– Да, он уже внизу, комендант сказал ему, что мы здесь.

– Ну пусть забирается… помоги там, подсвети, ни дай бог свалится, еще небоевых потерь нам не хватало!

– Есть…

Спустя пару минут на утес по веревочной лестнице забрался Мишка, и уселся рядом со мной.

– Что, старик, паршиво? – Мишка всегда отличался умением «успокоить и поддержать».

– Да, пустота какая-то внутри… пустота и злость.

– Злость это хорошо, – Мишка покопался в поясной сумке, которые в прежние времена любили носить дальнобойшики, извлек оттуда сигару, разрезал ее пополам и, предложил одну часть мне.

– Спасибо, Миша, не надо, я уже горлодером Иваныча накурился на пару лет вперед, – ответил я.

– Я тут с твоим этим «фейсом» пообщался…

– Догадался, или Макарыч тебе представился?

– А что тут догадываться… вопросики у него, понимаешь, такие с подвывертом, взглядом сверлит аж затылок чешется, – хмыкнул Мишка, – в общем, если ты не против, то я бы присоединился к островной жизни, только на условиях свободного художника.

– У нас есть такая практика…

– Да, мне Макарыч разъяснил, только сказал, что окончательное решение за тобой.

– На какую тему собираешься «художествовать»? – я посмотрел на Мишку.

– Да все на туже, если раньше мы с тобой занимались монтажом и сборкой металлоконструкций, то теперь более актуально и выгодно заниматься демонтажем того что осталось.

– Согласен, но на одном условии.

– Это каком? – удивился Миша.

– Буровую платформу разберешь, и можешь на вольные хлеба, – похлопал я его по плечу.

– Ни хрена ж себе! Не, я конечно не против, я за любой кипишь кроме голодовки, но блин я ее с мужиками разбирать десять лет буду!

– Разбирать будешь не только своей артелью, дадим еще людей, да и полностью ее разбирать не надо, сделаем там форт и пост дальнего обнаружения.

– А, понял, а далеко эта буровая?

– На сахалинском шельфе.

– Ого!

– Вот именно, организуем там вахту, пункт дозаправки… есть, в общем, планы.

– Глобально.

– Надо жить, Миша, и думать о будущем, что бы ни происходило в настоящем… – я вздохнул, встал и подбросил в клетку несколько приличных поленьев из кучи приготовленных дров, – Что-то с этой буксировкой, стрельбой и прочим, так и не было времени поговорить… как вам выжить удалось? Что потом было, как в Амурку попал?

– Знаешь, старик, что-то подумал, вот вспоминаю, и как будто это уже так давно было…

И Миша начал рассказывать, снова раскурив потухшую сигару:

– Первый раз, когда тряхнуло, я думал, водила наш, Семеныч, приспал да цепанул обочину, а что, кругом тайга, грунтовка, темень. Помню еще как Васек на него погнал… А Семеныч по тормозам ударил, и движок заглушил, ну все думаю, Васек нарвался на звиздюлину, и тут опять тряхнуло и как будто едем куда-то, потом еще несколько толчков, грузовик раскачивало так, что вот-вот с ручника сорвет, мы из машины… постояли, вроде успокоилось все, а мимо нас прикинь, прямо через грунтовку, зверье! Ну, – Миша выдохнул вверх густой сизый дым и посмотрел на огонек сигары, – всякое зверье, и бурундуки и белки, кабарга прямо через Семеныча сиганула, чуть не свалила его… а потом слышим шум нарастает… То, что это Волна, поняли в последний момент, чисто по тому как сопка внизу напротив раз, и исчезла, и скрип, треск, шум… Я Ваську только и успел за ремень схватить. Страху натерпелись, изорвались в хлам, пока нас болтало… и как не убились, – Миша пожал плечами и грустно улыбнулся, – тащило нас по распадкам с такой скоростью, что воткнись мы в какой валун или дерево – хана! И как Васек паллет разглядел, что параллельно нам плыл? Зацепились мы за него и давай орать, Семеныча в смысле звать, но куда там… В общим когда нас бултыхать перестало, и все вокруг относительно успокоилось, мы осмотрелись – вверху звезды, внизу вода, кругом вода и мусор! Всякий, и деревья поломанные и барахло какое-то. И тут Васек пальцем в мою руку тычет, – Мишка хохотнул и показал мне левую руку со сжатым кулаком, но мизинец и безымянный палец не сгибались, – я кисть вывернул, связки порвал, но Васькин ремень не отпустил… ну, так и держал, одной рукой Ваську, другой паллет… и откуда он взялся?

