— И армия Чанды не заинтересована в наших фортах. Они будут слишком заняты маршем на Аркот.

Сойер задумался.

   — Ваш план может иметь успех, и Чанда Сахиб оставит Тричинополи только в том случае, если вы возьмёте Аркот. А если это не удастся?

Клайв яростно затряс головой. В нём вновь разгорелся прежний огонь.

   — Нет. Предположите, что я захвачу Аркот. Вообразите, что должно произойти тогда. Чанда Сахиб, новый провозглашённый набоб Карнатики, становится посмешищем для всех. А осмеяние для мавров хуже смерти. Все будут говорить: «Вот князь, который не может сесть на свой собственный маснад, потому что феринджи сидит на нём». А я сделаю его посмешищем, сэр, не сомневайтесь! Вы понимаете, к чему это приведёт? Килладары всех земель будут видеть это. И все они изменят своё мнение относительно Чанды Сахиба.

Хэйден сказал:

   — И колеблющиеся союзники Мухаммеда Али тоже задумаются, стоит ли бунтовать против него.

   — И это позволит капитану де Джингенсу вывести оттуда свои силы?

   — Вполне возможно.

Сойер уже склонялся к этой идее.

   — Если позволите, капитан Клайв. В какой мере этот план великой битвы является детищем набоба?

Хэйден наблюдал за лицом Клайва. «Он оценивает Сойера, — думал он. — И подходящий момент тоже. Как тигр, готовящийся к прыжку».

   — Это мой план. Полностью.

Сойер посмотрел на него долгим взглядом и затем сказал ровным голосом:

   — Ваша самонадеянность дерзка и поразительна, сэр.

Клайв выдавил кривую самодовольную усмешку, ещё больше раздражившую Сойера.

   — Сначала, когда раздумывал над проблемой, я понял положение следующим образом: Мухаммед Али нуждается в золоте и продовольствии для того, чтобы поддерживать себя. Поэтому я считал возможным порыскать по укреплённым городам — Велору, Арни, Коверипаку, Конживераму — находящимся в пределах двадцати миль от Аркота. Я думал добыть немного денег, или, по крайней мере, воспрепятствовать Чанде собрать их. И затем увидел нужный ответ, сияющий как это чёртово солнце, понимаете?

   — Дерзкий план, — наконец сказал Сойер, глядя прямо в глаза Клайву. — Но, может быть, подобная дерзость позволит сместить равновесие в нашу пользу. Я посоветуюсь с мистером Принсом.

   — Когда, сэр?

   — Как можно скорее. Я пошлю указание Джорджу Пайготу в Мадрасе приготовить отряд из восьмидесяти человек. Вам придётся удовлетвориться ста тридцатью отсюда, причём некоторые из них — лондонский сброд, но ничего лучшего у нас нет. Что же касается Совета, мы соберёмся, как только созовём его членов. Завтра утром.

   — Но, сэр, это слишком поздно! Послезавтра агенты Дюплейкса разнесут этот план по всей Карнатике!

   — Вы предлагаете, чтобы мой Совет...

   — Сэр, завтра будет слишком поздно! Как только выйдем из форта, наши намерения станут известны, и мы встретим противодействие. Если же двинуться сейчас, мы могли бы прибыть на место ночным броском, соединившись с мадрасским отрядом по пути и избежав конницы Чанды!

   — Вы забыли? Наши новые люди ещё не привыкли к местному климату. Какая будет польза от них после тяжёлого броска?

Хэйдену казалось, что Клайв не способен понять, как человеческая слабость может загубить его план.

   — Может, вы и правы, сэр, — сказал он медленно, — но я всем нутром ощущаю, что мы сможем сделать это.

   — Дьявол меня побери, вы считаете, что все должны быть такими же, как вы, — сказал Сойер. — Когда-нибудь эта вера подведёт вас.

Клайв стоял как на похоронах, оплакивая кончину своего плана, и тогда Хэйден схватил его за руку:

   — Я знаю, как ты можешь отправиться отсюда, чтобы никто не узнал.

   — Как?

   — Мы реквизируем судно моего отца.

   — Бог мой! Да!

   — «Уэйджер», джентльмены. Судя по виду, оно готовит паруса для отправления в Калькутту прямо сейчас.

Они взяли с собой письмо Сойера, ибо Калли готов был сражаться, чтобы не допустить их на свои шканцы.

