- Ты поддержал?

- Нет, но мои доводы были бездоказательны. Ты уехала, ты оставила его.

- Но он мой муж!

- Ну, он твой муж, а зачем ты уехала?! Хотя можешь не говорить. Он сказал мне, что понял тебя. Сам я понять не могу, но он говорил убежденно. Тебе хотелось перемен и душевной свежести? Но зачем надо было оставлять его? Это я спрашиваю от себя. Ты же знаешь: он неуравновешен, он вспыльчив, он поступает опрометчиво.

- Связь с любовницей ты объясняешь его опрометчивостью?

- В какой-то степени. И душевным кризисом. Он сломался. Когда он был здесь у меня, он был в каком-то странном состоянии, как будто решал не лично его касающиеся вопросы, а какого-то постороннего человека. Он не влюбился в нее, это очевидно. Но она чем-то задела его, тронула. Из его слов я понял, что она живет вечно вся на позитиве. Мир прекрасен, все люди братья, не стоит грузить лишние проблемы, жизнь хороша именно сейчас. Я понял, что ему с ней легко. Может быть, конечно, у них возникло и... какое-то физическое притяжение. Не знаю, не уверен. Он не был в особо восторженном состоянии. Скорее всего она нравится ему больше как человек, чем как женщина.

- Не успокаивай меня.

- Не был бы он твоим мужем, я мог бы поверить, что она вызывает у него какие-то эмоции. Влад очень придирчив. Стал...

- Я знаю. Наверно, на этом резком контрасте между мной и ей, он и полюбил ее.

- Полюбил? Полюбил, но только не ее, а себя. Захотел вернуть себе уверенности. Он тут же вернется, когда узнает, что ты приехала.

- Нет, не вернется. Я не приму.

Она встала, чтобы уходить. Олег заметил, что она сдерживается из последних сил.

- Лада, тебе надо успокоиться и все обдумать. Не говори сгоряча.

- Я уже все обдумала. Он больше не будет жить со мной, даже если вернется.

- Ты сама сначала подвела его к этой черте. Подвела за руку к краю пропасти и сказала: «прыгай, а я посмотрю, что с тобой будет», - Олег расстроился и почти кричал на нее.

- Не утрируй. Многим парам приходиться расставаться на какое-то время. Это не повод пускаться в загул.

- А то, что... что...мы... что было между нами! Это по-твоему не измена?!

- Это был пьяный бред. Любой здравомыслящий человек не посчитает это за измену.

- Да, но это сделает ему больно.

- Больно?! А то, что испытываю сейчас я простым словом «больно» не назовешь!

Она резко развернулась и пошла к двери. Олег молча проводил ее. На пороге она обернулась и, посмотрев на него другим, более мягким взглядом, сказала:

- Спасибо тебе, что ты сдержался и не сказал ему правды.

- Никогда не смогу этого сделать. Он был в таком отчаянии, после твоего отъезда, не помню, чтобы я его таким видел.

- Ну, сейчас все наладилось.

В песочнице играли дети, кидались друг в друга пластмассовыми лопатками и ведерками и пытались перекричать самих себя. Запах сирени обволакивал и насыщал воздух терпким ароматом. Лада сидела на скамейке под деревом во дворе незнакомого дома и пристально наблюдала за подъездом. Она не стала звонить Владу и радовалась своей предусмотрительности, тому, что не сделала этого сразу как приехала, а узнала обо всем от Олега. Желание увидеть Влада сохранилось, оно теплилось в ней все последние месяцы. Она скучала по нему. Но теперь, она знала наверняка, она не хочет ничего кроме этого. Только увидеть. Ни слова, ни взгляда. Она не будет подходить, не будет разговаривать с ним, не потребует объяснений, только посмотрит на него издалека и уедет. Что будет потом, она не загадывала. Наверно, надо будет как-нибудь устроить развод. Она найдет адвоката и он сделает так, чтобы ей не пришлось встречаться с бывшим мужем, не пришлось смотреть этой женщине в глаза и ругать за то, что она отняла у нее. Лада не хотела никаких оправданий от него, она боялась представить себе его с жалостливой гримасой, услышать его голос, уловить в нем прежние мягкие и тонкие нотки. Она боялась увидеть его карие глаза, с их вызовом и преданностью. Она любила его и будет любить. Но времена изменились. Они сами изменились. И Лада отчетливо это поняла, когда увидела Влада и сначала не узнала его.

