Я обнимаю его за шею и притягиваю к себе, не заботясь о том, что у меня не почищены зубы или как могут выглядеть мои волосы.

Его тепло, аромат и прикосновение — это всё, в чем я сейчас нуждаюсь.

Нейт без брезгливости открывает свой рот. На самом деле, он даже ненадолго углубляет свой поцелуй, но, возможно, для этого не будет хватать и вечности. Я так хочу, чтобы Нейт проскользнул ко мне под смятое постельное белье. Он пощипывает мои губы, но его рот чуть дольше задерживается на моем.

На удивление, он не отстраняется, а скорее целует меня снова, и я чувствую бархатистое прикосновение его языка и еще один поцелуй.

Но затем слышится еле слышный прощальный вздох.

Нежные ласки его умелых рук блуждают по моему телу, заставляя меня жаждать его еще больше. И его мягкие, дразнящие поцелуи служат только для того, чтобы оставить меня в безрассудстве, в то время как он поднимается в полный рост.

Я улыбаюсь ему.

— Хочу, чтобы ты остался.

Нейт прикрывает на минуту свои глаза, и, открывая их вновь, наклоняется.

— Знаю, что обещал взять сегодня выходной, но мне нужно довести до ума сделку, которую я подписал вчера. На выходные приходится четвертое июля, и я с пятницы до понедельника буду свободен. После того как съездим навестить моего отца, мы отправимся в Кис на длительные выходные.

Выходные вдвоем с Нейтом — это может быть лишь ожившая фантазия полного секса.

Мою кожу начинает покалывать от удовольствия.

А тело вспыхивает, когда тепло поглощает меня.

— Я оставил свою кредитку на тумбочке. Сходи по магазинам сегодня и купи всё, что тебе необходимо.

Я стараюсь смахнуть прочь эту мысль.

— Нейт, я не могу воспользоваться твоей... — я начинаю протестовать.

Он стоит практически уже возле двери, но быстро оборачивается и поднимает руку вверх, чтобы остановить меня.

— Ты должна знать: мы поплывем на катере, поэтому купи что-нибудь соответствующее. — Затем подмигивает мне. И он на самом деле подмигивает мне, и любой мой протест стремительно вылетает в окно, пульсируя бабочками из моего живота.

Он уходит, и, улыбаясь, я оглядываю комнату.

Нейт неряха.

Должно быть, раз в две неделю приезжает Рози, чтобы содержать дом в чистоте, потому что Нейт уж точно не занимается этим.

Осматривая комнату, обращаю внимание на кучу его и моей одежды, лежащую со вчерашнего и, конечно же, с позавчерашнего дня. На тумбочке стоят контейнеры с китайской едой, которую мы ели прошлой ночью. Но мой любознательный взгляд останавливается на обыкновенном конверте, который Оливер вручил Нейту. Я никогда не открывала его, потому что мне уже был открыт доступ к счетам моего брата, но, вероятно, я должна сделать это.

Вскакиваю с кровати и подхватываю его с комода.

Заползая обратно в кровать, я вскрываю конверт и вытаскиваю стопку бумаг: свидетельство о смерти, письмо, подтверждающее мое ближайшее родство, копия документа на дом Мими, упоминающая только мое имя, распечатки выплаты долгов, выписки о состоянии счета с формами электронного перевода с приложением для заполнения граф в моем счете, а также полные сводные данные о его состоянии.

Мой желудок ухает вниз от всей печали и слов, напечатанных сверху: как только будет выплачен долг в имуществе моего брата останется немного меньше пяти тысяч долларов. Он заплатил больше, чем двести тысяч долларов долга, чтобы облегчить мою жизнь, но он, похоже, ничего не приберег для себя. Слезы текут из моих глаз, пока я прижимаю бумаги к себе. Был ли он счастлив?

Зак, скажи, что был.

Я не вижу ни единого слова о несчастном случае, поэтому опять начинаю просматривать бумаги, но ничего. Тянусь за визиткой Оливера, которая лежит на кровати рядом с конвертом. Мой телефон оживает, когда я нажимаю центральную кнопку и ввожу десятизначный номер.

— Офис Оливера Мартинеса. Чем могу вам помочь?

— Здравствуйте, это Зои Флауэрс. Оливер сейчас свободен?

— Минуточку, пожалуйста. — Играет приятная фоновая мелодия, пока я пролистываю, документы и беру ручку из своей сумочки, чтобы подписать, требующие подписи документы.

