Ей было приятно видеть свои вещи рядом с его, хотя и в беспорядке: повседневный беспорядок являлся доказательством того, что их жизнь последнее время преследовали неприятности.

Лиззи посмотрела на тест, развешивая полотенце.

Увидев знак «плюс», она начала улыбаться. О, Боже мой. ОМОЙБОГ!

«Мама», — подумала она. Она собиралась стать…

Вдруг она вспомнила Шанталь, стоявшую перед склепом семьи Брэдфордов, с кровавым пятном на белых джинсах. Поворот судьбы был определенно странным — она вдруг выяснила, что беременна в то же время, как другая женщина могла потерять своего ребенка.

Как к этому отнесется Лэйн?

Обхватив лицо ладонями, Лиззи посмотрела на себя в зеркало, и счастливая улыбка исчезла.

Черт побери, как она сообщит ему об этом?

12.

Самюэль Ти. выруливал свой Jaguar к входу Истерли, Джин кинула взгляд на большой дом своей семьи. Должно быть здесь двести черных ставень с глянцевым отливом по самой последней моде, и эти обшивочные доски, закрывающие все четыре стороны? Если сложить все эти доски конец к концу, то она готова была поспорить, что они займут расстояние через Большую пятерку мостов в Индиану и, возможно, даже на север в Чикаго.

— Ну? — пробормотал Самюэль Ти., ударив по тормозам.

— О, конечно. Я дома.

Она говорила на автомате, поскольку ее голова была занята другими вещами. Ее взгляд переместился в окна на втором этаже, к спальне Амелии.

— Я, наверное, уеду из города на пару дней, — услышала она свои слова.

— Ты? Небольшая поездка, запланированная с мужем?

— Нет.

— Позволь я угадаю, шоппинг.

Она открыла дверь и вышла. Ее накрыла жгучая головная боль, прямо между глаза, от чего ей было трудно на нем сосредоточиться.

— Амелия должна вернуться в «Хотчкисс». Она должна сдать экзамены.

— Ах, да, твоя дочь. — Самюэль Ти. нахмурился. — Она же приехала на похороны.

— Да. — На самом деле, все было гораздо сложнее. Амелия наврала и сказала, что ее выгнали, чтобы вернуться домой. — Но она вернется сюда назад.

— На лето.

— Нет, чтобы закончить здесь среднюю школу.

Самюэль Ти. отпрянул и недовольно уставился на длинный капот Jaguar.

— Разве Пфорд отказывается платить?

— Прости?

— Разве этот никудышный сукин сын сказал, что не будет отплачивать школу? — Джин не ответила, он посмотрел на нее. — И прежде, чем ты попытаешься отрицать, насколько плоха ваша денежная ситуация, я напомню тебе, что я видел финансовые данные твоего брата, которые он предоставил для развода, и я ознакомился с ними. Я точно знаю, что происходит.

— Ричард не отказывался. — Но она и не спрашивала. — Амелия хочет быть дома. Она хочет… быть со своей семьей.

— Значит она собирается поступить в школу Чарлмонт Кантри Дей этой осенью?

— Конечно.

Он резко кивнул, словно это был единственно правильный выбор.

— Хорошо. Амелия хороший ребенок. Она очень похожа на тебя.

— Надеюсь, она не пойдет по моим стопам.

— Я тоже. — Самюэль Ти. снисходительно махнул рукой. — Извини, вышло грубо.

«И все же я не согласна, что она похожа только на меня», — подумала Джин.

— Она хочет поехать в Нью-Йорк. И работать в сфере моды.

— Сначала ей нужен диплом об окончании вуза. А потом она может тусоваться во всяком артистическом дерьме, предполагая, что ты и твой муж будут ее кормить, одевать, пока она будет работать стажером в Vogue. Но это не мое дело.

Джин легонько уперлась пальцами в верхнюю часть двери. Затем засунула их в щель стеклоподъемника.

— Что такое, Джин?

Взглянув на сиденье, которое она только что освободила, она подумала о том, что много раз ездила бок о бок с ним в этом спортивном автомобиле. Обычно она возвращалась в темноте, а не днем, почти всегда с одного их свидания, которое заканчивалось их противостоянием.

