Погребальные заводи были обычно труднодоступны, и к ним приходилось пробираться по лабиринту коридоров, причем настолько низких, что продвигаться по ним можно было почти ползком, чуть не касаясь лицом земли. Такие проходы вардрулы в шутку называли пузотерами. Подступы к некоторым заводям преграждали глубокие расселины с узенькими каменными перешейками-мостами. Если бы и к погребальной заводи Змадрков нужно было добираться с подобными сложностями, Верран ни за что не согласилась бы прийти. В пещерах вообще хватало мест, куда, в отличие от вардрулов, рожденных для подземной жизни, она не решалась ступать. Террз, чья решимость преодолевала все препятствия, мог бродить по подземным коридорам не хуже любого из здешних обитателей.

К счастью, погребальная заводь клана Змадрков была легкодоступна, на редкость легко. Змадрки, которые уже к моменту бегства вардрулов с Поверхности были могущественным кланом, закрепили за собой один из первых водоемов подходящей глубины, обнаруженный в новых владениях. Он располагался неподалеку от Блистания Мвжири — одного из самых широких и заметных проходов на Поверхность. Такие проходы, особенно те, что побольше, часто назывались Блистаниями из-за неприятно яркого для вардрулов света, проникавшего через них в дневное время. Погребальная заводь Змадрков лежала посреди пещеры в конце широкого прямого коридора. Дорога туда была довольно гладкой, и члены клана отправлялись в свой последний путь без проблем. У этого водоема испустили последний вздох многие вардрулы, и здешняя атмосфера дышала историей. В таком месте единение с Предками достигалось без особых усилий и составляло непременную часть церемонии приема в члены клана.

Водоем имел форму воронки с покатыми краями. В мягком свете камня казалось, что теплые, как кровь, мелкие волны, лижущие каменные берега, излучают свечение. На глубине свечение прекращалось — почему, никто так и не смог узнать. Предполагали, что там, возможно, начинается другая скальная порода, но точно никто ничего не знал. Какой бы ни была причина, дно водоема скрывалось во тьме, как бы сохраняя тайну многих сыновей и дочерей клана Змадрков, которые нашли там успокоение.

Десятки вардрулов полуокружностью расположились у заводи. Весь клан собрался, чтобы приветствовать будущего супруга Змадрк Четырнадцатой. Светящиеся тела ритмично мерцали. Усиливалось и ослабевало излучение в определенной последовательности, причем настолько простой и повторяющейся, что Верран впервые удалось уловить смысл послания на языке Фтвия: вардрулы рады приветствовать в своих рядах нового родича и тех из его клана, кто теперь косвенно породнится со Змадрками. Обычно подобные церемонии устраивали по случаю породнения нескольких кланов ради единения расы. В данном случае клан Террза состоял из матриарх Грижни и, вероятно, включал в себя Нида, хотя статус последнего не был ясен. Таким образом, на половине берега, отведенной Грижни, оказались лишь две чуждые для этих мест фигуры. Верран наклонила голову и переплела пальцы, пытаясь сымитировать приветственный жест вардрулов. Юный Террз сделал то же, причем ему не пришлось испытать анатомических трудностей, которые мешали его матери. Для этой церемонии он превратил свои руки в щупальца.

Верран не очень хотелось смотреть на сына. Она с трудом переносила его сияющие конечности, с удлиненными и почти бескостными, гибкими пальцами, от вида которых ей становилось дурно. Как долго его чародейство продержится на этот раз? С того момента, когда он продемонстрировал ей свое искусство впервые, Террз неустанно практиковался. Из этого следовал только один вывод: Познанием он овладевает успешно.

В недалеком будущем он научится оставлять руки в таком виде, сколь ему будет угодно долго, и тогда они никогда уже не станут больше человеческими. А потом он изменит ноги, или лицо, или глаза. Все это будет для нее так же, как наблюдать за ходом неизлечимой болезни. Но станет ли он от этого счастливее?

