За дверью оказался темный коридор, в котором вообще-то какие-то плафоны просматривались, но опять же неподключенные. По этому коридору Юрку и Надьку довели до Двери, находившейся справа в стене. Ларев отпер и эту дверь, а потом первым вошел в это помещение и дважды щелкнул выключателями. Как оказалось, одним он включил свет, а другим — вентиляцию.

— Заводи! — велел он своим подручным.

Тараны увидели небольшую комнатушку без окон, в которой стояли два топчана и стол. У двери находилось единственное удобство — вполне российский сортир с очком, вырубленным в досках. Правда, над ним находилась вытяжная труба вентиляции, и это сильно ослабляло общее амбре камеры. Наручники с пленников сняли, но все же Юрке и Надьке тут очень не понравилось.

— Конечно, это не совсем то, что у вас было в «Боливаре», — оскалился Ларев, — но зато здесь вы в полной или почти полной безопасности. Не волнуйтесь и ведите себя прилично, тогда долго тут не пробудете. К сожалению, на долгие беседы и объяснения времени у меня нет. Аста ла виста!

И с этими словами Ларев и его детинушки покинули помещение и заперли дверь. Караулить семейство Таранов никто не остался — из-за двух дверей, как предполагал Ларев, они никуда не денутся.

РАЗНОС ПО-ПРОФЕССОРСКИ

Примерно через полчаса после этого Владимир Васильевич не без робости вошел в свой собственный кабинет, оккупированный профессором Бариновым. Вид у Ларева, несмотря на загар и общую красноватость кожи лица, был весьма бледный.

Кроме директора ЦТМО, в кабинете находились Владимир Николаевич и Соня Ларева.

Ну, что у тебя, Володя? — с легкой надеждой в голосе спросил Сергей Сергеевич.

— Нефедову похитили, — решив не тянуть кота за хвост, выдохнул Ларев. — Водитель и охранник убиты, контейнер снят с грузовика. Есть пара людей из обслуги, которые видели, как несколько человек в гидрокостюмах катили контейнер в направлении пирса. Но на самом пирсе — никаких следов. Все катера на месте, в том числе и «Мануэла». Санчесы в момент обстрела, по их словам, находились внутри катера, а потом попали под воздействие газа. Поэтому утверждают, будто ничего не видели и даже не слышали. Сейчас газ бризом вытягивает из парка в сторону бухты, так что возможно, что они не врут.

— А они не могли где-нибудь в парке затаиться? — спросил Баринов.

— Предусмотрел я такой вариант, Сергей Сергеевич. Сейчас ребята прочесывают все павильоны, гроты, флигели на нижней террасе. Но я думаю, что эти ребята ушли под воду. Контейнер герметичный, с автономной системой воздухоочистки, рассчитанной на 36 часов.

— У него, между прочим, положительная плавучесть, — скромно заметил профессор. — Даже шесть водолазов его под воду не утянут. Не могли они его вскрыть, вынуть Полину, надеть на нее дыхательный аппарат и увести ее с собой?

— Сергей Сергеевич, — Ларев вытащил из кармана тот самый пульт, с помощью которого он кодировал замок контейнера, — вот это единственная штука, с помощью которой можно открыть замок без ущерба для сохранности груза. Причем, даже имея такую штуку, открыть ее могу только я — единственный, кто знает код. Любой другой при попытке подобрать цифровую комбинацию даже с этого пульта может рисковать только дважды — на третий раз взлетит на воздух. Мало не покажется: внутри двойного днища около полутора кило пластита. Я уж не говорю о таких случаях, как попытки взломать контейнер по-русски — с помощью лома, кувалды, автогена или подрыва крышки… Живой она им не достанется в любом случае.

— Так что возможность того, что они уже вскрыли контейнер, ты начисто отрицаешь? — прищурился Баринов.

— Если бы они попытались это сделать, — дипломатично ответил Ларев, — мы бы это уже услышали.

— Так куда же они делись с этим контейнером? Никаких машин не выезжало?

— Нет. К тому же, если бы они хотели вывозить ее посуху, то попытались бы увезти на том же фургоне — это давало больше шансов. Но они понимали, что проскочить через ворота трудно. Поэтому, думаю, их надо где-то в бухте искать.

— Вы мне еще не объяснили, как этот контейнер под воду утянуть. Разумеется, не пробивая в нем дыр…

— Груз могли подвесить… — не очень уверенно произнес Ларев.