— Зои, доброе утро. Как у тебя дела?

— Привет, Оливер. Неплохо. У меня для тебя готовы документы, которые нуждались в моей подписи.

— Превосходно. Я пошлю курьера за ними. Ты всё ещё у Нейта?

Я тяну на себя простынь и плотнее прижимаю ее к груди.

— Да, и надеюсь, что ты сделаешь мне одолжение.

— Попробую. Что случилось?

— Ты мог бы сделать мне копию отчета об аварии Зака?

— Да, но я смогу сделать это только после праздничных выходных. Но, Зои, мне необходимо сказать тебе, я читал отчет о вскрытии. В нем утверждается, что твой брат ехал слишком быстро, не надев шлем, и они ссылаются на травмы головы в качестве причины смерти.

Мне становится грустно. Он никогда не надевал шлем. Он был непокорным в этом плане.

— Я бы всё равно хотела взглянуть на него, если ты не против.

— Без проблем, примерно через час я пришлю курьера, чтобы он забрал твои документы, и позвоню тебе на следующей неделе, когда получу их.

— Спасибо, Оливер.

— Никаких проблем. Хорошего дня.

— Оливер, подожди! Ты всё ещё здесь?

— Да. Тебе нужно что-то ещё?

— Твое вознаграждение. Я не увидела детализированной оплаты твоих услуг в отчете о моем брате или каком-либо другом документе.

— Не беспокойся об этом, Зои. Бизнес Нейта покрывает оплату моей фирмы.

— Нет, я хочу сама оплатить. Это никак не связано с бизнесом Нейта.

Он посмеивается.

— Не получится. Всё слишком запутано.

— Оливер, не так уж трудно выставить для меня отдельный счет.

— Послушай, Зои. Мы с Нейтом дружим очень давно, действительно очень давно, и в глубине души, под всей этой его задумчивостью и плевать-мне-на-всё бравадой скрывается доброе сердце. Не разрушай этого, отказываясь от его помощи в деле твоего брата. Зи многое для него значил. Позволь ему сделать это если не для тебя, то хотя бы ради памяти о брате.

У меня перехватывает горло. Столько эмоций в его словах. Я делаю вдох перед тем, как ответить.

— Знаешь, что Оливер? Я смогу сделать это. Спасибо тебе... за всё. Удачного дня.

— Тебе того же, — отвечает он и кладет трубку.

Я нажимаю на «Отбой» и смотрю вниз на бумаги в течение долгого времени, прежде чем заполнить остальную информацию. Как только заканчиваю, я запихиваю все обратно в конверт. Так бывает, что впопыхах я не в силах остановить возникающие перед собой образы из жизни, которую мы провели с братом. Моя мать родила Зака в семнадцать лет, а меня на шесть недель раньше положенного срока, спустя девять месяцев после рождения Зака. Поскольку между нами не было и года разницы в возрасте, мы учились в школе в одном классе. Все думали, что мы были близнецами. Мы никогда не знали, был ли у нас один и тот же отец, однако это ничего бы не изменило.

Мы жили с матерью, которая вела сумасшедшую и испорченную жизнь. К счастью, у нас была Мими. И, несмотря на всю пренебрежительность матери по отношению к нам, Мими принимала нас с любовью.

Когда нам исполнилось по пять лет, мы стали жить с ней, а мать навещала нас. Это случилось в первый день нашего пребывания в детском саду. Мы остались на остановке одни, и нас некому было забрать, поэтому Зак вынужден был найти обратный путь домой. От меня не было никакой помощи. Я плакала и была напугана, а он сказал, что всегда сможет найти дорогу домой. И всегда находил. В тот день он отыскал наш дом и, когда мы не смогли попасть внутрь, он обратился к соседям и попросил их позвонить Мими.

Слезы скатываются по моим щекам, словно проливной дождь.

Моя судьба — я не в состоянии изменить её.

Мать умерла от передозировки наркотиками спустя пару лет. На тот момент ей было двадцать семь лет. Я не поверила своей двоюродной бабушке, когда однажды она поведала мне о клубе двадцать семь, но верю теперь.

Я наплакалась на две жизни вперед, думая об этом, и я больше не хочу проливать из-за этого слезы. Прямо сейчас я проживаю свою жизнь и хочу воспользоваться отведенным для меня временем.