- Теперь говори. И надеюсь твои новости сумеют развеять мою скуку.

- Не режьте меня без ножа и правды, Преподобный. Мне таки есть что сказать за последние чудовищные недоразумения, - развел руками Дракончик, достал из кармана куртки пачку сигарет, засунул одну в рот, подпалил и запыхтел.

- Слушаю тебя, Крэг и заметь, я всегда к тебе хорошо относился. Другого бы выставил давно.

- Во-первых, хочу сказать за тетушку Пью. Мы с ней уладили наши непонятки. Теперь она счастлива. Я счастлив. Все счастливы.

- Счастлив это слышать. Ты ради этого мне спать не даешь? – я выпустил густой дым в ночной воздух.

 - Я пришел по поручению Обчества. Оно просит вам передать, Преподобный. Что сильно обеспокоено произошедшим. И заверяет, что ко всему этому беспределу не имеет никакого отношения. Ручаться за Зеленого и Злого не можем, поскольку они всегда отдельно от Обчества жили и бедокурили.

- Это все? – недовольно пробурчал я.

- Почти. Обчество просит передать, что если к ним в руки попадется негодяй, осмелившийся пугать честных граждан, то они его поймают и доставят вам или шерифу в целости и сохранности. Ну, разве что несколько ребер попортят, но это только в процессе транспортировки,  - при этом Дракончик состроил такое честное выражение лица, что ему удалось бы провести суд присяжных, составленный из одних апостолов.

- Слушай внимательно. И передай Обчеству. Слышал, слушал, думал… много… одобряю, -  сказал я, поднимаясь из кресла.

Дракончик тоже вскочил со ступенек.

- Может, у Обчества есть соображения, почему под раздачу попали Коля Факел и Марк Одержимый? – спросил неожиданно я.

- Так это. Обчество не знает. И я не знаю. Их вроде ничего не объединяло. И незнакомы они были. Правда, есть кое что. Оба любили выпить, да баб любили. И все время в одном и том же магазине затаривались. В Бублике.

- В Бублике говоришь, - задумался я. – Что ж, посмотрим на этот Бублик.

***

Следующие три дня прошли спокойно. Никаких тебе происшествий. Правда и никаких следов. Надежда была, что кентавры во главе с Джек Брауном выйдут на след преступника не оправдалась. Несколько часов они бегали по городу в мыле. В результате остановились напротив Храма, где след потерялся. В моем Храме все было чисто. Я проверил несколько раз. Даже кентавров пустил похозяйничать. Сильно рассчитывали мы и на Рика Шепота, который должен был попробовать вернуть к жизни Марка Одержимого. Только и у него ничего не получилось. Сказал Марк впал в закостенелую форму, так что его теперь или по прямому назначению использовать или на дрова рубить. Ему уже все равно. Он давно ничего не чувствует. А ведь мы так рассчитывали, что Марк придет в себя и расскажет, как все было. Вдвоем с Красавчегом мы совершили визит вежливости в Бублик, где Факел и Одержимый закупались провизией, но и тут нам ничего не светило. Продавщица, девушка прелестной внешности и девственной глупости, не смогла вспомнить ни одного, ни второго. Во время допроса все время сбивалась на гламурные сплетни из глянцевых журналов. В общем утомила наши мозги так, что мы позорно бежали из Бублика и поклялись без лишней надобности на полкилометра к этому заведению не приближаться.

Мы как раз подходили к Зажигалке, когда произошло третье преступление. На пороге бара нас нагнал Джек Браун, который торжественно задыхающимся голосом сообщил, что нас срочно ждут на 3-ей Травяной улице в доме номер девять. Больше он ничего не сказал, и хранил молчание до самого места назначения.

Сперва я хотел возмутиться, почему за нами не прислали машину, подбрось и выбрось. Можно было конечно и долететь, но жалко было попусту силы тратить, да и погода в последние несколько дней стояла нелетная. Как только Злой умудряется облака утюжить. Ведь не смотря на снега и дожди, каждый день взлетно-посадочную полосу тискает. Как выяснилось, зря я переживал. 3-я Травяная улица находилась всего в двух шагах от Зажигалки. Мы дошли за пять минут. При этом Джек Браун отказывался говорить, что стряслось, но постоянно повторял, что надо поторопиться, а то упустим.

