот как? Но для этого вы мне тоже не нужны. За тебя, Ева! (Задумчиво.) Неужели я действительно хотел на ней?..

Защитник (в отчаянии). Не на этой! А на той, там! (Указывает на всхлипывающую Еву.)

Адам (не глядя на Еву, отмахиваясь). Той там, там той, то, то, та, та… Я не радист, приятель. Я водитель. Водитель танка. (Гордо.) Кавалерист нашего времени.

Защитник. Вы скачете прямо в пропасть!

Адам. Не болтай чепуху, приятель. Давай-ка выпьем, и валяй отсюда. Здесь все равно сейчас закрывают.

Он хватает термос и наполняет до краев крышку. Затем пытается вручить ее защитнику, тот возмущенно отбивается.

Обвинитель (игриво). На здоровье!

Адам подносит крышку к губам сопротивляющегося защитника и заставляет его пить. У защитника начинается приступ кашля.

Адам (отнимая от его губ крышку, удовлетворенно). Так… а теперь проваливай отсюда, шпак несчастный!

Защитник (тяжело дыша, очень громко). Нет!

Адам (угрожающе). Проваливай, а не то…

Он пытается слезть с табурета. В это время защитник хватает термос и устремляется с ним к столу судьи.

Защитник (пылая от возмущения, обращается к суду). Ну это уж слишком! Неслыханно! В этом термосе, господин судья, никакой не чай, в нем…

Секретарь (бросаясь к защитнику). Не надо, прошу вас, господин адвокат!

Защитник (поднимая над головой термос, торжествующе обвиняет). В нем — ром!

Секретарь суда пытается вырвать у него термос. Защитник сопротивляется.

Судья (недоумевая). Ром? Почему ром?

Секретарь (жалобно). Потому что я простужен. Поэтому и ром!

Адам (начинает громогласно петь). Йо-хо-хо и бутылка рома! Бом-бом-бом-бом!

С последним «бом» он роняет голову на стол. Ева бросается к нему.

Обвинитель (суетится вокруг Адама, растерянно). Только что он был вполне в порядке!

Защитник (продолжая бороться за термос, учащенно дыша). Вы его отравили! Наверняка отравили! Нашего танкиста!

Адам (с трудом поднимая голову, запевает снова). Йо-хо-хо и бутылка рома!

Ева (с отчаянием). Ади! Ади! Приди в себя, Ади!

Судья (звоня в колокольчик). Тише! Я прошу тишины!

Теперь вдруг заговорили все сразу. Ева, по-видимому, пытается вцепиться в парик обвинителя, защитник и секретарь суда борются за термос, даже заседатели о чем-то беседуют. Адам, не отрывая головы от стойки, снова затягивает свое «Йо-хо-хо и бутылка рома!».

Судья (встает, звонит в колокольчик). Тише, или я попрошу очистить зал!

Адам (восторженно и громогласно). Да, дорогая, давай закрывай! (Падает на пол.)

2

Поначалу в декорациях находятся только защитник и обвинитель. Они опять в мантиях, у защитника на голове берет. В то время как он с видом гневного триумфатора сидит за своим столом и что-то усердно пишет, она, в позе несчастной грешницы, стоит возле него.

Обвинитель. Я ничего об этом не знала. Правда, ничего!

Защитник. О чем?

Обвинитель. Что в термосе был ром.

Защитник. Такое можно было унюхать!

Обвинитель (страдальчески). Запах-то я почувствовала. Но я подумала, что он пропустил перед этим. Мой тогда тоже так сделал. Правда, свалился он только во время семейного праздника.

Защитник (саркастически). Приношу свои запоздалые соболезнования. (Встает, повышает голос.) И тем не менее я заявляю самый решительный протест против ваших методов ведения дела. (Возмущенно.) А пока можете наслаждаться видом вашей несчастной жертвы. Вот она!

Широким жестом он указывает на дверь, в которую Ева и секретарь суда как раз вводят на сцену Адама. На нем снова костюм, на голове — компресс. Он, кажется, все еще не протрезвел.

Ева (обращаясь к секретарю суда). Это могло его погубить! От вина погибло больше людей, чем от холеры.

Секретарь (испуганно). Неужели?

Ева. Конечно! Особенно футболистов!

Адам (со стоном). Мне плохо.

Ева. Так тебе и надо.

Они осторожно сажают Адама на скамью. Обвинитель смотрит на него с виноватым видом. Защитник делает Адаму тайные знаки — которых тот, правда, не замечает — выжать из ситуации все, что можно.

Секретарь (робко). Я тоже против этого… Просто у меня насморк… хронический… Я только как лекарство… (В отчаянии.) Откуда я знал, что его будут потчевать моим ромом!

Ева (строго). Не будут, а будет. Она!

Обвинитель отворачивается и идет к своему столу. Секретарь суда пробирается на свое место и мимоходом пытается взять со стола защитника термос.

Защитник (сердито). Стоп! Это вещественное доказательство!

Секретарь суда оставляет термос в покое и направляется к своему табурету. Дверь комнаты для совещаний открывается, появляются судья и заседатели.

Секретарь. Суд идет!

Все встают. Адам покачивается. Ева его поддерживает.

Судья. Прошу садиться. (Обращаясь к Адаму.) Господин Шмитт, чувствуете ли вы себя достаточно отдохнувшим, чтобы принять участие в продолжении слушания?