Террз стоял на половине Змадрков, отделенный от матери заводью. Как и полагается, подумала Верран с горечью. Одетый в свое привычное серое одеяние, высокий и стройный, он возвышался над остальными. Какое у него умное мужественное лицо. Как она могла бы им гордиться, если бы только… Если бы только… Щупальца Террза были сплетены, выражение лица — серьезно, как и подобает случаю, но Верран чувствовала, как он доволен.

«Ну почему ты не можешь сделать то, о чем он просит — порадоваться за него? »

Попытаться? Можно. Но удастся ли ей это? Весьма сомнительно.

Возле Террза стояла Змадрк Четырнадцатая, тоже одетая в платье.

Почему на ней это? Так положено при церемонии, это традиция? Или она поступила так, чтобы мы с Террзом не чувствовали себя здесь единственными одетыми? Верран пристально вгляделась в Четырнадцатую, как будто раньше никогда ее не видела. Вероятно, она станет моей… невесткой, если можно так сказать. Неужели до этого дойдет? Нет еще есть время: возможно, они передумают, пока еще не поздно.

Четырнадцатая была среднего роста, гораздо ниже Террза, очень худенькой, но подвижной, как все вардрулы. В ее внешности не было ничего особенного, что выделяло бы ее из числа ее ровесников-вардрулов. Вот только, может быть, огромные глаза, которые светились ярче каменных стен и были исполнены живости и чувства. Такие глаза необычны даже для ее большеглазых соплеменников. Взгляд ее был устремлен на Террза. Верран стояла слишком далеко, чтобы уловить выражение глаз Четырнадцатой, да, вероятно, и не смогла бы истолковать его значения.

«Почему эта девушка — впрочем, она не девушка, а „бварфа ардтрулин“, но мне все равно этого не выговорить, и я стану называть ее девушкой — так вот, почему эта девушка решила принять человека в качестве брата-супруга? — подумала Верран. — Непонятно, зачем ей это нужно. Ну ладно, допустим, дружили они с Террзом с детства, но зачем же брат-супруг? Неужели нужно заходить так далеко, чтобы доказать свое уважение? Я знаю почему Террз этого хочет — ясно без слов. Но почему Змадрки согласны? Непонятен мне ход их мыслей. И никогда я этого не пойму».

Четырнадцатая говорила что-то Террзу. Тело ее переливалось разными оттенками, что водилось за ней с малолетства. Верран не могла расслышать, о чем шла речь, да и в любом случае не разобрала бы половину из сказанного. У Четырнадцатой к тому же была манера, свойственная существам, одержимым идеями и полным юношеского энтузиазма, — говорить со скоростью, вдвое превышающей обычную вардрульскую речь. Террз конечно же превосходно ее понимал. Он смотрел вниз, в ее глаза, и в выражении его лица отнюдь не было сдержанности, так хорошо знакомой его матери. Окологлазные мышцы Четырнадцатой трепетали, и ее хиир усиливался.

Что же это все-таки значит? — думала Верран.

Прямо позади Террза и Четырнадцатой патриарх Змадрк поднялся на вершину низкого плоского камня. То, что он возвысился над соплеменниками, привлекло к нему их внимание, но не отделило его от остального клана.

Собравшиеся Змадрки смолкли. Какой-то таинственный внутренний голос подсказал им, что их патриарх сейчас заговорит. После его краткой вступительной речи начнется обмен информацией с Предками, которая и является истинной целью церемонии приема, ибо церемония эта не была простым ритуалом. На берегу погребальной заводи члены клана достигнут единения с Предками. Почерпнутые при этом знания будут переданы клану рижни, таким образом удастся достичь близости и понимания, которых никаким иным способом Добиться невозможно. Конечно, вардрулы сознавали, что возможности клана Грижни ограничены и не позволят осуществить равноценный обмен, но люди, хотя и не могут переживать единение с Предками, предложат, со своей стороны, то, что смогут. Например, матриарх Грижни может сообщить о своих непосредственных предках Веррасах, а также описать жизнь и характер своего покойного супруга, графа Грижни. Разумеется, это не может быть приравнено к познанию Предков, но вся информация относительно Грижни, который сумел победить холод и открыть для них пещеры, заслуживает особого одобрения.