— Винтовку давай! — крикнул Юрка Клаве. — Ремень от верхней антабки отстегни!

Но тут из дота, что был на холме, застучал еще один пулемет. Вряд ли эсэсовцы заметили кого-нибудь, должно быть, просто решили подстраховаться. Первая очередь крупнокалиберных пуль хлестнула по верхушкам кустов. Клава шарахнулась в сторону и тоже слетела в канаву. Зоя и Дуська съехали туда уже сознательно, потому что пули стали полосовать снег уже совсем близко от них, а канава была какое-никакое, а укрытие.

Когда все четверо оказались в воде, Клава первая нашла выход из положения. Она увидела, что канава с небольшим уклоном поднимается вверх, а следовательно, там, где повыше, воды должно быть меньше. Сверху в канаву стали падать ветки и даже целые кусты; должно быть, пулеметчик решил взять на себя работу, которую делали ротенфюрер и Якоб Мюллер. Несколько пуль просвистели и в самой канаве, но никого не задели… Все четверо, обжигаясь наполнившей валенки водой, полубегом двигались вверх по канаве. Она становилась глубже, но воды в ней действительно стало поменьше. Канава шла не прямо, она почему-то все время сворачивала вправо, и конца ее не было видно. Пробежав по канаве метров пятьдесят, они увидели конец, а точнее — начало этой канавы. За поворотом они увидели несколько бетонных колец диаметром не меньше полутора метров, лежавших по берегам канавы, а сама канава начиналась от точно такого же кольца, уже уложенного в грунт и засыпанного сверху землей. Когда подошли, то из огромной трубы, не трубы, а прямо-таки тоннеля, дохнуло сыростью и пронизывающим холодом.

«Приехали!» — чувствуя, что ноги в промокших валенках и штанах начинают деревенеть, подумал Юрка.

— Немцы! — сказала Зоя, услышав через трескотню пулеметов и автоматов лающие слова команды:

— Форвертс! Нах уфеа! Шнеллер лауфен! Тали!

— В дыру, его мать! — прошептала Клава, дергая Юрку за руку и втаскивая его в кольцо, откуда в канаву тихо и безмятежно выливался небольшой мутноватый ручеек. Все так же, полубегом-полушагом, все четверо вбежали в трубу и, не обращая внимания на темноту, устремились вперед, подальше от солнечного света, подальше от немецких голосов…

Глава IV

…В час дня командир Малининского отряда, Майор, связался по рации с Сергеевым и поинтересовался, прибыли ли посланные за медикаментами люди. Сергеев ответил, что еще не прибыли, и обещал, что сообщит немедленно, как только появятся, если появятся вообще… В том, что Юрка с Зоей появятся, Сергеев сомневался. Мужик из деревни Савки принес известие о том, что над озером Широким был воздушный бой между «мессером» и нашим «У-2». Хотя Сергеев прекрасно знал, чем должен был закончиться такой бой, он все-таки спросил, чем он закончился. Мужик ответил путано, поскольку из-за деревьев толком не разглядел: «Кажись, кого-то сбили, а кого — не понял…» Сергеев решил, что сбили, конечно же, «У-2», и догадался, что это и был тот самый самолет, на котором ему собирались отправить инструктора по снайперской подготовке. Была, однако, надежда, что инструктор и пилот «ушки» выпрыгнули с парашютами. Мужик, правда, говорил, что никаких парашютистов он не видел. Вся надежда была на разведгруппу, высланную прошлой ночью к озеру Широкому. Задача у них была такая же, как та, которую поставил Климыч перед Юркой: изучить подходы к острову и постараться рассмотреть немецкий объект. Сергеев думал, что, если кто-нибудь спрыгнул с «У-2», то разведгруппа поможет найти дорогу в отряд…

Разведгруппа вернулась затемно, в седьмом часу вечера. Из десяти партизан только пятеро. Командир ее погиб, и докладывал Сергееву результаты поиска боец, который хоть и был толковый разведчик, но еще неопытный. По его словам, немцы вокруг озера ведут какие-то подготовительные работы, на всех дорогах усилены патрули, причем механизированные, на легких танках или бронетранспортерах, они двигаются по лесным дорогам. В двух или трех местах под охраной эсэсовцев ведут работы военные топографы, явно привязывают что-то к местности. Особенно сильно патрулируется и охраняется дорога, ведущая на самый остров. Фашисты искусственно намораживают лед, поливая дорогу из шлангов по ночам. Ночью с острова светят хорошо замаскированные днем прожектора. Их шесть, и они очень мощные, скорее всего — зенитные, потому что дают очень широкие полосы света и высвечивают практически все озеро со всех сторон, причем рассмотреть что-нибудь на острове из-за их слепящего света нельзя.

