Моя нога не встретила никакого сопротивления, и я едва не провалился в это Ничто. Но серые крылья Тени за моими плечами не дали мне упасть. Широкие — покрывающие сотни квадратных метров — они держали меня прямо на границе этого Ничего. И тогда я спокойно зашагал вперёд, будто шёл по твёрдой земле.

Хозяину Кокона это не понравилось. Из сердца Ничто в меня хлынули потоки тёмной энергии. Они едва не смяли мои крылья, прорвав их в нескольких местах. Но этого было мало. Я купался в этой силе, пил её, одновременно залатывая прорехи в крыльях и заполняя свои хранилища.

Поняв ошибку, Хозяин Кокона закрыл портал, но он лишь стал слабее, а я сильнее.

Лес зашевелился, сухо поскрипывая костями и шурша кожей. Одно из деревьев у тропы повернуло ко мне своё лицо. Его правая нога, вросшая в землю, дёрнулась, он задрал её, вытаскивая неестественно вытянутую ступню на поверхность. Шевельнул левой, и, непомерно длинная, она тоже вышла из-под земли. Человекодерево разинуло пасть, издав то ли стон, то ли шипение, и повалилось на своих товарищей. Их руки-ветви подхватили его, не давая упасть на землю, а после осторожно опустили. И тогда дерево поползло за мной, не в силах встать из-за непропорциональных ног.

Наверное, впервые за всё время, что я находился в Лесу Трупов, я обернулся.

Это дерево было не единственным. Исковерканная фигура ползла буквально в шаге от меня, а за ней, будто привязанные за верёвки, тянулись другие — десятки, если не сотни.

— Ты проигрываешь, — сказал я Хозяину Кокона.

— Ты забрал сотню моих деревьев из сотен тысяч и думаешь, что побеждаешь? Глупец.

— Кроме них у меня есть ещё кое-что.

— И что же?

— Тень.

Тропа оборвалась. Я едва не упал, но уже не в пустоту, а чёрную жижу Скверны, покрывающую твёрдую, как камень, отравленную землю.

— Я пришёл к тебе.

— Я ждал тебя.

Лес заколыхался, будто подул резкий штормовой порыв. Но никакого ветра не было, просто деревья начали валиться одно на другое, в грязь, на отравленную землю.

— Придётся поковыряться, чтобы всё это восстановить, — с тяжёлым вздохом проговорил Хозяин Кокона. — Но всё-таки сначала я убью тебя.

Грязь в десятке метров передо мной забурлила, из-под неё медленно начало расти что-то вроде постамента, на котором восседало мертвенно-бледное бесполое существо, похожее на отрастившую руки и ноги миногу размером с крупного человека. И постамент, и существо на нём закрывал прозрачный пузырь.

Пасть, занимающая практически всю верхнюю половину туловища Хозяина Кокона, раскрылась, показывая десятки рядов острых треугольных зубов. С тихим звуком разрывающейся плоти кокон лопнул, разъединившись на две аккуратные половинки. Тяжёлый запах разложения едва не сбил меня с ног, но мне было не привыкать.

Хозяин Кокона поднял правую лапу, заканчивающуюся десятками щупалец, на конце каждого из которых была маленькая копия пасти, венчающей тело самого Хозяина.

— Постой, — медленно проговорил он неприятным тонким голосом, — тебе ведь некуда спешить, ты и так пьёшь мою силу. А вот я — ха-ха! — перед смертью хочу поболтать. Ко мне редко заходят гости.

— Говори.

— Хм? Я думал, что ты предложишь сразу начать драку. Судя по тому, что я о тебе узнал, ты весьма нетерпеливый человек. Ну что ж, раз ты хочешь поговорить… начнём, пожалуй, с новостей. Как там мои создатели из Культа? Как поживают драгоценнейшие Крылатый Зогг, Многоликий и Гниющий? Уж очень они мне полюбились, когда жили здесь.

— Крылатого Зогга убил я. Многоликий тоже мёртв, а тот, кто убил его, погиб от моей руки. Гниющий будет следующим. После тебя, конечно.

— Печальные и радостные новости одновременно. Печальные потому, что они погибли. Радостные благодаря тому, что за долгие годы ожидания меня вознаградят дракой с приличным противником. Ладно. Ещё вопрос — Культ Корда, наконец-то, сгнил?

— Гниёт. Или, скорее, догнивает.

Хозяин Кокона рассмеялся. Я прекрасно слышал его смех, его голос, но не мог определить источник звука.

