Собравшиеся затаив дыхание ждали ответа. Переводчик внимательно прочитал надпись, улыбнулся и, тепло взглянув на юношу, спросил:

— Кто у тебя болен? Мать? Отец?

— Ни мать, ни отец…

— Кто же? Жена?

Надир отрицательно покачал головой. Смущение Надира заинтересовало переводчика.

— Любимая, что ли? — наклонившись ближе к нему, тихо с улыбкой спросил он.

Надир молча опустил глаза.

— А почему тебе понадобился именно русский врач?

Юноша растерянно заморгал глазами. Он не мог сразу ответить. Сердце его колотилось сильно и тревожно. Люди со всех сторон начали его подбадривать:

— Говори, парень, чего боишься? Говори. Сам аллах послал тебе саиба!

Надир сделал над собой усилие.

— Саиб, мне надо доктора, который возвращает… — он проглотил конец фразы, посмотрел на людей, словно остерегаясь их, и тихо добавил: — Понимаете, девушка не видит, ослепла… Мне сказали, что русские врачи смогут помочь ей…

В толпе раздались возгласы возмущения:

— Как ты осмеливаешься, дикий кочевник, вмешиваться в дела аллаха?!. Ты сам за это ослепнешь!

— Не слушайте его, саиб… Он одержимый!

Толпа начинала напирать. Надир сжал кулаки, готовясь к обороне. Переводчик понял, что надо спасать юношу от этих людей.

— Ты в Алиабадской больнице был?

— Нет, саиб. Я не знаю, где она.

Переводчик посмотрел на свои часы.

— Хорошо, мы тебе поможем! — сказал он и указал место рядом с шофером. — Садись-ка сюда!

Надир с опаской забрался в машину.

— Казым, дружище, отвезем-ка его к господину мирза[26] Давуду!

Красивая машина легко тронулась с места и, поднимая густую желтую пыль, помчалась по улице.

Любопытные окружили аскера.

— Кто это? Сам сафир?[27]

— Нет, его помощник.

— Добрый, видать, человек!..

— Они все добрые люди, — ответил аскер, гордясь за свой пост. — Ну, а теперь расходитесь!

А машина между тем мчала Надира в неведомый дом. Сердце его переполнилось надеждой, он верил в спасение Амаль. «Не молитвы, а доктора снимут черное покрывало с глаз Амаль. Учитель-саиб говорит правду!» — думал он.

Вскоре машина с красным флажком остановилась у Алиабадской клинической больницы.

Оставив Надира в приемной, переводчик поднялся на второй этаж к главному врачу — доктору мирза Давуду.

Вокруг Надира сновали люди в белых халатах, и он с опаской и любопытством вглядывался в них. На головах у некоторых сверкали зеркала. «Каких только забавных вещей не встретишь в городе! — думал изумленный Надир. — И почему это живые люди ходят в белых саванах?»

— Первый раз, наверное, здесь? — спросил санитар, заметив его изумление.

Надир кивнул головой.

— Кто у тебя здесь лежит?

Надир непонимающе пожал плечами.

— Ты что, немой? Или плохо слышишь?

— О чем вы, саиб? — очнулся Надир.

Санитар рассмеялся.

— Спрашиваю, кто из твоих болен? Мать, отец?

— Отец погиб от змеиного яда, а мать жива, в Лагмане.

— К кому же ты пришел?

Надир снова пожал плечами, не зная, что ответить. К нему подошел молодой афганец.

— Пойдем со мной!

Юноша послушно последовал за ним. Они зашли в небольшую комнату, и сопровождающий протянул ему белоснежный халат.

— На, надень!

Растерянно и робко Надир облачился в «саван» и пошел за своим провожатым. Они шли по коридору, устланному ковровой дорожкой, и встречавшиеся им незнакомые люди в халатах с любопытством посматривали на них.

Вдруг Надир остановился. Навстречу ему шел тот самый белобрысый человек в пенсне, который озлобленно захлопнул перед ним дверь там, в иностранном квартале. Юноша вспыхнул. Белобрысый кивком головы сухо ответил на приветствие афганца и прошел дальше, не удостоив Надира и взглядом.

— Это аинглиз или американ? — спросил Надир, глядя ему вслед.

— А почему это тебя интересует? — усмехнулся его провожатый.

— Он вчера прогнал меня от своих дверей… Не захотел выслушать.