Как правило, раньше эти две вещи, шли рука об руку с ними.

— Я имел в виду то, что сказал. — Голос Самюэля Ти. отдалился, он переместил взгляд на холмы, спускающиеся к реке. — Ты всегда можешь мне позвонить в любое время. Я всегда приду к тебе на помощь.

Ей понадобилась минута, чтобы осознать, что он говорил о ситуации с Ричардом Пфордом. И инстинктивно она поняла, что ей не нужно его ложно заверять, что у нее все в порядке.

Может, потому, что ей трудно было признаться, что она снова приняла плохое решение.

Одно из многих.

— Мне надо идти, — резко сказала она.

— Так иди. Это ты держишься за мою машину.

Джин вытащила пальцы из двери, подушечки гудели от того, что она защемила их в механизме окна.

На миг она вдруг подумала, что может вздернуть вверх подбородок и выдать какой-нибудь саркастический остроумный ответ, не сдаваясь, не испытывая никакого сожаления, и когда она пойдет, он будет смотреть ей вслед, оценивая ее задницу, и явно желая положить на нее свои руки.

Однако, она не хотела и у нее не было сил устраивать очередное шоу.

Она отступила от машины, и Самюэль Ти. завел двигатель кабриолета.

— Позаботься о себе, Джин.

— Всегда.

Он пробормотал что-то, но она не расслышала из-за звука мотора, а затем он двинулся вперед, спускаясь с холма, оставляя за собой сладковатый запах газа и нефти, повисший в неподвижном воздухе.

Стоя в золотых лучах послеполуденного солнца, она наблюдала за его машиной, пока не исчез свет от двух маленьких красных фар. Потом она повернулась и снова посмотрела на окна Амелии.

Девушка видно тоже наблюдала за его отъездом, одна из створок поднялась и их дочь высунула голову.

— Я все упаковала. У меня, правда, было не много. Мы можем ехать?

У Джин заняло секунду разглядеть на кого была похожа ее дочь, темные волосы брюнетки сверкали прядями на солнце, ее красно-черная блузка свободно сидела на ней.

Матери должны быть добрыми и заботливыми. Неважно, домохозяйки они или работают полную рабочую неделю… неважно придерживаются ли они органического питания или сторонники печенек и газировки… и неважно строгие они или дают слабину, сторонники вакцинации или против, богатые или бедные… Мать должна быть той, чтобы дети чувствовали себя в безопасности с ней. И это может проявляться в поцелуях на бобо, достижений в чирлидершах, выдача определенной дозы Тайленола и бумажном носовом платке.

В основном, за всеми ярлыками, которые пытались навешать на матерей, хорошие матери должны были просто быть хорошими людьми.

— Что случилось? — спросила Амелия.

Измученный голос ребенка был заслуженной неудачей Джин по всем счетам: Амелия была воспитана нескончаемым потоком воспитательниц и нянек, и потом, как только она перешла в старшие классы школы была отправлена в «Хотчкисс», словно предмет мебели, который стоило повторно обить, прежде чем его снова можно было поставить в салон знатного дома.

Решение девушки вернуться домой стало первым поворотным моментом в ее жизни, в котором Джин самолично приняла участие. И Джин решила отвезти ее обратно в школу не только потому, что теперь не было средств, чтобы воспользоваться частным самолетом семьи, а потому, что пришло время ей узнать, что за человек ее дочь.

И что может быть лучше, чем четырнадцать часов, проведенные в машине?

— Эй? — позвала Амелия.

— Прости. Я только соберу некоторые вещи, и мы поедем. — Лучше выехать, пока Ричард не вернулся с работы. — Лэйн уехал на роллс-ройсе, но можно взять «Мерседес».

— Хорошо. Я бы предпочла не подъезжать к кампусу на роллсе. Слишком пафосно.

— Говорит девушка, которая предпочитает одежду Шанель. — Джин улыбнулась, чтобы показать, что она не придирается. — У тебя имеется чувство стиля, ты же знаешь это?

— Оно перешло ко мне от тебя и бабушки. Все так говорят.

Почему-то Джин стало очень больно от ее слов.

— Наверное, тебе стоит попрощаться с ней.

— Она даже не узнает меня.

— Хорошо, тогда не стоит.