— Службы. Народ гавази ездит где захочет. Видит и знает много. Ему нужны такие люди.

— Тогда ламия просто так от вас не отстанет. Она последует за вами в любое место, куда бы вы не пошли, — барон посмотрел на нас и в его глазах заплескалось отчаяние. Я поняла, что он давно понял кто натравил кровососущую тварь на его народ. Но сделать увы ничего не мог. Вот и готов был выть от отчаяния. Но не позволял себе этого лишь потому, что тогда запаникует весь клан Лицо барона передернулось, взгляд стал яростным:

— И что же нам делать?

— Уничтожить ее, — спокойно ответил Раду. — И чем скорее тем лучше.

— Как? Мы не трусы. Но и не охотники за нечистью.

— Вам повезло, — ухмыльнулся Раду, поднимаясь на ноги, — у меня с этим колдуном свои счеты. Так что ламию я возьму на себя.

— Ты сума сошел? — вырвалось у меня. — Это тебе не упырь и не вурдалак. Идти на ламию без амулетов и защиты это… это самоубийство.

Раду удивленно посмотрел на меня. Мда. В нашей компании обычно я норовлю совершить какую-нибудь глупость. А Раду мне вправляет мозги. А тут. Я впервые почувствовала себя на его месте.

— Ты предлагаешь оставить все как есть?

— Можно нанять кого-нибудь, — предложила я.

— Вокруг на огромное расстояние ни города, ни деревни. Где же мы найдем Охотников? — вопросил Мире. — А пока мы доберёмся до поселения эта тварь изведет весь клан.

— Неужели, Зарина ты беспокоишься? — в голосе Раду слышалась насмешка. — А как же Арт самый лучший и любимый? Или мне можно рассчитывать на второе место после его светлости?

Задохнувшись от возмущения и боли резанувшей по сердцу при упоминании имени предавшего меня человека, мне захотелось разреветься. Но все перекрыла поднимающаяся из глубин злость. Как он смеет так издеваться? Сначала целует, потом как ни в чем не бывало гуляет и дарит такое, что мое сердце начинает биться быстрее. Я никогда не любила драгоценности или платья. Наставник все время бурчал, что не знает, что подарить, чтобы мне понравилось. Но Раду не долго думая притащил меня на болото и подарил самый потрясающий подарок в мире. Для меня. Огнецвет. После этого мое сердце стало оттаивать. Нет я не забыла предательство Арта. Но мне казалось, что стало чуть менее больно. А теперь. Теперь я не знала, что думать.

— Посмотри на себя, — прошипела я, глядя прямо в насмешливые зеленые глаза. — было бы за кого опасаться. Я беспокоюсь о нашем деле. Сожрет тебя ламия, и мы с Эриком вынуждены будем еще задержаться.

— Не волнуйся, долго ждать не заставлю, — по сузившимся глазам, я поняла Раду зол, оставшуюся часть фразы он прошипел мне на ухо, — А вот с Артом придется повременить, уж слишком сладкий был твой поцелуй.

Я испуганно отшатнулась. Шеки обдало жаром. Он помнит? Но он же сказал. Мамочки… он обманул меня! Гад! И как он так быстро оказался рядом со мной? Тяжело дыша, будто пробежав стометровку, я оглянулась. Раду нигде не было видно. Вот гад! И смыться успел. А мне что делать?

