А вот они дерутся во с пришлыми рыцарями во дворе Закатного замка, и Ринальдо стреляет из арбалета, а Ланс рубит в капусту закованного в тяжелую броню рыцаря…

А вот они погружаются на «Индевор», который отвезет их к далеким южным берегам, где их не ожидает ничего хорошего, но они сами еще ничего об этом не знают, и перешучиваются, сидя в каюте…

Черный меч, покажи мне его черный меч.

Да вот же он, рассмеялся Ринальдо. Вот этот черный меч, клинок, выкованный давно, выкованный не в этом мире, клинок, предназначенный для того, чтобы…

– Вылезь из моей головы! – взорвался Ринальдо.

– Дело ведь не в мече, так? – поинтересовался Адаль. – Есть что-то еще?

– Я не знаю!

– Ты знаешь, – Ринальдо снова охватила приятная истома.

Дело не в мече.

Пока они плыли и делили одну каюту с Плаксой, тот обмолвился о каком-то могущественном артефакте, который Ланс так долго носит при себе, что со временем они стали единым целым. Это какое-то украшение, которое придает ему небывалую силу, силу, при помощи которой он может творить невероятные вещи, но я сам никогда не видел этого украшения. Я только знаю, что снять его невозможно, и сам Ланс уже давно считает его своим проклятием… Будь ты проклят, Плакса, зачем ты мне все это рассказал?

После разгрома отряда лучников возникла пауза. Очень длинная пауза, и Ланс уже даже почти начал беспокоиться за судьбу своего плана. С другой стороны, передышка явно пошла ему на пользу. Раны перестали кровоточить, легкая слабость, возникшая после использования браслета, почти прошла, в голове немного прояснилось.

Ну давай же, Лев. Какой же ты Лев, если боишься спуститься сюда и выяснить, что же случилось с твоими людьми? Ты же чародей, а чародеи, как правило, народ любопытный. И ты же военачальник, а военачальники должны показывать пример своим людям. Ну, по крайней мере, хорошие военачальники, но ведь ты из таких. Говорят, что ты еще не проиграл ни одной битвы.

Я вот проиграл, и слишком много.

Кто-то снова спускался по лестнице. Кто-то один, и шел он, не таясь. Шел, как очень уверенный в себе человек. Как хозяин этого замка, всех этих земель.

Что ж, похоже, моя ставка таки сыграла, подумал Ланс. Если это не сам Лев Пустыни, то я при случае съем свою собственную бороду. И возможно, даже без соли.

Ад-Саббах спустился в подвал и остановился посреди зала. От Ланса его отделяло метров десять, и некоторое время они просто рассматривали друг друга.

Ад-Саббах был высокий, очень худой и абсолютно лысый. На вид ему можно было дать как тридцать, так и пятьдесят лет. Он не носил доспехов, а на боку его висел обычный для этих мест кривой меч. Его голова и тело, насколько позволяла рассмотреть одежда, было испещрено шрамами, но это были не шрамы, полученные в бою. Это были символы, очень похожие на те, что они с Плачущим обнаружили в замке правителя в Рияде. Кто-то вырезал их прямо на коже Льва Пустыни.

Может, он сам и вырезал.

– Кто ты? – спросил ад-Саббах. У него был приятный низкий голос.

– Почему все постоянно задают мне этот вопрос?

– Мои солдаты мертвы, – сказал ад-Саббах. – Я почувствовал их смерть. Лишь двоим удалось вырваться из этого подземелья и они поведали мне о демоне, пришедшем из огненного ада. Ты демон?

– Время от времени, – сказал Ланс.

– Я не боюсь демонов, – ад-Саббах вскинул руки и его белая накидка упала на пол. Выше пояса Лев Пустыни был обнажен, и Ланс убедился, что шрамы покрывают его грудь плотным ковром. – Я сам – демон.

– Выглядишь соответствующе, – подтвердил Ланс.

– Мой отец нанес на мое тело эти знаки, – сказал ад-Саббах. – Точнее, первые из них. Остальные я добавил сам. Они делают меня сильнее. Они позволяют мне поглощать чужую силу. Черпать энергию в смерти других людей. Таково мое предназначение. Такова моя миссия.

– Я вот прямо сердцем чувствовал, что у тебя есть какая-то миссия, – сказал Ланс. – Человек, оставляющий после себя столько трупов, просто обязан иметь какую-нибудь миссию. В чем заключается твоя?