О воздушном бое над озером никто из разведгруппы ничего толкового сказать не мог. Самолеты они слышали, слышали взрыв и видели дым, который поднимался примерно от Федюлькиного лога. Парашютистов, даже если бы они были, разведчики не смогли разглядеть.

Немцев у машины с минометом было немного, человек шесть, и командир решил уничтожить их и перейти дорогу здесь же, не обходя машину. Но тут вышла загвоздка: к минометчикам подошел бронетранспортер с двумя десятками солдат, и его водитель по приказу офицера подцепил к своему тарантасу грузовик. Партизаны вынуждены были прождать еще какое-то время, а когда перебрались на другую сторону дороги, обнаружили, что по шоссе движется целая колонна грузовиков и бронетранспортеров, которые через равные промежутки времени останавливаются и высаживают солдат. Похоже было, что немцы решили провести прочесывание местности. Разведчики вынуждены были уходить дальше, к озеру, надеясь проскочить через Федюлькин лог. Однако от лога и от берега озера уже двигались цепи фашистов. Оставалась еще одна возможность — выскочить с востока, выйдя на дорогу, по которой ехали утром Юрка и Зоя. Немцы были и тут. Как раз на этом месте оказался злополучный грузовик с минометом. Бронетранспортер тоже стоял, но солдаты из него уже выгрузились, и в машине оставались только шофер и какой-то унтер. Разведчики сумели без выстрела, притаившись под корнями вывороченной когда-то сосны, пропустить мимо себя цепь автоматчиков, а вот на грузовик и бронетранспортер им пришлось потратить немало патронов, а кроме того, потерять трех человек. Немцы, услышав стрельбу у себя в тылу, развернулись и стали, загибая фланги, вновь окружать разведчиков. Командир группы был ранен еще в перестрелке с минометчиками, понимал, что из-за него может попасться вся группа, и приказал уходить. С ним остался, как ни матюгался на него командир, еще один парень, здоровенный бугай, которого до войны даже быки боялись. Группа оторвалась от немцев и долго слышала за спиной стрельбу, причем заменивший командира разведчик божился, что слышал взрывы мин, выпускаемых из миномета… Так оно и было.

Командир вместе со своим детинушкой вдвоем установили миномет на опорную плиту и двуногу, разбили ящик с минами и стали без прицела, наугад бросать мины в сторону немцев. Миномет был батальонный, и плевался он довольно далеко. К тому же детинушка наводить не умел, и все мины летели в перелет. Именно эти мины долетали до озера Широкого и даже падали на остров. Лишь случайно — детинушка, бедный, так и не узнал об этом, — одна мина накрыла на берегу озера немецкий бронетранспортер и уложила двух фрицев. Пока детинушка бросал мины, командир бил из «ППШ» до тех пор, пока подобравшиеся к кювету немцы не забросали партизан гранатами… Впрочем, последнее слово в этой схватке сказал детинушка, который, будучи весь искромсан осколками гранат, ударил последней миной об опорную плиту и взорвался вместе с минометом и четырьмя набежавшими немцами…

Сергеев ничего этого не знал. До войны он был уполномоченным по хлебозаготовкам, потом был направлен в НКВД и привык недоверчиво относиться к людям. Он знал, что в тридцать седьмом на пропавшего ныне без вести командира разведгруппы были «сигналы». Делу тогда хода почему-то не дали, но Сергеев сейчас, когда этот человек пропал, не мог об этом не вспомнить. Кто знает, что тут у фашистов за объект, и если пропавший разведчик расколется где-нибудь у гестаповцев, неизвестно, какие последствия это может иметь… Он представил себе, как где-то там, в самом логове Гитлера, какой-нибудь находящийся вне подозрений советский чекист, невероятно рискуя, добыл для Родины какие-то сведения, имеющие, быть может, огромную важность для всего хода войны. Может быть, за эти сведения уже кто-то заплатил жизнью, переправляя их в Центр. А может быть, все сошло гладко, и чекист в немецком тылу остался цел, работает дальше, уверенный, что информация в надежных руках, что Родина его не подведет… Родина же доверила эту информацию товарищу Сергееву, старшему лейтенанту госбезопасности, командиру партизанского отряда, а кому доверил ее он?! Человеку, на которого были «сигналы»… Пусть он полтора года партизанил прекрасно, но все же… Ведь многие до войны слыли героями, а потом оказывалось, что они втирались в доверие и были немецкими шпионами, как Тухачевский, или японскими, как Блюхер… И вот, может быть, сейчас этот тип сидит где-нибудь в гестапо и выкладывает все, что знает и об отряде, и о Сергееве, и о полученном от Центра задании… И может быть, отсюда, от этого захваченного у озера разведчика, потянется ниточка, которая выведет гестапо на чекиста, глубоко законспирировавшегося в германском тылу, а может быть, и не на одного его, а на целую группу… Было Сергееву над чем призадуматься.