Помолчав минуту-две, Надир спросил:

— Самый большой начальник лазарета может вернуть зрение человеку?

— В Афганистане таких специалистов еще нет, и мы приглашаем их из других стран. Вот этот — большой ученый!.. Он хорошо лечит глаза.

— Он злой и нехороший человек…

— Нельзя так говорить. Это всеми уважаемый человек. Он знаменитый немецкий врач.

Гневные слова юного кочевника о Шнейдере не пришлись по душе молодому медику, провожатому Надира, но Надир не заметил этого: «Разве от таких собак, как этот злой человек, можно ждать добрых поступков? Нет, такие способны только на злые дела. Неужели он будет лечить Амаль? О аллах, он сделает ей еще хуже!»

Войдя в обширный вестибюль, медик остановился и показал Надиру на белую дверь:

— Входи!

Юноша вошел в кабинет главного врача и растерялся. Он никогда не видел такой обстановки. Большой ковер покрывал весь пол. В углу стоял шкаф с книгами. Мягкие стулья, диван, письменный стол, мраморная чернильница, портреты в позолоченных рамах — все казалось Надиру необыкновенным. В первый момент он даже не обратил внимания на двух людей в белых халатах. Это были переводчик посольства и почтенный афганец лет пятидесяти.

— Вот он, саиб, ваш земляк! — с улыбкой сказал переводчик, знакомя Надира с главным врачом больницы. — А мне разрешите откланяться — спешу в аэропорт встречать гостей из Дели. — И, протянув Надиру руку, добавил: — Думаю, молодой человек, теперь ты обойдешься и без русских врачей. Доктор мирза Давуд-саиб сделает для тебя все, что возможно.

Проводив гостя до порога, главный врач обратился к Надиру.

— Хош… — протянул он ласково. — Давай познакомимся. Как тебя зовут?

— Надир.

— Хорошее имя, сын мой. Садись-ка сюда, — он показал на мягкое кресло у своего стола.

Оробевший Надир осторожно опустился на ковер, прикрывающий пол.

— Нет, нет… Встань, дружок. Садись туда, где я тебе показал.

Надир поднялся с пола и медленно опустился в кресло. Ему было не по себе: первый раз в жизни ему пришлось сидеть в кресле. Чувствуя это, мирза Давуд сел рядом с ним.

— Рассказывай, кто у тебя болен и почему ты искал русских врачей? Не доверяешь своим соотечественникам?

Надир смешался и не знал, с чего начать. Мирза Давуд принялся его расспрашивать, и Надир слово за словом рассказал все о себе, отце, матери, откуда и зачем пришел в Кабул. Однако больше всего было сказано об Амаль и ее отце Саиде.

Романтическая любовь Надира растрогала Давуда.

— Мальчик, ты истинный сын земли! За одну твою чистую душу мы поможем тебе!.. — воскликнул он. — Но ты не сказал, почему искал русских врачей?

— Саиб, — заговорил Надир смущенно, — за всю мою кочевую жизнь, мы не видели в таборе ни одного лекаря, кроме русских… — Он торопливо достал фотокарточку и протянул ее мирзе Давуду. — Только вот она, эта русская докторша, приехала к нам со своими друзьями. Они очень много сделали для нас, кочевников, и без всякой платы. Она отказалась взять даже подарок — каракулевого барашка.

Мирза Давуд с улыбкой смотрел на фотографию Надира и, разобрав подпись «Саадат», крикнул в восторге:

— Саадат-ханум была в вашем лагере? Это она тебя снимала?

— Она, саиб.

— Так вот кого ты ищешь!.. — протянул он задумчиво. — Теперь мне понятно, почему ты так упорно искал русских врачей… Да, ты прав! Люди ищут тех, в ком хоть однажды увидели доброе сердце.

— Не подумайте, — смутился Надир, — что я рассчитываю на бесплатное лечение. Скажите, саиб, во сколько это обойдется?

— Ни во сколько! — ответил мирза Давуд. — Мы будем лечить твою Амаль за счет казны, бесплатно. Люди с добрым сердцем есть и в Кабуле.

— Ой, спасибо вам, саиб. — Надир упал к ногам мирзы Давуда.

— Встань, встань… — поднял его с ковра профессор. — Такому парню, как ты, не к лицу унижать свое достоинство! И никогда ни перед кем не унижайся!