— Значит, мой Созидатель оказался достаточно силён для того, чтобы проклясть Корда. Видишь ли… Гасп не мёртв.

— Какое открытие.

— Ты знал об этом?

— Догадывался.

— Догадливый человек. Терпеливый, как оказалось, и догадливый. Редкое сочетание таких полезных качеств для того, кто живёт так мало. Начнём драку?

— Теперь твоя очередь отвечать на вопросы. Мы же ведём диалог.

Хозяин Кокона фыркнул.

— И правда. Что ж, задавай. У тебя их тоже всего два. Я, к сожалению, тоже иногда испытываю нетерпение, а сейчас мне очень хочется подраться.

— Что случилось с Гаспом, когда его настиг Корд?

— Уф… твои вопросы, судя по всему, будут требовать более долгих ответов. Что ж, умрёшь осведомлённым.

Корд настиг нас здесь, в этом лесу. Хотя тогда леса-то здесь ещё не было, но, скажем так, саженцы торчали повсюду. Гасп понимал, что нам не спастись — слишком мало силы он успел скопить. Поэтому он разослал всех, кто успевал уйти, по самым потаённым уголкам этого мира, а сам вместе с оставшимися принял безнадёжный бой.

Как и любой другой безнадёжный бой, длился он долго, до полного уничтожения одной из сторон. Я тогда спал в своём укрытии, но чувствовал, как Гасп сопротивляется, даже не пытаясь тянуть силу из меня. Её всё равно бы не хватило, а разрушать только что построенное старый бог не хотел.

В конце концов, Корд разорвал тело Гаспа чуть ли не на семь частей, лишь одна из которых сохраняла жизнь — голова, шея, позвоночник с тазом и правая половина груди с рукой. В таком виде Гасп не смог бы сделать ничего плохого даже мыши. Корд бросил его здесь, ушёл на какое-то время, а вернулся уже с собранным воедино молотом. Он, конечно, знал, что один бог другого убить не может, особенно тот, что был сотворён тем, кого он собирается убить. Но был уверен, что сил в Гаспе осталось столько же, сколько и в тех недоучках, которых сам Корд когда-то убивал.

Ну, у него не получилось. Молот опять развалился на куски, а сам Корд едва не потерял все свои силы. А Гасп с раздавленной головой всё равно продолжал подавать признаки жизни, да ещё и умудрился проклясть последователей нового бога. Предсказал им, что их сожрёт такая гниль, как и его самого. Этого Корд допустить не мог. Он поместил живые останки Гаспа в самое надёжное, как ему показалось место — в гробницу Изменённой Алу, где, по его мнению, его жёг бы её Свет, не давая восстановить силы, а сам ушёл искать тех, кто бы смог убить бывшего бога. По логике вещей это те, у кого много сил, но сами они ещё не стали богами. Второй вопрос.

— Значит, Корд сам поспособствовал уничтожению своего Культа и осквернению Сердца Мира. И, полагаю, те, кого он хотел привлечь к уничтожению Гаспа, сейчас правят этим миром.

— Это не вопросы, а твои догадки, их я подтверждать не обязан. Задавай уже вопрос и давай драться.

— Кто сейчас собирает сосуды в Сердце Мира?

— Это мне не известно. Но знаю, что останки Гаспа и Изменённая Алу ему помогают. А теперь… — минога-переросток совсем по-человечески склонилась, вытягивая вперёд верхние лапы, — давай проверим, сможешь ли ты забрать мою силу.

Хозяин Кокона бросился на меня, стараясь смять одним ударом. У меня не было ни оружия, ни даже плаща, но и он мог пользоваться только своей пастью и верхними конечностями. Конечно, не считая силы, что переполняла нас.

Я ушёл от удара, зашёл противнику в правый бок и хлестнул по его белёсой плоти левой ладонью, из которой послушно высунулось щупальце, хотя Комок и спал. Они рассекли плоть Хозяина, практически не встретив сопротивления, но с отвратным чмоканьем рана заросла за какую-то секунду.

Мой противник отдалился от меня на приличное расстояние и остановился. Его толстое студенистое тело нервно подрагивало.

— О-хо-хо, подрастерял я прыть с прошлого раза. Как-то, лет сорок назад, ко мне приходил один охотник за чужой энергией. Вот мы с ним побегали. Когда я победил его, ему пришлось поклясться, что он отдаст мне всех своих детей, а когда я потребую, откроет для меня разум. Его звали…