Убежал он совсем недалеко, — всего метров через сто споткнулся и скатился в какую-то ложбину. Это падение его и спасло, потому что всего миг спустя воздух над ним распорола пулеметная очередь.

Извернувшись, как кошка, Мишка перекатился на живот и, приподнявшись, выглянул из ложбины. У`рар был всего метрах в тридцати, — он быстро шел к нему, на сей раз, держа пулемет наготове, и Мишка едва успел опрокинуться назад, когда машина выстрелила. Пули взорвали край ложбины, и его осыпало землей. Вновь высунуться из неё и прицелиться он уже точно не успел бы.

Растеряться он, к счастью, просто не успел, и действовал инстинктивно, совершенно бездумно. Вытащив из рюкзака шестигранную коробку с зарядами, Мишка швырнул её в сторону машины, чтобы отвлечь её, но выстрелить всё же не успел, — воздух снова распорола очередь, а всего миг спустя раздался взрыв. Мир на миг стал белым, а потом Мишку толкнуло волной нагретого воздуха. Высунувшись из ложбины, он не увидел машины, — должно быть, у`рар расстрелял коробку в воздухе, но уже, видимо, так близко, что его снесло ударной волной.

Разглядывать, что с ним, Мишка, разумеется, не стал. Кое-как поднявшись, он захромал к уже близкому оврагу. Тут же сзади опять затрещали пулеметы. В этот раз стреляли издали, но уже из нескольких стволов, что ему очень не понравилось. Вокруг вновь завыли пули, и мальчишка плюхнулся на землю. Подняться он уже не мог, — его просто изрешетили бы, — и на какой-то миг даже растерялся. Потом, опомнившись, достал из сумки даймерную гранату, и, изо всей силы стукнув её об землю, швырнул в сторону стрелявших.

На какое-то мгновение ему показалось, что она не сработала, и он, соответственно, погиб, — но тут, совершенно беззвучно, перед ним возникла бархатистая сфера абсолютной тьмы диаметром добрых метров тридцать. Смотрелось это жутковато, так что он вскочил раньше, чем успел это осознать. Но у`рар эта сфера, очевидно, тоже ошарашила, — по крайней мере, стрельба с их стороны прекратилась.

Мишка, как мог быстро, захромал к оврагу. Он понятия не имел, сколько энергии осталось в батарее, черт знает сколько пролежавшей в ранце Йанто, и сколько продержится поле. К счастью, склон тут уже шел вниз, и это сильно облегчало дело. Но ощущение всё равно было противное, — каждое мгновение мальчишка ждал, что вокруг вновь засвистят пули.

Овраг открылся неожиданно. Разогнавшись на склоне, Мишка не успел остановиться, споткнулся, — и кубарем полетел вниз, врезавшись в кусты.

Несколько секунд он лежал неподвижно, полностью потеряв ориентацию, задыхаясь от боли, потом кое-как встал на четвереньки и, как мог быстро, пополз вперед. Эти несколько метров показались ему невероятно длинными, — но, в конце концов, перекатившись через голову, он плюхнулся в воду. Ледяную — это сразу привело его в себя.

Судорожно вскочив на ноги, Мишка осмотрелся. К счастью, дверь была справа, всего в нескольких метрах, и он, как мог быстро, пошел к ней. Но склон в этом месте оказался слишком крутым, — едва попытавшись взобраться по нему, он сполз обратно в воду.

Зарычав от ярости, мальчишка сбросил бесполезный уже рюкзак, и буквально прыгнул на обрыв. В этот раз ему удалось схватиться за перила. Сжав зубы, Мишка кое-как подтянулся и перевалился через них. Подпертая ящиком дверь, к счастью, так и осталась открытой.

Выдохнув, он протиснулся в щель, и попытался ногой выбить ящик — но тот, очевидно, заклинило. Выругавшись, Мишка нажал кнопку. Тяжеленная дверь с гудением поползла наружу. Мальчишка с облегчением пнул ящик… и тут же сверху опять раздалась очередь. К его счастью, стреляли наугад, и пули прошлись по кустам, срубая ветки и поднимая фонтанчики в ручье.

Отшатнувшись назад, Мишка вновь нажал кнопку, но дверь всё равно продолжала открываться, — очевидно, управляющий ей механизм продолжал исполнять уже утратившую всякий смысл команду.

