«Молчи, Марори! Молчи, молчи, молчи…»

— Надеюсь на лучшее, - усмехнулся он. – Но кто тебя знает, заучку.

— Я не заучка, - делано обиделась она.

— Заучка и есть, - подразнил он, для убедительности показав язык.

Теперь штанга в нем была из какого-то черного блестящего металла.

— Крэйл? – Она поерзала на кровати, все еще веря, что хотя бы сегодня ей хватит сдержанности не выдать очередную глупость.

— Я весь внимание, Марори Шаэдис, - продолжал ухмыляться он.

— Имя "Крээли" тебе о чем-то говорит?

Он сначала нахмурился, как будто пытался решить сложную головоломку, потом выдохнул.

— Марори Шаэдис, ты хоть иногда можешь отвлекаться от своей жутко насыщенной всякими страшными загадками и тайнами жизни? – Шанатар печально хмыкнул. – Погоди пару минут, я закончу – и поговорим.

Марори молча кивнула, перекатилась на спину и прижала планшет к груди, стараясь унять грохот бешено бьющегося сердца. Он обиделся? Похоже на то. Знала ли она, что весь этот «случайный спектакль» вовсе не случайный? Марори зажмурилась, мысленно посыпая голову всякими подходящими обидными словами. Ну и как ему теперь сказать, что все это… слишком? Когда нет возможности хотя бы дотянуться до него, запустить пальцы в волосы, ощутить, какие они жесткие, почувствовать его успокаивающую близость?

Лежащий рядом Сатис посмотрел на нее с неодобрением.

— Прости, веду себя как дура, - сказала она всем им сразу – и самой себе.

Крэйл появился через шесть с половиной минут, уже одетый в домашнюю кофту с капюшоном и потертые дырявые джинсы, явно видавшие виды. Он промокнул волосы полотенцем, а потом пятерней откинул назад.

— Когда я уезжала из Дра’Мора они были намного короче, - зачем-то сказала Марори. – А времени прошло всего ничего.

— Я говорил, что у меня хорошая регенерация. – Он поскреб гладковыбритый подбородок. – Волосы вот растут адски быстро, правда, тогда, когда им вздумается. Наверное, в этот раз это случилось из-за твоей крови. К счастью, это не распространяется на щетину. Ненавижу бриться.

— Тебе идет, - заикаясь и краснея, похвалила она.

— Да? Потому что, честно говоря, как раз раздумывал, не подстричься ли к такой-то матери. В зале жутко неудобно.

Он переместился на кровать: просто бухнулся на спину с планшетом на вытянутых руках.

— Так об имени…

Марори с радостью выдохнула, потому что не могла спокойной смотреть на то, как этот бессовестный шанатар валяется на кровати весь такой расслабленный, и домашний, и доступный. Сейчас, даже в одежде, он казался еще более привлекательным. Хотя бы потому, что раньше она никогда не видела Крэйла таким: почти обычным парнем, который наравне со сверстниками ходит на вечеринки, слушает тяжелую музыку и делает все то, что делают достигшие зрелости молодые мужчины привлекательной внешности.

— Откуда ты его взяла?

— Это имеет значение? – Марори вкратце пересказала все, что услышала от старика в лавке, и сказку, которую узнала от Ти’аля. И чем больше она рассказывала, тем более серьезным становился Крэйл. – Я подумала, что если Танос – это какой-то Светлый из неофициальных мифов, то Крээли может быть одним из Темных. Тем более, что ваши имена…

— … похожи, - закончи за нее шанатар. – Я не знаю никакого Темного с таким именем. Но знаю одну женщину.

— Кто она?

— Моя мать, - нехотя ответил он. – «Крээли» переводится с древнего диалекта, как «последняя кровь». Отец рассказывал, что она назвала меня так, чтобы передать себя. Ерунда какая-то, но вот так.

— А кем была твоя мать?

— Она была прежде всего моей матерью, а остальным я не слишком интересовался. После того, как я… наломал дров, - шанатар поморщился, как от острой боли, но быстро справился с чувствами. – Потом у нас уже не было возможности поговорить. А отец любил повторять, что сделал много чего, чтобы ее заполучить, и что она – его величайшее сокровище.

«Сокровище, которое он упек в «Норсгот», - подумала Марори.

