Велион оставил их на время, пока ходил за своими вещами. Но вернувшись, понял, что ничего не изменилось - охотник и хуторянка сидели рядом с самым прискорбным видом, даже не поменяв позы.
- Хасл, - позвал он, толкая охотника в плечо, - нам нужно идти.
Парень поднял голову и невидяще уставился на могильщика.
- Идти?
- Да. Мы должны убить Урмеру, помнишь?
- Сейчас?
- А когда? Через пару лет?
- Но...
- Никаких «но»! Бери свою бабу в охапку и уходим.
- Но...
Велион уже начинал злиться.
- Думаешь, у нас есть время, чтобы утирать кому-то сопли? Единственное наше преимущество - это внезапность. Урмеру на хуторе нет, значит, он сдал своих союзников. Возможно, для того чтобы потянуть время и подготовиться к нашему приходу. Может быть, просто оставил на хуторян всю грязную работу. В любом случае, он уверен, что мы провозимся здесь до вечера, до завтра или вообще не справимся. Но хутор уже наш, хотя едва рассвело. Урмеру точно не ждёт, что мы заявимся в его логово к вечеру.
Но Хасл, кажется, даже не слышал. Он смотрел на могильщика пустыми глазами, его рот был полуоткрыт.
- Я едва не убил тебя, - промямлил он, наконец. - Ты пытался мне помочь, а я потерял голову...
- Меня пытались убить много раз, и твоя попытка была одной из худших, поверь мне. - Могильщик показал охотнику правый кулак, затянутый в чёрную кожу перчаток. - Они рассеяли большую часть твоего удара.
- Я потерял голову... - повторил охотник.
- Ты потеряешь её, если будешь сидеть здесь дальше.
- Но мы...
Велион схватил охотника за грудки и встряхнул с такой силой, что у Хасла клацнули зубы.
- Бери свою бабу в охапку и пошли, иначе уйду я, и разбирайся тогда со своими проблемами сам.
Это подействовало, но не Хасла, а на Миреку. Девушка поднялась с земли и долгим взглядом посмотрела на могильщика.
- Я знаю таких как ты, - сказала она, - они иногда приходили от Шранкта. На моей памяти их было трое. И с каждым происходило одно и то же - отец принимал их как дорогих гостей, убеждал, будто в Бергатте их убьют горожане, и заставлял таскать ему оружие из Шранкта в обмен на кров и еду. Но после первого же успешного похода он убивал и грабил их. Отец говорил, будто так делал ещё его дед. И я помню тебя. Если бы дровосеки тогда не ночевали у хутора, отец позвал бы тебя в гости, и ты уже тоже был бы мёртв, а так нам пришлось тебя прогнать. Ты пришёл отомстить за своих товарищей?
Велион горько усмехнулся.
- Если бы я хотел отомстить за каждого убитого могильщика, мне пришлось бы вырезать половину страны. Признаюсь: теперь вид твоего мёртвого отца доставляет мне удовольствие. Но даже этот вид не заставит меня задержаться здесь ещё хотя бы на пару минут. Ты идёшь с этим олухом или остаёшься здесь?
- Хочешь, чтобы она шла с нами в Бергатт? - встрепенулся Хасл.
- Нет, хочу, чтобы она ушла в город и сообщила твоему дружку Микке, что хутор теперь наш, и его можно грабить. Но пока ведь нам по пути?
Охотник поднялся, наконец, с земли. Его лицо приобретало хоть какое-то осмысленное выражение.
- Мирека, - сказал он, - я пришёл за тобой. Я люблю тебя. Я знаю, что... - охотник сглотнул, - что всё произошло не так, как хотелось бы... но...
- Я поняла, - обречённо мотнула головой девушка. - Сказать честно, отец заставил меня отслеживать твой путь. Мы ждали вашего нападения. Но я наврала ему, будто вы ещё далеко.
- Отслеживать путь? - переспросил Хасл.
- У вас тут каждый второй что ли маг? - буркнул могильщик.
- Я могу чувствовать приближение, но... только Хасла.
- Только моё?
- Да. Ты часто обо мне думаешь.
- Но... - охотник заткнулся. Он то краснел, то бледнел, то вообще, кажется, готов был упасть в обморок. Лицо девушки тоже поменяло выражение с подавленного на смущённое. Велион почувствовал бы умиление, если б не так сильно болел бок, не говоря уже о том, что их ждут дела.
