Отлетел зондом на ближайший рынок. Мясной павильон, с тремя бабами мужеподобного вида и снопом колосьев в руках, взиравших на отставших покупателей, сурово, словно богини войны и возмездия. Позади комбайна, на втором плане, развевался красный флаг. Да уж, отвык я от этих суровых образов. В моем будущем такие постеры занимали гламурные и тощие девицы, рекламирующие китайскую хрень для таких же анорексичек. Хотя надо признать, и те, и эти, вызывали отторжение своим видом. На этих, накинь голубой берет, и вместо пшеницы вложи автомат, и будет готовый десантный взвод. Даже если их всего трое. Жуть!

А вот остатки мяса на огромных изрубленных пнях я быстро подмёл в эмалированную кружку.

– Стоять! – Надомной возник мужик в белом фартуке. Ну как, белом. Он таковым изначально был. Сейчас этой палитре позавидовал бы укуренный Ван Гог. – Что это ты делаешь?!

– А?! – Больше я выдать ничего не смог. Просто побоялся.

А амбал, а может и не амбал, но с моего роста он выглядел внушительно, нахмурился. Черт! Да он же чурка. Э… ну кавказец, в смысле. Долбаная толерантность.

– Ясно. – Мужик глянул на кружку в моих руках и ошмётки мяса в ней. Нет, я могу зайти в любую квартиру и вынести оттуда все, что душе угодно, так что матерые форточники будут сгрызать татуировки со своих спин, но лично мне это претило. Лучше вот так. Соскребать подтухшее мясо с пня, чем воровать у людей. Не для того я назвал свою планету Астрей.

Я уже думал, он меня за ухо отволочёт в отделение милиции при рынке. Но вместо этого он залез под бетонный прилавок и вытащил свёрток из промасленной газеты.

– Вот держи пацан. И иди домой. Никому не отдавай. Кроме мамки. Джигит всегда возвращается домой с добычей. Понял? – Он сурово свёл брови, пытаясь впечатлить мальца. И, в целом, у него это получилось. Правда, не так как он планировал.

Все что я смог, это кивнуть. В свёртке было килограмма два чего-то. Может мяса, может костей. Мне все равно. Бульон Шуму будет в любом случае.

– Спасибо! – Проблеял я, уже выскочив из-под прилавка.

– Не за что. Беги домой. – Мужик говорил почти без акцента и всех этих восточных штучек. Черт! И куда в будущем денутся такие вот адекватные горцы и откуда возьмутся те, другие, которым набить лицо святое дело. А ведь одна кровь, одна культура!

Ладно, сейчас не до этого. Но мужика нужно запомнить. За добро всегда нужно платить добром. И плевать на его национальность. Тем более в Советском Союзе.

Вернувшись на Астрею, развернул газету. Килограмма полтора свиного ошейка. Щедро мужик одарил незнакомого пацанёнка. Как ни крути, а в Союзе дефицит всего и всегда. Не везде, но во многих регионах, даже имея хорошие деньги, не всегда можно купить то, что хочется. Этого просто нет в продаже. Даже если ты шахтёр. Все решают связи и наличие у этих связистов родственников на заводах. Честно спи…л – не украл. В КПСС та же политика. Знаем, слышали! Особенно в девяностые.

Пока снова бегал за водой и готовил еду, пришёл вечер. На Астрее все ещё светило солнце, а на Земле уже начинало смеркаться. Пора! Вооружившись фонариком, прыгнул в институтскую библиотеку. Ноздри защекотал знакомый и давно подзабытый запах старых книг.

Первым делом вскрыл картотеку хранителя этого царства. После этого ещё час метался между стеллажами в поиске нужных папок. Половину слов в этих бумагах я не понимал, но меня интересовали больше даты и имена. Чем старше, тем лучше. В итоге собрал внушительный список имён и очень усложнил жизнь местному библиотекарю. Если стянуть с полки документы, взобравшись по стеллажу, я ещё мог, то закинуть наверх, уже не хватало сил. Ну да ладно.

Ещё один прыжок на Астрею. За три часа, пока я рылся в библиотеке, ничего не произошло особого. Накидал в костёр свежих дров, отпоил Шума. И снова на Землю. В этот раз в деканат. Хорошо, что я раньше проверил, где этот кабинет находится. На улице уже совсем стемнело, потому ориентироваться стало куда сложнее. Нет, ну почему эти пришельцы не прикрутили ПНВ к зонду? Или хотя бы фонарик.

