– Я думала, это просто крокодил, – виновато произнесла Уника.

– А просто крокодилы – они вообще пупсы безобидные, так и хочется погладить!

– Но он же такой красивый был…

– Ага, живой и светится. Странный цвет шкуры тебя не смутил? Или то, что он на дереве сидел? Как часто ты видишь крокодилов, сидящих на дереве?

– Он был на нижнем корне всего лишь… Но ты прав, я вела себя глупо. Извини.

Как она и ожидала, Катиджан, получив признание своей победы, сменил гнев на милость.

– Ладно, живи пока! Кто-нибудь знает, что это за уродец?

Как и многие ведьмы, Уника много лет изучала неизвестных людям существ, но ни с чем подобным не сталкивалась. У чудовища было крупное круглое тело, двигавшееся на шести коротких лапах. Похоже, бегать оно не умело, поэтому охотилось иначе: приманивало их своей измененной пастью, а потом нападало, используя гибкое длинное щупальце.

Оно не относилось ни к одному из известных Унике видов. Да и маги были в замешательстве, а значит, перед ними оказался какой-то мутант. И Унике хотелось бы знать, появился он из-за печати на этом мире или его оставили тут бежавшие инквизиторы. Если этого выродка создали они, понятно, какую тайну они хотели сохранить!

– Дети, какой главный урок мы из всего этого извлекли? – спросил Катиджан.

– Ты можешь не выпендриваться? – огрызнулся Рин.

– Не нужно соваться к крокодилам? – предположила Уника.

– Не совсем, хотя и это важно. Есть где-то глубоко в океане рыбка, которая похожа на мою бабку по отцовской линии. Рыбка эта живет на глубине и приманивает свою жертву с помощью этакого природного фонарика, что растет у нее на лбу. Когда другие рыбехи, поменьше и понаивней, подплывают к фонарику, рыбка их жрет. Улавливаете связь?

– Вот это был не фонарик, – Рин кивнул на крокодила.

– Господа, среди нас Капитан Очевидность. Я пытаюсь сказать, что фонарик в природе изображает жертву. Другие рыбы плывут к нему не потому, что это «Ох, красотища же какая!», а потому что думают, что его можно сожрать.

– Ты хочешь сказать… – изумленно прошептала Уника.

– Я хочу сказать и говорю, что мы оказались в мире, где двухметровый крокодил – это приманка. Просто мелочь, которую другие хищники примут за легкую добычу. А значит, вот эта эпохальная хрень, – Катиджан постучал по ледяной глыбе, – не исключение в этом мире, а, скорее, типичный представитель. Поэтому держимся все рядом со мной, не реагируем на все, что кажется милым и красивым, если отходим – предупреждаем меня. Ну, это если вы хотите выжить. А если нет, то – вперед и с песней «А-а, в Африке реки вот такой ширины».

Что ж, на этот раз он имел полное право на высокомерие. Способности Рина, какими бы впечатляющими они ни были, больше подходили для ближнего боя, чем для сражения с такими крупным тварями. Катиджан оказался даже важнее, чем они ожидали.

Но и без его указаний у ведьмы отпало всякое желание оставаться здесь одной. Перед глазами у нее все еще стояли острые клыки, направленные прямо на нее.

Восхищение этим миром отступило, и теперь она замечала не красоту зелени, а тревожные знаки. Вот здесь выбит кусок ствола – похоже, копытом размером с пушечное ядро. А вот тут отпечаток лапы в сухой земле, подозрительно похожей на человеческую руку, но при этом такой огромной, что Уника могла лечь в углубление в полный рост. Жители этого мира были дикими, крупными и очень сильными. Вряд они помнили, кто такие люди – а если и помнили, то жалеть их точно не стали бы.

Но хуже всего было то, что Уника понятия не имела, кто скрывается среди листвы. Это были не те чудовища, которых она видела раньше. Эден за годы изоляции превратился в гнездовище монстров, которым нет равных.

Колдовской интерес окончательно пропал, и Уника даже жалела, что пришла сюда. Но не настолько, чтобы отступить, она все еще верила, что их миссия по-настоящему важна. Она чувствовала, что Рин тоже напряжен. Спокойствие сохранял только Катиджан, его сила давала ему это право.

