– Мне больно, – сквозь зубы прошептала Эльза.

Принц слышал ее, но никак не среагировал. Этого он и ждал: мольбы. Королева и сама понимала, чего от нее требуют, чего с такой страстью ждут. Она всю свою жизнь только и делала, что наблюдала за людьми, рассматривала их издали. Девушка поняла, что человек, нависший над ней – жестокий тиран. Он упивается чужой ничтожностью, жаждет власти и ждет лишь подчинения, преклонения пред ним. Она знала, но смогла ослушаться его приказа…

– Прошу… Хватит, – прошептала Эльза.

Воротник ее платья оказался отогнут: он мешал Джеку терзать ее нежную кожу. Холодные пальцы сжимали тонкую девичью талию все яростнее, а дыхание юноши становилось все жарче и жарче. Казалось, что комната вокруг них растворилась. Обернулась пеплом, морозом и льдом… Эльза до боли в ладони сжала бледные пальцы, а затем вновь расправила их. Она не сможет оттолкнуть Джека, не используя сверхъестественных сил, тот слишком силен для нее…

Юноша и сам понимал, сколь превосходит королеву в плане физическом.

Он улыбался, продолжая кусать ее кожу, спускаясь все ниже и ниже. Эти следы останутся надолго, боль будет преследовать девушку еще неделю, может, даже чуть больше. Молодой принц улыбался, продолжая зубами врезаться в нежную чувствительную кожу девушки. Эльза сжалась в его жилистых руках… Она готова была заплакать от обиды, но не стала, сдержалась.

– Простите, простите меня, – прошептала королева.

– Громче, – приблизившись к ее уху, шепнул Джек.

В животе его завязался узел из самых чувствительных нервов. Он тянул, крутился где-то внизу, вызывая в теле юноши приятную дрожь. Этот мягкий девичий голос вызывал в нем чувства, коих раньше никогда не было. Сколько служанок Джек заставлял извиваться в своих руках? Сколько менее благородных дам молило о покое под его трепетными «ласками»? Принц впервые чувствовал королеву, трогал подобную себе и заставлял ее молить о пощаде, не приложив сил.

– Простите, – уже громче попросила Эльза.

Дыхание Джека обжигало ее ухо.

Казалось, что оно лишь раскаляется с каждой последующей секундой, становится все жарче… Или все холоднее? Острый холод так легко спутать с тяжелой жарой. Эльза поежилась, почувствовав, что пальцы его задвигались. Юноша больнее сжал ее талию, притянул девушку к себе. Королева вскрикнула, почувствовав, что Джек развернул ее к двери.

– Мы объявим сейчас, – жестко произнес он, совершенно не думая о том, что может встретить отказ.

Принц распахнул дверь с такой легкостью, что Эльза вновь противно поморщилась.

Кожа шеи уже начинала ныть, противно пищать от нарастающей стягивающей боли. Девушка шла за Джеком так быстро, как только могла. Ноги ее заплетались, цеплялись друг за друга… Юноше, казалось, не было никакого дела. Он шагал вперед, наслаждался собственной победой. В голове его уже слышалась музыка скрипки, перед глазами стояла печальная Эльза…

Побежденная, сломленная.

Наверное, такой он хотел видеть ее в тот момент, в тот день… Всю жизнь. Но королева всегда была сильной, самоотверженной и гордой. Она привыкла к притворным улыбкам и не боялась снимать с людей маски. Джек вовсе не был для Эльзы загадкой: она уже знала о каждом его шаге, чувствовала его действия и мотивы… Как казалось самой Эльзе. Девушка пыталась успокоить себя этим призрачным пониманием, старалась увериться в том, что скоро сможет обуздать юношу, а если и не сможет, то привыкнет к его черствой душе.

Принц не свернул к лестнице. Светло-зеленые стены не меняли яркого узора, солнце играло на них, тут и там разбрасывая ярких зайчиков. Джек считал одинаковые двери, шел быстро, таща за собой Эльзу. Рука ее, сдавленная его сильными пальцами, болела. На ней, несомненно, тоже появятся следы.

– Мы даже в сад не станем спускаться, – произнес Джек.