— Ты знаешь, что мои крылья – как у малаахов?

— Прости, Кусака, но мне глубочайше плевать на небеснорожденных выродков, и я точно не интересуюсь их разновидностями. И, если откровенно, мне было бы куда спокойнее и легче, не будь у тебя этих крыльев вовсе.

— Спасибо за прямоту.

— Не обижайся. – Он совсем не виновато оскалился. – Я могу поискать что-то про этого Крээли, попробую выпросить у Магистра доступ в архивы Дра’Мора.

— Я буду очень благодарна.

— Конечно, будешь, куда ты денешься.

Она не смогла сдержать смешок. Явно тыкать другим в то, что они должны поступать по его указке, – в этом весь «ископаемый шанатар», и она просто не представляла его другим. И потихоньку радовалась, что в тот странный вечер брякнула просьбу о поцелуе. Сейчас это все казалось таким далеким и нереально-призрачным, что она боялась, как бы не начала верить, что все это было лишь дымкой приятного сна, которая вот-вот рассеется без следа.

— Ты ничего не рассказываешь о своих успехах, - напомнил Крэйл. – если думаешь, что я полный идиот и не понимаю, что тебе нелегко, и вбила себе в голову, что оставить меня в неведении – это умно, то имей в виду: если раньше ты видела меня просто злым, то имеешь все шансы увидеть бешеным. Поэтому предлагаю прямо сейчас перестать корчить из себя заботливую Марори и рассказать мне обо всем.

Что-то в его голосе заставило Марори поставить большой и жирный крест на своих планах держать его в неведении до поры до времени. Вкупе с обещанием Ниваля обо всем рассказать другу предложение шанатара признаться выглядело его еще одним щедрым подарком.

— Я тебе покажу.

Она поставила планшет на подушки, повернулась спиной и скинула домашнюю кофту с плеч, надеясь, что уродство на ее коже отвлечет его от ее костлявого сложения.

— Твою мать… - донеслось до Марори его с трудом сдерживаемое ругательство.

Она натянула кофту обратно, наглухо застегнула молнию и глубоко вздохнула, прежде чем посмотреть на Крэйла. Сейчас даже расстояние не было преградой для того, чтобы она прочувствовала всю гамму его злости. Для этого было достаточно просто посмотреть ему в глаза.

— Что он сделали с тобой? – сухо поинтересовался он.

— Пытались запечатать мой светлый потенциал, чтобы я могла им пользоваться без страха снова кого-нибудь спалить. Но проклятокровной части меня это не очень понравилось, поэтому я теперь выгляжу вот так. Если постараться, то сигилы почти не видно. – Она изо всех сил старалась выглядеть беззаботной. – Правда, придется забыть об общественных пляжах и бассейнах.

— Каких дров ты наломала, Кусака?

Она снова призналась. И хоть изо всех сил обходила острые углы, рассказ все рано окончательно вывел Крэйла из себя. Шанатар не стал крушить все вокруг, не ругался и даже не разбил стоящий поблизости стакан с минералкой. Но его взгляд… У Марори мурашки побежали по коже от одного вида его ставших совсем черными глаз.

— Чувствую себя куском дерьма из-за того, что своими же руками отдал тебя им в лапы, - наконец, сказал он.

— Мы оба знаем, что этого нельзя было избежать. И если я не смогу подчинить то, что сидит во мне, то в один прекрасный день просто вспыхну – и уничтожу все, что мне дорого. Я просто не смогла бы спокойно жить, зная, что из-за меня могут пострадать те, кого я люблю.

«Ну, или я просто сгорю», - про себя добавила она.

— Я заберу тебя оттуда, - твердо и уверенно сказал он. И хищный блеск в его взгляде не оставил сомнения, что переубедить шанатара не получится. – В этом году Эльхайм проводит долбаный праздник по случаю Равноденствия и встречает дра’морцев. Постарайся продержаться до этого времени, Кусака.

Праздник Равноденствия, до которого осталось чуть больше четырех недель.

— Крэйл, я не уверена…

— Марори Шаэдис, строго говоря, в этом вопросе я не очень интересуюсь твоей уверенностью. Надеюсь, небеснорожденные ублюдки не успели загадить тебе мозги мусором вроде благородства, человеколюбия и самопожертвования?