Из подъезда вышла парочка: низенькая, коренастая девушка в больших солнцезащитных очках и сутулый, немного обрюзглый мужчина. Влад был в непривычном для него деловом костюме, который скрывал последние остатки его формы и накаченных мышц. Солнечные лучи переливались в его посветлевших волосах, выделялись поседевшие виски. Лицо осунулось и посерело, а во взгляде не осталось ничего. Его глаза ничего не выражали; выражение лица тоже было безразличным, а движения и походка стали медлительней и выдавали крайнюю усталость и утомленность жизнью. Ему было тридцать семь и он уже выглядел на свой возраст. Лада ужаснулась его внешнему виду и даже привстала со своего места, чтобы его получше разглядеть. Она не видела его какие-то семь месяцев и никак не могла поверить в то, что он мог так измениться, постареть за это время. Но теперь, как раз, он выглядел вполне нормально, он не выделялся в толпе, не привлекал внимания и казался обычным мужчиной своего возраста.

Влад не мог не почувствовать ее взгляда. Он бы почувствовал ее в темной комнате с закрытыми глазами. Он остановился перед машиной и посмотрел на детскую площадку. Кира продолжала что-то щебетать, не обратив внимания на его задумчивость, а он, ничего ей не объясняя, развернулся и пошел через двор к скамейке, где сидела жена. Лада встала и ждала пока он подойдет. Сначала она испугалась, когда поняла, что он заметил ее, но потом ей стало спокойней и она перестала волноваться. Она увидела этот присущий ему откровенный, восторженный взгляд и сразу же успокоилась. Он по-прежнему любит ее. Когда он смотрел на нее, в его облике проявлялось что-то от прежнего Влада, в глазах блестел тот же огонек, в выражении лица и неповторимости его черт присутствовала та же утонченность, но седина в волосах не исчезала, а резкость движений похоже навсегда сменилась скорбной медлительностью. Лада с болью осознала, что он действительно постарел и никогда уже не станет таким, как был раньше. Что-то ушло из его души, а что-то изменилось в его психологии и, наверно, эти изменения были вполне естественны, но тем болезненней было их осознавать. Влад тоже заметил в ней определенные перемены: он раньше не видел ее такой юной и теперь мог представить, как она выглядела на выпускном балу в школе. И эта новая Лада нравилась ему не меньше той опытной и разумной женщины, с которой он привык жить. Но отлично ее зная, он понимал, что не все так просто: за ангельской оболочкой скрываются те же бесы, просто они теперь стали хитрее и интеллигентней.

- Как живешь? Вижу, что-то ты постарел, - сказала Лада, не здороваясь, - Наверно, это тебе на пользу.

- Да, твой отъезд особенно пошел мне на пользу, - сказал он с усмешкой.

- Разве нет. Вон, появилось очаровательное существо, которое ждет тебя возле машины и от удивления никак не может закрыть рот... или ей брекеты мешают.

- У нее нет брекетов.

- А-а, это значит свои зубы такие? Бедняжка... Я, собственно, не хотела с тобой встречаться. Приехала так... взглянуть на тебя издалека.

- Лада прости меня. Это все так глупо.

- Не смей, Влад, так говорить. Никогда больше не произноси этих слов. Наше будущее - суд и раздел имущества, - она с трудом сдерживала гнев.

- Лада, прости. Я был так слаб и мне так было не по себе в связи с твоим отъездом.

- Это, значит, моя вина, что ты мне изменяешь?!

Она ударила его по щеке. Влад немного отпрянул, но продолжал стоять на месте, она ударила его еще раз, а затем снова и снова. У него покраснела и распухла щека, а у нее уже горела ладонь, но она не чувствовала облегчения, наоборот его вид, эта бабенка у подъезда, собравшиеся во дворе зеваки - все бесило ее и доводило до бешенства. Она толкнула его в плечо, Влад хотел поймать ее за руку, но она увернулась и, собравшись с новыми силами в азарте борьбы и всплеска всех своих негативных эмоций, стала пинать его ногами. Вполне возможно, что со стороны все это выглядело довольно комично, но ситуация была такой острой, что почему-то никого не потянуло засмеяться или хотя бы хихикнуть. Вскоре у него все брюки были в песке и следах от ее обуви, он не пытался увернуться и о том, что на самом деле ему больно, говорила его красноречивая гримаса. Наконец, Лада немного остыла. Разгоревшийся в ее глазах огонь потух, она плюнула ему под ноги, развернулась и ушла.