Вновь выругавшись, Мишка шарахнулся в туннель. Тут же сверху ударила вторая очередь, на сей раз, намного более точная. Пули прошлись по площадке, несколько штук, срикошетив, пронеслись совсем рядом с ним. Мишка отчаянно рванулся назад… и, споткнувшись об раму для поля, растянулся во весь рост. На сей раз, он ударился спиной, и, не удержавшись, заорал от ослепительной боли. Потом кое-как перекатился на живот, и, развернувшись, выглянул в проем. Над краем площадки показались голова и плечи робота, — и Мишка, вскинув пистолет, выстрелил в него. К счастью, попал. Брызнули осколки пластика, робот исчез.

Мишка попытался подняться, — но тут в проеме показался робот значительно большего размера. Массивная, как стол, туша, увенчанная узкой, похожей на топор головой. Рядом с ней торчало что-то вроде толстенного, закрытого заглушкой шланга, — а над всем этим громоздился четырехствольный пулемет. Схваченные муфтами стволы уставились на него, начав раскручиваться с неожиданно мелодичным журчанием. Мишка опять нажал на спуск… но пистолет лишь коротко пискнул, — энергия в батарее кончилась.

Сердце у него едва не разорвалось, когда раздалась очередь. Из амбразуры над головой вырвался мощный сноп бело-желтого огня. На синевато-серых пластинах у`рар, беззвучно за оглушительным ревом, начали возникать дырки, узкая голова брызнула осколками, из пробитого шланга вырвалась мощная струя какого-то пара, — и робот исчез.

Кашляя и задыхаясь в пороховом дыму, Мишка, наконец, поднялся на ноги. Сердце бухало где-то у горла, картинка в глазах как-то дико пульсировала, временами почти исчезая во внезапных волнах тьмы. Будь он старше всего лет на десять, он бы, наверное, просто умер на месте.

Почти не осознавая себя, словно во сне, мальчишка пошел к двери. Реактор на генераторной станции должен был взорваться прямо вот сейчас, а убраться в глубину подземелья Мишка уже не успевал. К его счастью, в проеме больше никто не появился, и, опершись рукой об стену, он нажал спасительную кнопку. Мотор загудел, толстенная выгнутая створка поползла назад. Тут же по площадке вновь хлестнула очередь. Мишка торопливо шарахнулся назад в звоне и свисте пуль, отлетавших от двери. Несколько штук опять влетели внутрь, раскрошив бетон там, где он только что стоял.

Мальчишка отступил за раму и, опершись ладонью об пульт, включил поле. Вовремя, — в узкой щели между стальной рамой и дверью задрожал белый огонь, и по полю пошла рябь, как по луже от дождя. Мишка, не двигаясь, ошалело смотрел на неё, пока дверь, наконец, не закрылась.

Облегченно выдохнув, он осел на пол… но тот, словно ожив, вдруг резко ударил его снизу. Мальчишка взлетел вверх, потом куда-то провалился, — и не упал только потому, что оперся ладонями об стену. Свет мигнул, но тут же снова загорелся. Что-то мощно и глухо ударило в склон. Через несколько секунд сверху донесся нарастающий гул, — рушились сметенные ударной волной здания, и Мишка понял, что его сумасшедшая затея всё-таки удалась.

Вздохнув, он сел у облупившейся стены, — и тут же ошалело вскочил, когда по полу застучали чьи-то ноги. Людей здесь быть просто не могло, и он замер, как вкопанный, глядя на Ленку. Она буквально налетела на него, едва не сбив с ног, и Мишка охнул, невольно обнимая её. В голове у него помутилось, — живая девчонка в объятиях оглушила сильнее, чем разорвавшийся поблизости снаряд. Он изо всей силы сжал её, — и отпустил лишь когда Ленка придушенно запищала. Вывернувшись из объятий, она закружилась вокруг, рассматривая и ощупывая все пострадавшие места, и Мишка покраснел: он совсем смутился от такого напора.

— Живой, — констатировала Ленка, и тут же полезла в прихваченную с собой аптечку. Вытащив из неё какой-то баллон, она начала пшикать на все ссадины чем-то, что застывало гладкой серебристой пленкой, и Мишка заорал не своим голосом: щипалась эта дрянь невыносимо.

— Потерпи, — строго потребовала Ленка, и мальчишка со вздохом подчинился: показаться перед ней трусом ему совершенно не хотелось.