- Мы торопимся, - напомнил им могильщик. - Выяснять отношения будете потом.
- А меня примут в городе?
- Когда придёшь туда, спросишь Микке, это мой друг, он... - начал было Хасл, но его прервал объявившийся Сухорукий.
- Я провожу тебя, девочка, - сказал он. - Я уже много лет мечтаю побывать в городе и выпить пива в таверне. Мой вид так их напугает, что тебя никто не посмеет тронуть, поверь мне.
- Ты убил моего брата, - бесцветным голосом произнесла Мирека. Её взгляд вновь потух, а лицо приобрело скорбное выражение.
- Твой отец обрёк моего сына и отца Хасла на долгие муки. За это я убил его сына. Ты можешь меня ненавидеть, но я всего лишь провожу тебя до города, и больше ты меня не увидишь, если не захочешь. Моё место давным-давно среди пастухов.
- Вот и отлично, - буркнул могильщик. - Пошевеливайтесь.
Могильщик обеспокоился лестницами ещё в прошлый раз, так что через частокол они перебрались без проблем. В полной тишине они дошли до стен Бергатта и какое-то время шли вдоль них в сторону города, пока Велион не нашёл подходящий пролом в стене.
На прощание Хасл обнял Миреку и махнул Деду рукой. Охотник с тоской смотрел, как они уходят, пока чужак, усевшись на стену, изучал улочку, по которой им предстояло идти по Бергатту. Их цель была хорошо видна издали - башня магов, даже полуразрушенная, возвышалась над всеми зданиями, и лишь на другом конце города виднелись постройки ещё выше, величественный замок, почти не пострадавший во время войны.
- Я боюсь за неё, - сказал Хасл, отвлекая Велиона. - Дед... он же ничего ей не сделает?
- У неё минимум два ножа с собой, - отозвался могильщик. - У тебя боевая девка, не переживай.
Хасл уныло кивнул, но Велион не обратил на охотника почти никакого внимания. Могильник звал его. Или, скорее, бросал вызов. И он жаждал принять этот вызов. Чёрная кожа перчаток приятно покалывала его ладони, и это покалывание погасило даже боль в сломанном носу и ране на боку.
- Иди за мной след в след и ничего не трогай, - сказал Велион, облизывая пересохшие от возбуждения губы. - Если я скажу стоять - стой. Падать - падай. Бежать - беги, но только по своим следам.
- Но... как я различу свои следы? Даже всю пыль смыло...
- Никак. Поэтому, если придётся бежать, просто беги и постарайся не наступать туда, где есть хоть что-то металлическое. И молись, если тебе так будет легче. Пошли.
Но перед тем как охотник и могильщик перебрались через стену, из тумана вышла облезлая кошка. Она повернула свою окровавленную мордочку в сторону людей и уставилась на них кровавыми провалами, на месте которых ещё пару часов назад были её глаза.
- Мяу! - сказала кошка.
«Мне нужно с вами поговорить».
- Что? - переспросил могильщик, поворачиваясь к охотнику. - Ты что-то сказал? Или мне с недосыпа показалось?
Хасл обернулся и взглядом нашёл кошку.
- Это она, - ответил он, указывая на выбравшуюся из тумана животину. - Я уже разговаривал с такой кошкой, её отправил ко мне друг Урмеру.
- Ещё один друг Урмеру? - буркнул Велион, вглядываясь в изуродованную мордочку кошки. - Я бы сделал с ним тоже самое, попади он мне в руки.
Кошка мяукнула.
«Меня зовут Шемех. И мне нужно поговорить с вами».
- Говори, - сказал Хасл.
- Что-что она говорит? - буркнул могильщик. - Я слышу только какие-то обрывки.
- Мяу.
- Говорит, чтобы ты снял перчатки.
- Конечно. Может, ещё оружие выбросить? - проворчал Велион. Но, оглядевшись, всё же снял перчатки и положил их на стену рядом с собой.
- Мяу, - спросила кошка.
- Теперь слышу, да. Что, на хрен, нужно, живодёр грёбаный?
«Это вынужденная мера.
Вы хотите убить Урмеру? Что ж, если это так, то я с вами. Он угробил Сильгию, превратил её в чудовище, и я хочу ему за это отомстить.
Если вы доберётесь до улицы, на которой почти не растут деревья, вы найдёте тропу, по которой Урмеру ходит к людям. Эта улица располагается в полумиле по левую руку от вас».