Последняя пара в пятницу заканчивалась в 12:35. Я порядочно проспал всю пару на последней парте, и проснулся от трелей звонка.

Маша лихорадочно кидала свои вещи в сумку. Видимо, надеялась скрыться от меня.

Медленно подхожу к ней сзади. И шепчу, наклонившись к ее уху:

— Мы куда-то опаздываем?

От неожиданности она подскакивает и роняет сумочку. Все содержимое выпадает на пол. Упс.

— Мать твою, что ты за человек?! — она шумно вздыхает, а затем принимаемся собирать свои тетради, ручки. Я наклоняюсь и тоже начинаю собирать все безделушки просыпавшиеся на пол. Флешки, заколки, бейджик с ее именем. Хм, она где-то работает? Отдаю ей все, что успел подобрать с пола. Она кивает в знак благодарности. И направляется к выходу.

— Так что, куда мы едем? — я подстраиваюсь под ее шаг. Она молча подсовывает мне листок с адресом. — Так, ну это минутах в сорока отсюда. Без пробок доедем за тридцать.

— Встречаемся в два у ее двери. — она говорит максимально коротко и безразлично.

— Слушай, нам же по пути. Я могу подвезти. И денег за проезд не возьму.

— В два у двери. — она ускоряет шаг и оставляет меня молча ахеревать от ещё одного отказа. С этой выскочкой, я скоро привыкну к слову " нет". А оно, я должен сказать, не особо мне нравится.

Время до долгожданной встречи со Степанидой Васильевной я скоротал в кафе, где познакомился с двумя улетными сексапильными девчонками. Вот и появились планы на вечер.

В два я стоял у входа в подъезд и ждал свою нахальную спутницу. Маша появилась из-за угла в обычной белой футболке и рваных джинсах. Волосы были собраны высоко в хвост, очки. Ничего необычного, я видел наряды и покруче, но от чего-то мне захотелось остановить время и полюбоваться ею еще минут двадцать. Но она уже подошла ко мне и всем своим недовольным видом показывала, что она была бы рада очутиться сейчас в океане, кишащем акулами, чем в одной квартире со мной. Пусть даже и не наедине.

— Я уже думал, ты не придешь на помощь бедной, нуждающейся в нас бабуле. Совесть победила твою неприязнь ко мне?

Она закатила глаза и подняла руку, видимо затыкая меня, или просто привлекая внимание. Затем сжала ее в кулак и опустила.

— Значит так, раз уж нет другого выхода, давай определим правила на месте, — ее тон строгий, как у моей училки в школе по матану. Она была еще тем зверем. — во-первых, я не хочу, чтоб ты со мной разговаривал, во-вторых, трогал меня, в-третьих, мешал мне.

— В четвертых, мне нельзя дышать твоим воздухом? — усмехнулся я.

— Будь серьезнее. Договорились? — она смягчила тон.

— Идет, — я пожал плечами. Еще один человек, который желает, чтоб я играл по их правилам. Они бы подружились с моим папой.

Мы зашли в подъезд, там стоял невыносимый запах старья, мочи и еще чего-то не очень приятного. Я скривился и покашлял.

— Что, это не похоже на запах кокосового масла? — выпалила она, хмыкнув.

— При чем тут кокос? — не понял я.

— Ну или что вы там наносите тоннами на свою кожу.

— Ты слишком предвзято относишься к нам, обычным мажорам из народа.

Мы дошли до нужной квартиры. Маша позвонила в звонок. Нам никто не открыл. Маша нажала еще. Наконец-то за дверью послышались тяжелые шаги. Через минуту нам наконец-то открыла дверь бабушка, высокого роста. Я надеялся увидеть какую-нибудь бедную седую бабушку, которая, еле ходит, опираясь на полочку, и почти ничего не видит через свои огромные очки. Из всего, что я перечислил, сошлись только седые волосы. Степанида Васильевна была очень статной, с серьезным взглядом. Никаких очков, палочек, запаха валокордина в доме. Бабка вообще выглядит даже лучше чем, я. Что за херня?

Мария

— Так значит, это вы будете мне помогать? — голос у бабушки бодрый, как и ее вид. По ней не скажешь, что она из тех, кому нужна помощь.

Я кивнула.

— Ну, проходите, чего стоите на пороге? — не знаю, что-то было в ее голосе. Что-то такое, что отличало ее от всех бабушек, которых я видела до нее. Тимур тоже офигел. Но, слава Богу, молчит.