– Двое твоих друзей у меня, – заявил ад-Саббах без всякого перехода. – Я нашел их наверху и отправил в свой лагерь.

– Они живы?

– Пока да, – сказал ад-Саббах. – Им еще предстоит рассказать мне, что это за сосуды со странной жидкостью расставлены по всей Цитадели. Ну и разумеется, я хотел бы знать рецепт.

Ага, значит, план Б только что накрылся медным тазом, отметил Ланс. Жаль ребят, конечно, но теперь все зависит от меня. Впрочем, я ведь с самого начала именно на это рассчитывал.

Убить этого ублюдка и потом… Если сосуды все еще стоят на местах, можно попробовать привести план Терпена в исполнение. А они наверняка стоят на местах, по крайней мере, часть. Люди ад-Саббаха просто бы не успели найти их все.

– Зачем ты пришел сюда?

– Потому что так было предопределено, как предопределено все в этом мире, – сказал ад-Саббах. – Было предсказано, что здесь я найду источник великой силы.

– Здесь нет никакой силы, – сказал Ланс.

– За дверью, рядом с которой ты стоишь, ее, может быть, и нет, – сказал ад-Саббах. – Но сила есть у тебя, и я смогу поглотить ее после твоей смерти.

– Тебе точно именно так все предсказали? Ничего не перепутал?

– Судьба ведет меня к моей цели. Судьба не может лгать.

– Это сложный вопрос, но вряд ли мы встретились здесь, чтобы вступать в философские споры, – сказал Ланс. – Только скажи мне, в чем заключается твоя миссия, и мы приступим.

– Я, Джемаль ад-Саббах, Лев Пустыни, должен стать суммой всех людей. Стать богом этого мира.

– Глобальная цель, – согласился Ланс. – А зачем?

– Потому что таково мое предназначение.

– Так и знал, что внятного ответа мне не добиться.

– ЗАМРИ! – скомандовал ад-Саббах.

И это было не просто слово, это была команда силы, которая должна была парализовать Ланса, превратить его в камень. Да, мощь Льва Пустыни был велика. Но вот техники ему пока не хватало.

Ланс демонстративно зевнул и почесал подбородок.

– Такие фокусы на меня не действуют, – сказал он. – Попробуй что-нибудь еще.

И он попробовал. Сгусток чистой силы, которой уже давно не видел этот мир, должен был размазать Ланса по стене, превратить в желе все его кости, расплескать его кровь по всему залу.

Ланс выставил вперед правую руку и браслет поглотил чужую энергию.

– Как тебе это удается? – изумился ад-Саббах.

– Это у меня наследственное.

Лев Пустыни взялся за меч. Ну вот, разочарованно подумал Ланс, почему опять? Неужели это было все, на что он способен? Так даже неинтересно. А нет, вот что-то новенькое.

По кривому лезвию клинка ад-Саббаха сновали зеленые искры.

– Меч внушает, – сказал Ланс. – Но умеешь ли ты им пользоваться?

Ад-Саббах атаковал яростно и стремительно. Рассекая воздух, его меч пел песню демона, а скрещиваясь с Призраком Ночи, рассыпал сотни зеленых искр. Лев Пустыни действительно был хорош, а Ланс был слишком измотан. Он пропустил пару выпадов и почувствовал, как клинок южанина рассекает его левое плечо. Боли не было, но рука почти сразу же онемела.

Они снова сошлись, и на этот раз Лансу удалось достать своего противника. Призрак Ночи вонзился в правый бок Льва Пустыни, чуть ниже ребер. Тот сразу же отпрыгнул назад и швырнул в Ланса заклинанием. Ланс закрылся, и в этот же момент ад-Саббах ринулся в атаку. Он был ненормально быстр для человека и слишком быстр даже для Ланса.

Может, если бы Ланс был в лучшей форме, он бы и успел парировать этот удар, но онемевшая рука и общая усталость сделали свое дело. Лезвие Льва Пустыни прочертило борозду на его правом бедре и Ланс почувствовал, что нога тоже начинает неметь.

А вместе с тем к нему пришло чувство, которого он не испытывал очень давно.

Чувство, что он проигрывает.

Ад-Саббах хищно улыбнулся, продемонстрировав Лансу ряд крупный, желтых зубов, и отошел на пару шагов назад. Очевидно, что время работало на него, и все, что ему оставалось сделать, это просто подождать, пока у Ланса окончательно отнимется нога. После этого он будет уже небоеспособен.