— Это около ста килограммов? — недоверчиво прищурился профессор.

— В принципе, если подвязать к колесикам четыре камня по двадцать пять кило… — стал прикидывать Ларев.

— Сколько это, по-твоему, должно было занять времени?

— Не знаю… Проверить можно!

— А я тебе почти точно скажу: не меньше получаса. Потому что на самом пирсе и поблизости от него никаких камней нет. Они есть только на дне бухты. Стало быть, надо было сперва нырнуть за камнями, обмотать их как следует канатами, а потом привязать канаты к колесикам контейнера, потому что больше не к чему. И надо было еще придумать это на ходу, потому что объявления о том, что мы ее в контейнере повезем, загодя никто не делал… Да и вообще о том, что мы ее сегодня захватим, никто не знал до последнего момента. Однако же они сюда пришли! Может, ты их пригласил, Владимир Васильевич?

— Шутите, Сергей Сергеевич?! — нахмурился, но не испугался Ларев.

— Может, и шучу… — Директор ЦТМО поглядел на Ларева исподлобья. — А может, и не совсем. Наши ГВЭПы на скалах они как в тире выбили. Весь парк ракетами с газом забросали, налетели именно на «ту» машину, хотя никто не говорил, что мы контейнер на фургоне с мороженым повезем. Я уж не говорю, что водолазы мимо твоих акул прошли, что называется, нетронутыми, хотя ты утверждал, будто их специально приучал жрать мясо, уложенное в гидрокостюмы…

— Если вы это всерьез, то мне стреляться пора, — произнес Владимир Васильевич.

— Шалишь, у нас так просто не умирают! — осклабился Баринов. — Если ты мне сможешь дать вразумительные ответы на все эти вопросы, я тебе поверю. Нет — лучше прямо сейчас сознавайся во всем.

— У вас ГВЭПы есть, можете и так узнать, что я никому и ничего не продавал. Или вколите мне триста тридцать первый — тоже никаких сомнений не будет.

— Мысль верная, но к ней мы еще вернемся, — кивнул Баринов. — А пока попробуй пошевелить мозгами. Первый вопрос: как водолазы могли проникнуть в бухту и пройти через акул, боны, двойную стальную с сигнализацией сеть с мелкой ячеђй, сонары и подводные телекамеры? С дельталетов никого не сбрасывали — это мы уже точно знаем.

— Сергей Сергеевич, — примирительно произнес начальник СБ, — зря вы так на Ларева напустились. Хотите, я на все ваши вопросы отвечу?

— Это что, внезапное озарение? — Директор еще пуще помрачнел.

— Нет, просто мы про одну деталь позабыли. Насчет подводного аппарата, который просматривался внутри «Антильского быка». Думаю, что ему вполне под силу было пройти сорок миль от Гран-Кальмаро часа за четыре, а потом проскочить через боны в тот момент, когда мы пропускали «Хорхе дель Браво» и «Мануэлу». Их дизели напрочь заглушили звук электромоторов. Вот сонары их и не взяли.

— Так… — Профессор одобрительно шлепнул рукой по столу. — Это уже приятнее. Но есть одно «но». Для того чтобы проникнуть в бухту вместе с катерами, ребята должны были подобраться вплотную к бонам. Ведь скорость у катеров намного больше, и они бы быстро оторвались от аппарата. После этого акустики смогли бы его запеленговать.

— Кстати, то же самое случилось бы и после прохода через боны, — заметил Ларев. — Сонары и внутреннюю часть бухты контролируют, не только вход.

— Вот именно, — кивнул Сергей Сергеевич. — Кроме того, если бы эта подводная бяка лежала на грунте, дожидаясь прохода катеров, она попала бы в объектив подводных телекамер, которые контролируют придонную обстановку около сети. А они прожекторами оборудованы, от берега до берега все просматривают.

— Правда, только у самого дна и метрах в пяти над ним, — уточнил эсбэшник.

— А выше — «мертвая зона».

— Бесшумно зависнуть над дном этот аппарат не сумел бы, — усомнился Ларев.

— Во-первых, нужны вертикальные винты, которые акустики тут же запеленговали бы, а во-вторых, по данным того, что ваши, Владимир Николаевич, ребята насканировали, у этого аппарата этих винтов просто нет.