Двигаясь через лес, они едва не пропустили первый робкий след былых хозяев этого места. Его легко было не заметить: за двадцать лет растения полностью оплели небольшой деревянный коттедж, раздробили часть досок, выбили стекла из окон и раздавили проржавевший металл. И все же линии, нарисованные не природой, в нем узнавались.

– Надо проверить, что там! – предложила Уника.

– Ничего хорошего. – Катиджан указал на плотную белую пленку, застилавшую несколько пустых оконных рам. Ведьма не бралась определить, что это: паутина или застывшая слизь. Ее напрягали оба варианта.

Но уступать она не собиралась:

– Я знаю, что это опасно, но мы ведь не на прогулку сюда пришли!

– Это не повод соваться в каждую дыру.

– А вдруг там жила Хорана?

– Иди и проверь, если так хочется. Я остаюсь тут.

– Вы оба остаетесь тут, – вмешался Рин. – Проверю я.

Уника собиралась возразить, однако вовремя вспомнила, что для него угрозы нет. Рин просто обернулся призраком, в таком состоянии никто не мог увидеть его или поймать. Какие бы чудовища ни таились в разрушенном доме, для мага они не имели значения.

Ведьма знала, что она сейчас в безопасности, но оставаться рядом с Катиджаном ей все равно было тяжело. Хотя маг вообще не обращал на нее внимания, он был занят тем, что отмахивался от светло-голубой стрекозы, кружившей вокруг него. Когда ему это надоело, он просто заморозил насекомое и отшвырнул в сторону. А Уника вдруг подумала, что убить ее ему было бы так же просто.

Вздохнуть с облегчением она смогла лишь когда вернулся Рин.

– Это был чей-то дом, но вряд ли Хораны, – отчитался он. – А даже если ее, там не осталось ничего особенного. Внутри полный бардак. Тут дело не во времени, похоже, хатку разметали, когда там еще жили люди. Потасовка была нехилая: вся мебель в щепки, даже камин на куски разнесли.

– Это лишь доказывает, что все было так, как и заявили инквизиторы, – пожал плечами Катиджан. – Обычный признак нападения чудовищ.

– Чудовищ, которых не создавала природа, – указала ведьма.

– И что? Двадцать лет прошло, теперь инквизиторы могут уверенно болтать, что это тут само вывелось. Да и потом, если этот кластер принадлежал Белой Лилии, обвинять вообще некого. С покойников взятки гладки! Так что идем искать непонятно что дальше.

– Далеко отходить не надо, – сказала Уника. – Жилые дома не могли находиться в отдалении от рабочих корпусов. Чем бы тут ни занимались инквизиторы, мы уже близко.

Она угадала верно. Миновав еще пару домов, они оказались перед широкой сонной рекой, за которой виднелись остатки большого здания. Камень выдержал испытание временем лучше, чем дерево, и хотя его полностью оплели лианы, а трава росла во всех щелях, контуры четырехэтажной постройки все равно легко было узнать.

Река казалась мелкой, и Уника хотела подойти ближе, чтобы проверить, где находится брод, но Рин удержал ее.

– Лучше не надо, – улыбнулся он. – Ты покалечишься сама и дашь Катиджану новый повод потрындеть.

– Думаешь, в воде кто-то есть?

– Ничему вас жизнь не учит, – вздохнул Катиджан.

Он заставил зеленоватую воду подняться в воздух неровной сферой и поднес ближе к ним. Уника постоянно забывала о том, что он способен управлять водой и огнем, не только льдом – слишком уж часто он выбирал лед.

Но важнее сейчас были не его способности, а то существо, которое оказалось запертым в клетке из мутной воды. Очертаниями оно напоминало крупного карпа – с единственным огромным глазом на всю спину и двумя пастями, полными острых игл, по одной на каждом боку. Хищная рыба нервничала, кружилась в воде, но вернуть свободу не могла.

– В этом мире все опасно, – напомнил Катиджан. – Поэтому, если потянет в туалет, не спешите рвать листья.

– Прекрасная мораль для этой истории, – хмыкнула Уника. – Ладно, царь-батюшка, веди! Он создал для них ледяной коридор, сдерживавший и рыб под ними, и насекомых, притаившихся в земле. От этого воздух мгновенно стал морозным, однако Уника готова была терпеть это, лишаться ног ей не хотелось.