Если бы службу на одном посту несли несколько человек, то и спать, скорее всего, не так хотелось бы. Особенно под утро, когда только-только просыпаются первые птички, когда наступает то время, которое в народе получило очень точное название — волчье время.

В это время у всех предметов появляются размытые очертания, все они кажутся серыми и неинтересными.

Вот и сегодня, сержант Гварлоу стоял на посту особо охраняемого объекта под названием расщелина Трех камней. Его, сержанта, заставляют нести эту службу, как какого-то солдата-первогодка!

Всех сержантов военного лагеря, который сейчас разбит возле города Венллейда, особый приказ нового Главнокомандующего армией сначала рассмешил, потом они его начали громко обсуждать в своих кругах. Но на этом всё и закончилось. Армия есть армия! Сказали охранять камни, значит будем охранять и камни и деревья и весь Хребет Невезения.

Но особенно не нравился сержанту — это туман!

Сейчас он сполз с хребта и начал своё движение в сторону лагеря, окутывая все предметы своим невесомым, белым одеялом. Туман в горах — это вообще особый случай. Он более густой и плотный, чем на равнине. Все звуки смолкают, становятся приглушенными, не чёткими.

Как определил Гварлоу на слух, в двухстах метрах от него хрустнула ветка, затем послышались какие-то невнятные голоса. И как сержанту показалось, один из голосов был явно женским.

Крадучись, перенося вес тела с пятки на носок ног, стараясь не шуметь и не наступать на сушняк, сержант стал подкрадываться к этому подозрительному месту.

Слава Богам, никого нет! Опять туман вытворяет свои любимые штучки — появляются ложные звуки, которые могут раздаваться рядом, но по мере приближения к ним, они могут проявить себя в совершенно другой стороне. Вот как сейчас!

Звуки теперь раздавались в том месте, которое сержант только что покинул. Разговор мог вестись и на расстоянии в километр, а то более, не угадать никак!

В сердцах сплюнув и послав все куда подальше, сержант достал из кармана амулет, который показывал время до окончания несения караула и одновременно с этим — был средством объявления тревоги. Службу нести ещё два с половиной часа. Как же время тянется!

Налетел лёгкий ветерок, который начал разгонять лохмы седого тумана. Одновременно с этим, ветер принёс с собой утреннюю прохладу и свежесть. Поплотнее запахнув шерстяную накидку, сержант Гварлоу стал обходить свои владения по привычному маршруту.

То ли ему показалось, то ли так это и было на самом деле, но голоса, которые он раньше слышал, теперь были от него не далее, чем в двадцати шагах.

Порыв ветра донёс некоторые слова из разговора между мужчиной и женщиной — «Кирк», «Мильда» и даже целую фразу, произнесенную женщиной:

«Ты точно знаешь, куда нам идти, олень ты мой ушастенький?»

За этой фразой, последовала следующая:

«Право-мило, не будь такой несносной, дорогая.»

Поднять тревогу в лагере? А если ничего не обнаружится? Тогда — хоть уходи со службы! Засмеют все друзья-товарищи!

Пройдя ещё несколько метров, сержант увидел какой-то белый предмет, лежащий на земле. Вот это находка! Да это же дамский платок!

Достав из кармана амулет тревоги, Гварлоу активировал его, сильно сжав в кулаке. Он знал, что ровно через пять минут прибежит тревожная группа, во главе с капитаном Трипсом.

— Кирк, а где же твоя супруга? Неужели она тебя одного отпустила в такую дальнюю дорогу?

— Да ну, право-мило, молодой человек! Как она пропустит такое, право-мило, знаменательное событие? Женское любопытство, право-мило, не знает границ! Как и жадность, право-мило! Ай, Мильда! Ты чего дерёшься?

— Что бы язык свой не распускал, мой дорогой! Здравствуйте, Анней!

Наш разговор происходил внутри подземного тоннеля, рядом с выходными воротами. Ржач, когда увидел, как прямо из воздуха материализуются фигуры карликов, сел на пол тоннеля и, открыв от удивления рот, смотрел отчужденно на происходящее.

— Как вы, право-мило, необычно выглядите, Анней! Я вас с трудом узнал!