Глава 8

Глава 8

Я сидела у костра рядом с медитирующим Шоги и терпеливо ждала его возвращения в реальность. С раду мне видеться не хотелось. Я была зла и обижена. Но не настолько чтобы желать ему смерти. А встреча с ламией не принесет ему ничего другого. И Эрик нужен был мне дабы отговорить этого умника от глупой затеи. Гавази можно было обезопасить на некоторое время заклинанием. А там они добрались бы до города и все могли обратиться за помощью. Мне самой хотелось разобраться с этой нечестью. Но наставник крепко накрепко вбил мне в голову, что к таким тварям можно подходить лишь при наличии определенных артефактов. Ламии влияют на разум. И в первую очередь охотники стараются защитится ментально. Иначе нельзя. А у нас даже самого завалящего амулетика нет. Раздумывая так я поймала себя на мысли, что переживаю за Раду. Как бы мы с ним не ссорились, я уже приняла его за своего. Не заметно этот охотник стал мне близок? Нет! Что за ерунда? Не буду об этом думать! Честно говоря, я рада была побыть немного в тишине и одиночестве и подумать. Весь наш путь в глубине моего сердца сидела тревога и терзала, терзала, увеличивая свои усилия. Выстоял ли замок Ночных Охотников перед таким наплывом нечисти? Что стало с самими охотниками? Что случилось с наставником? И главное, пощадил ли неведомый колдун деревеньку, которая стояла недалеко от замка и беззаботно собиралась праздновать в ту ночь праздник лета? Ответа у меня не было. Думать о плохом я отказывалась. Иначе не выдержала бы пути. Странно, теперь мне казалось, что наставник специально услал меня из замка. Будто знал, чем все закончится. От беспорядочных мыслей у меня закружилась голова. Ответов не было сплошные вопросы. Но одно я знала точно. Знала, что никогда не прощу неведомому колдуну уничтожение маленькой деревеньки на склоне Остогории, возле замка ночных охотников. Как не прощу и разрушения маленького хуторка из моего далекого прошлого. К сожалению, как и сейчас, источником всех бед были сами люди, а не злобная нечисть. Тут же вспомнился предсказатель-мошенник, а вслед за ним зазмеилась тонкая цепочка воспоминаний, уводящая в тот день, когда я потеряла дом и семью…

.. Этот холодный зимний день я помнила плохо, но четкие ощущения ярко-желтого колющего солнца и морозное дыхание, превращающиеся в пар — ощущала до сих пор. Хуторок был маленъкий, всего дворов на двадцать. Домики дымили трубами, выглядывая из сугробов, и смотрелись как пряники с покрытой глазурью снега крышей. В такой мороз все предпочитали отсиживаться дома, людям проще и спокойнее было сидеть на теплой печи, а не подставлять нос под жалящие укусы батюшки-мороза., и только маленькая пятилетняя девочка бегала по сугробам не слушая увещеваний матери. Ей казался волшебным и прекрасным этот мир из серебра и света. А если вдруг она замерзнет или испугается надежнее материнских объятий места нет.

— Зарина, замерзнешь — простудишься, — ласково уговаривала мама непослушную меня.

— Не простудюсъ! — авторитетно заявила я, прикидывая стоит строить большого снеговика или налепить маленьких снежков и обстрелять соседа когда тот пойдет по нужде?

— А если и заболею — ты меня вылечишь, — и в этом был смысл лечиться к моей маме, съезжались со всей округи. Она знала множество трав и зелий. На чердаке в нашем домике всегда сушились пучки мяты, таволги, пастушьей сумки, подорожника, тысячелистника, ромашки и многих других трав названий, которых я не знала. От этого по дому плыл пряный немного пьянящий аромат лета.

— Я не могу спорить с богами, так что марш в избу, — строже проговорила мать. А я отбежав подальше от дома принялась прыгать на маленькой тропинке, протоптанной селянами в снегу. Здесь были овраги и ямы и лишь с одной стороны пролегал безопасный путь. Шаг вправо, шаг влево и можно окунуться в снежную перину с головой. Это было самое опасное место зимою, провалишься и поминай, как звали. Но я не боялась. Я знала здесь все назубок и могла с закрытыми глазами пройтись по виляющей тропинке. Я любила свой дом, и даже этот изрытый обвалами путь вызывал во мне восторг.

— Рина., -мать поплотнее запахнулась в пуховый платок и шагнула с порога намереваясь затащить меня в теплое помещение.

— А почему их в избу никто не гонит? — Капризно затопала ножками я.

— Кого? — Насторожилась мать.

— Вон тех дяденек с бо-о-олъшими мечами, — указала я на пригорок. Со стороны леса по белоснежному насту, скакали лошади. Сидевшие на них люди мне абсолютно не понравились. Взлохмаченные волосы, косматые бороды и безжалостные глаза.

Мать нахмурилась всмотрелась внимательнее и побледнела.

— Беги, Риночка! — закричала мать, я никогда не видела ее в таком состоянии. Побелевшее лицо и расширившиеся от ужаса зрачки.

— Мама кто…

— Беги! — выдохнула мать и видя, что я не двигаюсь рявкнула, — Вон!