Мы зашли в квартиру. Она выглядела очень уютной и ухоженной. Пыли не было, полы чистые. Чем мы можем помочь этой женщине?

— Я Степанида Васильевна, а вы… — она смотрит на меня.

— Маша. — выпаливаю я.

— Тимур, — говорит с улыбкой Дэнкель, когда она переводит взгляд на него. Бабушка умиляется. Ну вот, даже пенсионерки от него в восторге. Нет, он был симпатичен, и это факт. Но неужели никто не замечает, что в его голове пусто?

— У вас замечательная прическа, — сладко припевает Тимур, — чем же мы можешь помочь, такой прекрасной женщине, как вы? — бабулька растаяла как, как шоколадка на солнце, и уже во всю улыбалась и поправляла свои седые волосы. М-да. Тимур, тот еще бабский угодник. Его стоит опасаться. Слишком красиво он может петь.

— Ну, у меня просто полочка плохо держится и забился слив в ванной. Пойдемте, я вам покажу, — бабушка прошла мимо нас.

— Если ты думаешь, что поулыбаешься ей, и она тебя отпустит, то можешь не мечтать. Я за тебя твою работу делать не буду. — прошипела я.

— Хватит завидовать, просто признай, что я могу нравиться людям. Это раз. А два — ты только что нарушила свое правило, которое установила десять минут назад. — Тимур осуждающе покачал головой и последовал за Степанидой Васильевной. Вот же…Ну просто… Да слов нет!

Женщина остановилась в коридоре. Тимур стоял рядом с ней, а я остановилась у противоположной стены. Они разговаривали о полке, а я просто смотрела в окно на кухне. Пока не услышала треск, и не увидела, как Тимур подскакивает ко мне, и что-то сверху ловит руками. Ей Богу, я совершенно не понимаю, что происходит.

— Тебе же сказали, что там полочка еле держится, что ты там стала-то?! — запричитала бабушка, схватившись за сердце.

— Я… Да….Я просто задумалась… — Тимур стоял впритык ко мне, его руки были чуть выше моей головы, а он смотрел на меня холодным взглядом.

— Если ты уже закончила думать, то можешь отойти в сторону. Или будем ждать, пока эта полочка пустит корни в стену? — он вопросительно поднял одну бровь. Еще и шутить изволит.

Я аккуратно вылезла из-под него и нависшей угрозы, и Тимур аккуратно спустил полку на пол. Она была не большая, но судя по толщине досок, из которой она состояла — тяжелая. Меня бы может не убило, но с сотрясом бы пришлось полежать.

— Спасибо, — тихо говорю я ему, и он переводит взгляд с полки на меня.

— Я пойду, принесу инструменты, — сказала Степанида Васильевна и ушла. Тимур кивнул ей, затем опять повернул голову в мою сторону.

— С тебя ужин, — говорит он, пожимая плечом.

Что?! Я вообще-то не просила его это делать, а благодарила просто потому, что так нужно.

— Нет, знаю я, что входит в твое понятие «ужин», — я хмыкаю, а он усмехается.

— Я имел ввиду просто ужин. Но твой вариант мне нравится больше, обещаю подумать над ним.

— Роняй эту полку мне на голову. — он снова смеется. У него приятный смех. Хотя чего я ожидала? Смеха гиены из мультика «Король Лев»? Или зловещее хохотание? Он был симпатичным мальчиком, у которого вкусный аромат духов, которым я дышала, пока он держал мою убийцу над моей головой, ласкающий ухо смех. Но у него два существенных минуса: папины деньги и самовлюбленность. Вряд ли этот человек сможет кого-то полюбить кроме себя. Нарцисс.

— Так мы договорились? — он вопросительно смотрит на меня своими выразительными карими глазами. А может дать ему шанс?

— Посмотрим. Поговорим позже.

В дверях появляется Степанида Васильевна с чемоданом. Тимур опускается и начинает копошиться там. Следующий час Тимур отчаянно пытался прикрутить эту полку, но она абсолютно не поддавалась этому. Просто не повелась на чары этого парня. Ха! Я не одна такая.

Господи, я только что сравнила себя с куском доски. Не плохо. Судя по тому, как неумело держал в руках инструменты, Тимур был далек от работы руками. Как и от любой работы в принципе. Степанида Васильевна что-то пыталась ему объяснить, даже вкрутила один шуруп в стену сама. Мощная баба. Ей бы самой ходить по квартирам помощь предлагать, а она ищет ее у хрупкой девочки и мажорика, у которого руки растут из папиной кредитки.