— Уважаемый Кирк и Мильда! Я вам отвечу на все ваши вопросы, но нужно срочно моего друга доставить к лекарю. Вы же сами видите, в каком он находится состоянии!

— Молодой человек! Не учите женщину красить губы и пудрить носик! — засмеялась Мильда. — Пока вы с моим муженьком раскланивались при встрече, я уже начала лечить этого юношу. Цветок Пятилистника, настоенный на чистейшей гномьей водке, творит чудеса. Этот цветок растет только под землей, на скалах. Не даром его называют Подарком Богов! Ваш друг проспит пару часов и будет здоровее, чем был до ранения.

— Это не тот ли цветок, который выглядит, как очень крупная декоративная ромашка, только синего цвета?

— Описание довольно правильное, но этот цветок, увы, уже давно не растет там, под землёй! Я бы всё что угодно отдала бы за возможность хотя-бы подержать в руках это послание от Богов!

Я взял свою заплечную сумку и достал оттуда завернутый в тряпицу, цветок Пятилистника. Из двух сорванных мною цветков там, на скале, один я отдал Эолле, один спрятал. Так, на всякий случай. Как оказалось, не зря!

Кирк и Мильда упали на колени, сложили ладони вместе и поклонились. Вот это да! Значит действительно, этот цветок имеет очень большое значение для мира карликов. Но я обратил внимание, что взгляды супругов были обращены не на цветок, который я держал в правой руке, а на мой перстень с ярко-фиолетовым камнем.

— Король! — прошептала Мильда.

— Король вернулся в наш мир! — вторил ей Кирк.

— Дорогие мои, вы бы встали с колен и объяснили мне, что это всё значит! — сказал я.

Карлики опять дружно отвесили поклон. Чудеса!

— А ну-ка, встать с колен! — полушутя рявкнул я. — Попробуйте только не выполнить мой приказ!

Эк, как их проняло то! И не только карлики, но и Ржач, вскочивший с пола и вытянувшийся по струнке, стояли передо мною.

— Мильда, ты самая адекватная среди нас! Может объяснишь мне, что это всё значит?

— Да, Великий! Я всё расскажу! Дайте время прийти в себя!

Я в сердцах сплюнул. Великий! Скорее всего я погорячился, когда назвал Мильду адекватной. Она, собравшись с духом и мыслями, начала свой рассказ:

— Очень давно, когда карлики были единой и дружной семьей, жил на свете король, который правил всем народом подземного мира.

Его называли Томмаркон. А обычные карлики к его имени прибавляли слово Великолепный.

И не зря! Король был всем хорош — и умом и лицом и фигурой. Но в одном его никто не сумел превзойти — это в магических науках. Как маг, Томмаркон был самым величайшим из величайших магов того времени! Даже тацины и аануры разговаривали с ним, как с равным.

Правил король очень долго, он старался сделать так, что бы в городе карликов не было ни бедных, ни богатых! Он заставлял всех получать необходимые знания, привил культуру во всем: и в быту и в общении. Он. даже выпустил свод правил, в котором рассказывал, как себя необходимо вести в той, или иной ситуации.

Но не эта заслуга его возвеличила так сильно, что о Томмарконе до сих пор ходят легенды в народе карликов.

Боги, которые когда-то обитали в этом мире, изгнали из него Богиню Смерти Эоллу. Эолла вела переговоры с Томмарконом очень долго, прося выделить ей место в славном городе Карле-Клеон. Не хотел король, что бы великий народ преклонял колени перед Богиней Смерти. Он прогнал её из своего царства, разумно полагая, что одного Храма Жизни и шести Богов, проповедующих Жизнь, будет достаточно!

Прошло много лет, в подземном мире появились гномы, которые начали вести свою разрушительную политику. Карлики их вначале принимали за своих, почти родных, но потом поняли, что пригрели змею на груди.

Если бы карлики тогда знали, что гномы проповедуют культ Смерти, они бы ни за что не допустили их в свой город, не допустили бы раскола в своём обществе.

Одна часть карликов так же продолжали почитать шесть Богов Жизни, другая часть — стали требовать у Томмаркона построить Храм Смерти для поклонения Богине Смерти Эоллы.