Через четыре часа и ещё два прыжка к Шуму. Я сидел на кресле декана, или кто тут самый старший, и глупо хихикал. Я перерыл все бумаги в деканате, что смог найти. И ничего толком не нашёл. И когда уже сел отдохнуть и успокоить расстроенные чувства, взгляд наткнулся на папку. От нечего делать я открыл ее, и первое, что мне попалось, это заявление. Внизу размашистым почерком написано. «Отказано, в связи с возрастным цензом». Заинтересовавшись, прочитал само заявление. Старичок-пенсионер просился в группу исследователей в «Зону отчуждения». Лихорадочно перелистав папку с такими же, но утверждёнными заявлениями, нашёл ещё два отказа. Ещё один по возрасту и один по состоянию здоровья от молодого аспиранта. Последний мне вряд ли подойдёт, а вот два старика, это то, что нужно. Хотя парень-диабетик тоже не самый плохой вариант. Нужно запомнить.

Алексей Фёдорович Третьяк и Ярослав Сергеевич Чёрный. Но главное, что теперь есть с чем работать. Во всех документах стояли паспортные данные и другие документы, включая партбилет и военник. Так что найти этих бодреньких самоубийц не такое уж сложное дело.

Первым делом я слетал в городскую библиотеку и наконец-то обзавёлся атласом и картой города. Не слишком подробной, но все же лучше, чем ничего. Однако делать уже ничего не стал. Глаза просто слипались, а в голову как будто ваты набили. Потому, выпав на пляже, рухнул на песок и отрубился.

Проснулся я далеко за полдень. Шум все так же метался в бреду, но хуже ему не становилось. И рука, и нога, явно удлинились, глаз обзавёлся веком, а вокруг него сукровица уже отвалилась, открыв свежую и гладкую кожу. Однако похудел он изрядно. Ему бы питаться получше. Надо бы раздобыть витаминов и молока. Но для начала я просто размешал в воде немного манки и прямо так залил ему в рот. Для этого уже давно приспособил обычную лейку.

И снова забот полон рот. Сбегать за водой, набрать валежника. Все это для пятилетнего пацанёнка – та ещё задача. Но спустя два часа, смог сварить себе макарон и снова напоить Шума, залив ему в глотку смесь воды от макарон и вдобавок манки. Черт! Надо срочно брать в оборот старичков-камикадзе.

В Союзе мало представляли, что такое радиация и как она опасна. Да и само государство замалчивало масштабы случившегося и смертность от аварии. Даже сами атомщики, живущие в Припяти, забили тревогу лишь спустя три дня. Те, кто поумнее, быстро отправил свои семьи куда угодно, лишь бы подальше, а остальные всем городом ходили смотреть, как красиво полыхает энергоблок. Спустя полгода многие разбирались, что такое радиация, но никто не бил тревогу. Везде тишина и покой. А тех, кто пытался поднять этот вопрос, быстро обвиняли в чем угодно и прятали на далёких северах. Советский суд – самый справедливый суд в мире! Но только в кино!

С картой местности, найти пенсионеров было просто. Одного не было дома, а вот второй сидел с книгой и пил чай на кухне. С баранками и вареньем. Осмотрел квартиру. В рамочке пожилая женщина и молодой парень. Все с траурной чёрной лентой. Возможно, старик смерти потому и ищет. И если ломится именно в Чернобыль, то есть вариант, что и сын погиб при ликвидации аварии. Кандидат подходящий. Тем более, у меня в планах, как раз этих людей и тащить на Астрею в первую очередь.

Решив больше не ждать, открыл портал прямо перед стариком. Тот замер с чашкой у рта. Я же шагнул вперёд.

– Добрый день, профессор. – Поздоровался я и как ни в чем не бывало сел напротив него. Черт! Одна голова и шея торчат над столом. Выглядит не сильно презентабельно. Пришлось сесть на корточки и сложить руки, скрестив ладони в замок.

– Нет, я не мираж. Нет, вы не сумасшедший. И не спите. – Хмыкнул я, спустя минуту молчания. Дед сидел в ступоре и даже чашку забыл убрать. – Можете задавать вопросы.

Ярослав Сергеевич аккуратно поставил чашку на стол и расправил бородку-эспаньолку двумя пальцами. Видимо рефлекторное движение, служащее для выигрыша во времени в моменты диспутов. Позволяет собраться с мыслями.