Место преступления очень напоминало два предыдущих. Привычная холостяцкая квартира. Море хлама вперемежку с самым необходимым. Только одно отличало ее от того, что нам довелось видеть раньше. За похожим  обеденным столом, накрытым на две персоны, за початой бутылкой коньяка и недоеденными закусками сидел человек. Если конечно, так можно было назвать альтера, которого сильно заколдовали. И я его знал.

Перед нами сидел Ром Пломбир, известный на весь Большой Исток хирург. Золотые руки, как о нем все говорили. Он сидел за столом, печально уставившись на коньяк. В его взгляде читалось сожаление, что он уже не сможет прикончить бутылку и сбегать за добавкой. Половину его тела и часть головы покрывал толстый слой льда, и прямо на глазах он медленно нарастал, покрывая собой все тело. Стоял треск, словно при ледоходе. Губы Пломбира тонко подрагивали, зубы отчаянно стучали морзянку, а ледяная смирительная рубашка закрывала его целиком. Еще чуть-чуть она затянет полностью голову, перекроет дыхательные проходы и настанет конец.

Вокруг несчастного столпились кентавры и мучительно смотрели на страдания обреченного.

- Чего застыли, подбрось да выбрось! Помогите ему! – рявкнул я.

- Сбивайте лед. Не дайте ему задохнуться, - отдавал распоряжения Красавчег.

Кентавры его послушались, обступили Пломбира со всех сторон и стали обкалывать ледяные наросты. Сперва им удалось расчистить половину тела, но вскоре стало видно, что все это сизифов труд. Чем больше они скалывали льда, тем больше он нарастал.

- Может Рика Шепота позвать? – предложил я.

- А он то чем поможет? Рик по метаморфам специализируется. Тут другое заболевание, - отмахнулся от меня Красавчег.

- Тогда что делать будем?

- Нам Пломбира не спасти. Видно же. Не могут же кентавры дл конца жизни обрабатывать Пломбира с утра до ночи. Даже если мне удастся выбить под это финансирование, вряд ли я найду достаточное количество добровольцев. Его же проще отпустить с миром, чем вечно спасать, - разочарованно процедил сквозь зубы Красавчег.

- Подбрось и выбрось, ну и положеньице. Надо спросить Пломбира, что он об этом думает. Может, наводку какую даст, что мы найдем негодяя.

- Мысль дельная, Крейн, - согласился со мной Красавчег.

Ник отдал приказ, и двое кентавров в мгновение ока расчистили голову Пломбира. От заморозки и переживаний Ром Пломбир поседел. Он усиленно стучал зубами и явно что-то хотел сказать.

- Ром, ты же меня знаешь не один год. Скажи, кто такое сотворил, и как у них это получилось? – спросил Ник Красавчег, сев напротив Пломбира.

- Ммммм…оооо…тттыыылллеееккк…. – сумел отстучать зубами Пломбир. При этом глазами он вращал так бешено, что у меня возникло опасения, что они сейчас выпрыгнут наружу.

Мотылек – информация полезная, только вот она нам ничего не давала. Она как сложное зашифрованное послание без ключа. И что с ним делать теперь? В Большом Истоке, и я это знал точно, нет никого по прозвищу Мотылек.

- Мотылек. Мотылек, - покатал на языке слово Красавчег и возмутился, - Какой такой Мотылек?

Ему это прозвище тоже было незнакомо.

- Оттттппппуууссттиттте ммменнняяяя, - отстучал Пломбир новое послание.

- Кто такой Мотылек? – настаивал на своем Красавчег.

- Ррриииттттааа Мммммоооотттыыыылллеееккк, - выдал несчастный.

- Отставить сбивать лед, -распорядился Ник Красавчег.

Он потянулся за бутылкой, налил коньяк по двум рюмкам и кивнул мне. Мол, присоединяйся.

Я не дал себя уговаривать и жахнул коньяк, как последнюю гранату в подступающего врага.

На наших глазах Ром Пломбир превратился в ледяную статую, и мы с этим ничего не могли поделать. Выпили за покой его души. Потом еще выпили.

- Подбрось да выбрось, а чем Пломбир был знаменит? – спросил я.

С Ромой мы знакомы не были и ко мне в Храм он никогда не приходил.