— Я и так слишком долго была человеком, Марв. Больше не могу себе этого позволить.

— Тьфу!

Младший углядел в белой дымке удаляющийся силуэт и подошел к хижине. Все еще стоявшая у дверей девушка вскинула голову и прищурилась.

«Да она же близорука! Вдобавок ко всему прочему, черт… Жаль беднягу».

— Доброе утро, — поздоровалась она. — Все… хорошо?

— Доброе, — неискренне согласился Младший. — Как Гаррет?

— Лучше, — устало улыбнулась она. — Заметно лучше. Еще дня два, я думаю…

«Нет у нас двух дней, — подумалось Младшему. — Такими темпами Механисты скоро будут сопровождать нас в сортир. И совсем не в качестве почетного караула».

И еще он подумал, что минувшую ночь Бетти, скорее всего, не спала ни минуты.

— А что с ним случилось-то? Почему такая реакция? Он ведь выпил противоядие.

Бетти нахмурилась и вздохнула.

— Индивидуальная непереносимость, — непонятно сказала она. — Компоненты антидота должны были ней… отменить действие зелья подчинения, но в результате вызвали сильнейший шок. То, что снаружи — неприятно, но внутри него, поверь, все было намного хуже. Сейчас Гаррет уже вне опасности, но ночью было несколько моментов, когда… словом, хорошо, что настало утро.

— Это уж конечно, — сказал Младший. — Так я зайду?

И, действительно, зашел.

Гаррету и в самом деле было лучше. Мертвенная синева на лице уступила место обычной его бледности, а красная сыпь на теле превратилась в заживающие корочки. Он был в сознании, углубившись в изучение вороха бумаг, и на появление Младшего внимания почти не обратил.

— Как успехи? — поинтересовался наконец тощий потомок, кашлянув для вежливости. Гаррет дернул головой, вырываясь из плена бюрократии.

— А? О, добрый день. Или что там снаружи? Отсюда ни черта не видать. Утро? Ну, пускай будет утро. Мои успехи, надо сказать, недурны, есть кое-какие подвижки, но говорить о них покамест рано. Как у тебя?

— Каррас продолжает присылать хмурых парней на порог, — отрапортовал Младший. — Я не против, конечно, но ребят жалко, снаружи довольно сыро, а зайти внутрь они стесняются, скромные… В остальном все тоже неплохо, есть некоторый прогресс, но для полного успеха мне кое-что от тебя нужно.

— Надеюсь, не зелье, — усмехнулся Гаррет. — После всего произошедшего, у меня временно имеется легкое недоверие к любому вареву.

— Ничего такого, — отказался вор. — Мне нужна информация. Быстрая, точная… и, желательно, бесплатная. А именно…

Уходя, он оставил на столе ворованные кошельки. Подсвечники выкладывать не стал — Бетти они все равно были без надобности.

Часть 8

— Эй, хозяин!

На дверь обрушился тяжелый кулак.

— Открывай!

— Представься для начала, дурень! — прошипел Младший, сохраняя внешне бесстрастный вид. Задира Кум, выглядящий вдвойне грозно в форме сержанта городской стражи, кивнул и скривился.

— Официальное дело! Сержант Хаскелл с господином из налогового департамента!

Сведения Старшего оказались точными — найти и нанять Задиру, специализирующегося на мутных делишках, не включающих уголовщины, оказалось несложно. Узнав, в чем суть заказа, громила недоуменно моргнул, но согласился. Риски и впрямь были минимальные — Норткрест-роуд не пользовалась популярностью среди городских стражников, и шанс опознать самозванцев стремился к нулю. Состряпать грозно выглядящий ордер налогового департамента оказалось посложнее, но и тут помогли связи Старшего. В любом случае, терять времени, пока мастер-вор окончательно приходил в себя у Бетти, не стоило.

За дверью раздались шаги.

— Кого там носит? Я гостей не жду.

— Господин Стамп? — Младший вынырнул из-за широкой спины лже-сержанта. — Габриэль Хундерштаг, налоговая служба Города. Я хотел бы задать вам пару вопросов.

Краснодеревщик не двинулся с места.

— Я все плачу вовремя. Какие еще вопросы?