   — Ни один ублюдок не вступит на борт этого судна, — орал он на них сверху. Его пистолеты были взведены, а в руках у ласкаров виднелись длинные малайские ножи. Они висели на вантах или глядели через фальшборт, уставившись вниз на губернаторскую гичку, в которой стоял Хэйден Флинт.

Солдаты компании выстроились под стенами форта Сен-Дэвид и издали выглядели как полоска красного на белом берегу в двух кабельтовых через сверкающую голубизну воды. Форменный мундир Хэйдена был расшит пышной тесьмой.

   — Я вхожу на ваше судно, На-Кхуда.

   — Только положи руку на планшир, Хэйден Флинт, и я убью тебя, помоги мне Христос!

   — Такую же песню ты пел в прошлый раз, когда мы виделись с тобой, Калли, — сказал Хэйден. — Помнишь?

   — Я предупреждаю тебя! Старика здесь нет, и никто не запретит мне пристрелить тебя!

Хэйден с решительным лицом сказал человеку за румпелем гички:

   — Прижмись к нему бортом.

Когда гичку подняло на волне, он легко вскочил на борт судна. Застарелый запах конопли, смолы и пряностей ударил ему в нос.

Ни один из матросов-ласкаров не шевельнулся, чтобы воспрепятствовать ему. Их положение было безвыходным: капитан приказывал им, но повествование о сыне Флинта Сахиба стало уже эпической поэмой в Бенгале. Калли мог быть На-Кхудой, но теперь перед ними был истинный принц дома Флинтов.

Калли направил оба пистолета ему в лицу.

   — Мак-Брайд!

Рыжеволосый парень вышел вперёд. Он нёс крюк, взятый с китобоя.

Хэйден Флинт остановил их на месте официальным окриком и вынул бумагу.

   — Капитан Джойс Мак-Каллок, я должен проинформировать вас, что торговое судно «Уэйджер» реквизируется властью Ост-Индской компании, губернатором Мадрасского президентства и командующим гарнизоном форта Сен-Дэвид, от имени которых я беру в свои руки управление судном. Отойдите в сторону.

Действие этих слов на Калли оказалось убийственным. Он уже полжизни скрывал имя Джойс Мак-Каллок, с тех пор, как уволился с Королевского флота. Он думал и надеялся, что это имя навсегда исчезло из мира, но услышать его произнесённым человеком в форме — такого Калли никак не ожидал. Он чуть опустил пистолеты, и Хэйден спокойно отобрал их, взяв за стволы, поразив всех на борту своей смелостью.

Были отданы приказы поднять паруса. Армия Роберта Клайва поднялась на борт, по двадцать человек, и самые сильные из них сразу приступили к работе.

Через час они уже шли правым галсом, который должен был привести их в Мадрас. Рулевой старался использовать умеренный береговой бриз. Солдаты Клайва устроились там, где запах груза не был столь навязчивым.

Выбрав спокойный момент, Хэйден прошёл вперёд по подветренной стороне и спросил Мак-Брайда:

   — Как мой отец?

   — Хорошо, когда я видел его.

   — А его финансы?

Мак-Брайд откинул голову и мастерски выстрелил табачной жвачкой сквозь щербину между зубами в пенящуюся воду за бортом.

   — Не знаю. — Выражение тайной радости расплылось по его лицу. — Джойс! Так зовут капитана?

   — Да.

Мак-Брайд хихикнул.

   — Это пригвоздило его здорово. Первый раз вижу, чтобы он так опешил.

   — Это часто бывает, что человек носит девичье имя своей матери.

   — Да, но Джойс! Мне теперь не терпится добраться до форта Уильям!

   — Я бы не советовал тебе распространяться, — сказал Хэйден спокойно.

Мак-Брайд с подозрительностью смотрел на него.

   — Почему это?

Хэйден Флинт с безразличием пожал плечами.

   — Мир суров. Стоит ли заводить врагов без необходимости? Торговцу нужна поддержка отовсюду.

   — Я понимаю, о чём вы говорите, мистер Флинт. Вы теперь величина в Сен-Дэвиде.

   — Кто знает, что может произойти там. Относительно моего отца...

Мак-Брайд повернулся на каблуке и опёрся спиной на поручень. Он провёл глазами вдоль дальнего горизонта с наветренной стороны.

   — Его честь процветает.