Голос его звучал особенно резко…

Казалось, что принц уже знал, куда следует двигаться. Должно быть, он уже обследовал чужой замок, оглядел его хозяйским взглядом, посетив каждую из закрытых комнат. А Эльза все гадала, где он пропадал все те долгие дни, пока не попадался ей на глаза… Королева замялась, увидев, что Джек открыл дверь в бывшие королевские покои.

Она не часто заходила в эту комнату, хотя и была ее ближайшей соседкой. Когда-то в огромной спальне жили мать с отцом… Эльзе казалось, будто призраки их до сих пор обитают в скромной по королевским меркам комнатушке, что вечерами здесь слышится их сладкий шепот, смех… И от таких мыслей Эльзе становилось чуть легче пережить утрату. Она чувствовала себя любимой, нужной, не такой одинокой… Королева питала к наглухо закрытой комнате теплые чувства, не смела зря нарушить покой непростительно тонких стен…

Но Джеку не было дела.

Он шел вперед, продолжая тянуть Эльзу за собой, точно хозяин, выведший собаку на прогулку. Шаги девушки стали чуть медленнее, и принц сам сбавил темп. Молчаливое ликование взяло верх. Гнев ушел, испарился, не оставив от себя и малого напоминания. Джек улыбался, гордо вышагивая… Королева поняла, что путь их лежит к балконной двери.

– И только попробуй не улыбнуться… – злобно прошипел Джек.

И почему настроение его меняется так быстро? Голос то приятно-тихий, то громкий и резкий… И каждый раз от его звука по коже пробегала плотно сбитая стайка мурашек, щекоча нервы, заставляя Эльзу жалобно поджимать губы и смущенно глядеть в сторону. Она чувствовала себя упрямой собачонкой, плетущейся за хозяином. Так страшно было глядеть вперед, что каждое движение отзывалось острой болью. Ноги словно не желали слушаться, Эльза чувствовала, что может упасть прямо сейчас.

«Они одобрят этот союз, все одобрят его», – подумала Эльза, отчаянно выискивая хорошие стороны. Страна ее будет спасена, голод и невзгоды окажутся позади… Но что ждет Эренделл в будущем с правителем, что так любит подчинять и унижать? Как много времени пройдет, прежде чем Джек развяжет войну или устроит массовую казнь?

Какой ценой покупается сытость?

Принц потянул за круглую хрустальную ручку и отворил балконную дверь. Прохлада, царившая в комнатке, отступила, давая место зною летнего дня. В окно кинулся аромат многочисленных цветов, что росли в идеально подстриженных клумбах. Джек улыбнулся, заставил себя принять обычный холодно-отстраненный вид и поклониться гостям, обратившим на него внимание.

Юноша неторопливо шагнул внутрь.

Балкончик оказался маленьким… Празднества во дворце проводились не часто, да и по саду никто не гулял… Сейчас же все гости разом повернулись к громко хлопнувшей двери и уставились внутрь. Многие из них знали Джека и любили смелого молодого человека, видели в нем достойного представителя породы. В их глазах он был лишь милым молодым принцем, хорошеньким мальчиком, знающим приличия.

– Оставайся милой, – сквозь зубы шепнул Джек, подавая Эльзе руку.

Спина ее мгновенно выпрямилась. Что-то словно дернуло девушку за волосы, заставив гордо выпятить подбородок. В Эльзе это от природы… Врожденная королевская осанка, не острое, но ощутимое чувство собственного превосходства. Королева надеялась, что Джек не смял ее платья, потому, что не могла уже опустить взгляда и осмотреть пурпурный наряд. Принц обещал сам себе, что первым делом пересмотрит весь гардероб своей молодой супруги.

Девушка сжала руку принца так сильно, что улыбка его стала еще шире. Джеку нравилось побеждать сильные натуры, и от каждого нового проявления воли своей «жертвы», тот радовался лишь сильнее. Его ледяные глаза сверкнули в солнечном свете, металлическими искрами блестели на лице.

Многолюдная толпа зашепталась.

Не принято молодым и незамужним дамам оставаться с кавалерами наедине. Кто-то из старых матрон недовольно зацокал, проговорил что-то в адрес «бесстыдной» Эльзы и недовольно уставился вперед, щуря немощные глаза. Анна притихла, крепче сжала руку Кристоффа и с интересом поглядела на сестру. Она знала, что балкон этот ведет в комнату покойных родителей, знала, что там на стене висит их портрет, спрятанный под черным льняным полотном…