— У нас нет к вам никаких претензий, — Младший изобразил вежливую улыбку. — Всего несколько минут и, обещаю, мы не станем заходить дальше коридора. Просто здесь несколько… неудобно.

Чистая правда — очередное утро в Городе началось с противного мелкого дождя, в котором улицы виделись невнятными серыми тенями, а дома, казалось, парили среди мутной недружелюбной пустоты. Самое раздолье для воров и прочих негодяев, и не диво, что бравым стражникам и господину из налоговой не терпелось попасть хотя бы в относительную теплоту дома краснодеревщика. Стамп фыркнул и распахнул дверь самую малость шире.

— Только недолго. Работы полно.

— Благодарю вас, — Младший одернул официальный сюртук с чужого плеча и вошел первым. Задира Кум и его парни — все втроем — шагнули следом, оставляя на блестящем выдраенном полу мокрые отпечатки. Зикмунд Стамп поморщился, но промолчал. — Вопрос следующий: насколько высоко вы оцениваете нынешнюю налоговую политику барона Бреслинга?

— А?

— Все ли устраивает в системе налогообложения?

— Не понял.

— Мы, то есть департамент, — Младший был сама любезность, — выработали новый Налоговый Кодекс, и готовы внести в него правки поговорив с достойными доверия горожанами. Нам порекомендовали вас, как наиболее надежного представителя ремесленного сословия. Что вы думаете о налоговом бремени? Как мы можем его упростить и улучшить?

— Что ж, — ремесленник пришел в себя и заткнул большие пальцы рук за пояс, — я в эту хозяйственную часть не лезу. Барону видней. А раз вы из Департамента, значит, и вы лучше в этом понимаете, чем я. Разве что ввести общий день для подачи отчетов. Для мастеровых один, для торговцев другой, для Механистов, скажем — третий. А то как ни придешь к вам, там сплошь эти мерзавцы с молотами стоят да распевают гимны. Одна морока.

— Дифференцировать дни подачи налоговых отчетов, — кивнул Младший. — Записал. Сердечно вас благодарю, господин Стамп, вы нам очень помогли. Желаю здравствовать! Пошли, ребята.

Следующим оказался Кори Пфафф, владелец таверны на углу. Отъявленный мерзавец, судя по бегающим глазкам, он, увидев ордер, забегал, засуетился, и даже поднес мнимым стражникам по чарке подогретого вина. Господин Хундерсляб из Департамента, в свою очередь, удостоился небольшого подкопчённого окорока для поправки здоровья, а также ценных рекомендаций по поводу нового налогового Кодекса. В ответном слове господин Хундершвайн, громко чавкая, заверил владельца таверны, что лично к нему Департамент не имеет ни малейших претензий.

Бернарда Крукеля дома не оказалось, но жена его, бледная изможденная женщина, оказалась настолько поражена удостоверением сотрудника Департамента, что выразила желание послать помощнику корабела весточку с призывом немедленно возвращаться, но господин Хундерцап, милейший человек, успокоил ее, сообщив, что никакой спешки нет, и они зайдут попозже. Налоговый департамент нуждается в его экспертном мнении, сказал он и, подняв воротник скверно сидящего сюртука, шагнул наружу, в дождь.

— Почему было не зайти сразу к этому Норткресту? — пробасил Задира Кум, когда они снова оказались посреди улицы, в слякоти и грязи. Физиономии его парней выражали полное согласие с вопросом патрона. Младший мысленно выругался, но удержал на лице равнодушное выражение.

— Нам не нужна тревога, непонимание и вопросы в ближайшие пару дней. А так все соседи будут обмениваться новостями. «Приходили из налоговой?» «Да». «И ко мне тоже. А к вам, милейший?» «Нет. А что хотели?» «Да ерундой какой-то маются. Ну, хорошо, что хоть денег не стрясли, и то хлеб». Примерно так они будут беседовать. А выбери мы своей целью сразу этого Норткреста, он бы забеспокоился и начал дергаться. Я знаю, что делаю.

— Как скажешь, начальник, — пожал плечами Кум. — Кто платит, тот и заказывает танцы.

— Это верно, — согласился Младший. — Давай тогда уже навестим нашего любезного Рональда.

Он пересек улицу и постучал в плохо выкрашенную дверь.

— Госпожа Норткрест!