– Ну как откуда, бог послал.

– Вот разве что… – Миша ухмыльнулся, – он в тот день всех послал, далеко и надолго! Короче, рассвело и кругом вода – зашибись! Хлам всякий, коряги и море, много моря. А рука опухла в суставе, болит так, хоть вой, да и все тело болит, будто трактором переехали, легкие-то отбил это факт, дышал на полвздоха. А потом бац, и что-то твердое под ногами – на мель нас течением притащило, ну как на мель, видно хребет сопки какой, что волной до камня слизало. Так и стояли в воде по грудь, радовались, ага как два придурка посреди бескрайней воды… Васек мне типа повязки лангетной сделал из тряпья да бутылки пластиковой из хлама, что вокруг плавал. Вот, – Миша достал из кармана «Лазерман» видавший виды, отполированный руками до зеркального блеска, – твой ведь подарок, помнишь?

– Ага, – я взял в руки мультитул и хмыкнув вспомнил, как я мучился выбирая подарок на день рождения Михаила.

– Ну и вот, пока я руку свою нянчил, Васек поплавал вокруг, нашел кое-что и главное разодранную упаковку пены монтажной, три баллона там было. Паллет-то уж намок конкретно, ну мы его еще пеной набили, а жара такая стоит не осенняя нифига, в общим вдалеке разглядели нечто, как нам показалось кусок земли из-под воды торчит, на пузо легли на запененный паллет и давай грести, но не смогли так долго… вымотались уже через час, пить охота было до смерти… но нам во второй раз повезло – слышим орет кто-то, поворачиваемся назад, а там палатка оранжевая, точнее плот спасательный, а в нем три мужика – спасшиеся моряки с утонувшего краболова. Первое время после Волны течения были, вот и таскало нас дней десять, пока берега не показались. Хорошо что плот двадцатиместный. И запасы там были, и питьевая вода и опреснитель даже был, нам пятерым хватило, а потом нас на моторке дед один подобрал, и поведал, что находимся мы недалеко от Комсомольска-на-Амуре. А там понеслось… смекнули мы с Васьком, что помощь ниоткуда ни придет, судя по масштабам, и даже если придет, то очень не скоро, решили, что шевелиться надо, в смысле делом заниматься… Так и пошло…

– Понятно, ладно. Пойдем, утро вечера мудренее… Завтра продолжим движение, нечего резину тянуть, надо тащить «Иртыш» к Сахарному, и чем скорее, тем лучше, – ответил я, а наутро мы вышли в море.

Караван был внушительный по нынешним меркам. В кильватер за «Кумачом» шел «Проворный», волоча за собой «Иртыш», а следом поставленная на ход «Аврора», где мне пришлось занять место в ходовой рубке. Со мной на наш бывший флагман перебрался Юра с двумя морпехами, куда же без него, а также один из мотористов из экипажа «Кумача». Добрались до акватории Сахарного без приключений, разве что, когда обходили архипелаг восточнее, дабы не рисоваться такой компанией вблизи Лесного, параллельным курсом, от острова СРа нас сопровождали три катера с вооруженными людьми. Минут тридцать шли на удалении в километр, в бинокли поглядывали, но после того, как на юте «Кумача» в их сторону повернулся длинный ствол «Рапиры», катера отвалили и ушли на восток, слившись с горизонтом.

День 479

Дом. Как же приятно возвращаться туда, где тебя ждут, и вообще, очень по-людски это, когда есть куда и к кому возвращаться. Еще за километр до южной оконечности острова, «Кумач» троекратно взвыв сиреной в рассветной тишине и вспугнув чаек на каменистом берегу, оповестил Сахарный о возвращении, а спустя десять минут навстречу каравану, глиссируя, мчался катер «монаха» в сопровождении двух водных мотоциклов.

– Вот чего бензин-то попусту жечь, – сказал я вслух, глядя как встречающие ушли на разворот.

– Правильно, – выделить Максу шлюпы весельные и пусть на них акваторию патрулирует, – в рубку вошел Юра, он слышал мою реплику, – и бойцы подкачаются.