Барон поставил пустую чашку на столик, поднялся с кресла, и, кинув взгляд на начинающие разливаться за окном сумерки, повернулся к ректору:

- Я остановлюсь в «Танцующей Лошади». Если будут какие-то новости о возвращении курсантов, пришлите ко мне гонца. Чем раньше я увижусь с этим дер Лавреном, тем лучше. А насчет Осеннего бала я доложу Его Величеству. Если он соблаговолит ждать до этого дня, то так и будет. А нет – придется придумать другую причину, по которой курсант должен поехать в столицу. И да, Его Величество не хочет, чтобы юноша знал о проявленном к нему интересе. Учтите это, дер Норрен. Доброй Юны!

- Доброй Юны, - откликнулся ректор, провожая высокого гостя, - чтоб она к тебе темной стороной повернулась, - пробормотал он себе под нос, прикрывая за бароном дверь и, неожиданно для самого себя, делая вслед ушедшему неприличный жест.

Вообще, в последние несколько дней дер Норрен чувствовал себя странно – как будто крепкой рицы перепил. Непонятно откуда-то появилась кипучая энергия, спать вообще не хотелось, а хотелось дурачиться, веселиться, влюбиться, наконец, и.... тут Гасир вздохнул, осознав, что чуть было не добавил «жениться». Н-нет, с ним явно происходило что-то непонятное. Более того, он заметил, что и офицерский состав Академии ведет себя не совсем обычно – серьезные взрослые люди вдруг начинали забавляться, шутить, смеяться про курсантов и вообще говорить не приходилось. Эмоции юношей зашкаливали, страсти полыхали в последние три дня состоялось две дуэли, пять драк, около сотни нарушений порядка и повсеместное пренебрежение режимом. Может, это полная Юна так действует? Но раньше-то такого не происходило. Загадка...

- Диз, - крикнул через неплотно закрытую дверь, - зайди ко мне и принеси докладную от тен Сорена!

Спустя всего лишь мгновение секретарь-адъютант появился в кабинете, протянул листок с гневной жалобой хранителя музея на Никоса дер Нирена и его квадру. Брови ректора сошлись домиком, но не от гнева, а от едва сдерживаемого смеха. Курсанты пробрались ночью в музей, каким-то образом вытащили оттуда древний вим, доволокли его до базы Древних, где и были впоследствии пойманы тен Сореном они как раз начали уламывать Искусственный Разум базы на инструктаж -  как взлететь на виме в воздух.

Ректор читал пламенную ламентацию хранителя музея, требовавшего наказать нарушителей порядка, и прикидывал, не расскажет ли ему ИскуР о том, что требуется для запуска вима. Потом поймал себя на том, что уже чуть ли не готов бежать к исследовательской базе, - учится летать, и обескуражено пробормотал:

- Атрак, что творится!

- Простите, что затворится? - не расслышал адъютант. – Если Вы про музей, то тен Сорен затворился именно там и отказывается пускать туда студентов, до тех пор, пока ему не возвратят похищенные экспонаты: СИОН - 1 штука, Вим – 1 штука, - процитировал по памяти Диз. Затем он прочистил горло и, понизив голос, добавил:

- Тер хранитель забаррикадировал двери помещения и требует Вашего присутствия. Он утверждает, что ИскуР базы за ним шпионит, но он его раскусил. Тер тен Сорен уверен, что Разум зомбирует курсантов и скоро попытается освободить из музея и другие артефакты. Да, и поэтому музею требуется дополнительная охрана.

- Что за бред? – недоверчиво спросил ректор, который уже совершенно перестал веселится. – Вызовите целителей, пусть осмотрят тера тен Сорена. Он, похоже, заболел!

Адъютант кивнул головой и, потянувшись мимо ректора, чтобы забрать со стола пустой бокал, задел фалдой мундира руку дер Норрена. Дракон ректора мгновенно встрепенулся и подал знак.

- Стой! – приказал Гасир, пристально осматривая одежду секретаря и, спустя секунду, увидел искомое – булавку с артефактом прослушки, воткнутую в складку формы Диза.

Диз взглянул на артефакт и побледнел, сообразив, что это такое он тут же судорожно попытался вспомнить, что именно говорил за последний цикл.

Ректор успокаивающе дотронулся до его локтя и приложил палец к губам в жесте полного молчания.

- Да, Диз, иди-ка ты, помоги перетащить этот вим обратно в музей. И мундир свой сними, а то перепачкаешься. Можешь тут его оставить, на кресло повесь, потом заберешь.

Как только Диз, в одной тунике, вышел из кабинета, ректор довольно потер руки – не бывать бы дезе, да барон Томола помог! Лис думает, что он всё слушать будет? Будет, будет... то, что ректор решит. Дер Норрен ну никак не мог упустить такой великолепный шанс подсунуть дер Дину дезинформацию и затруднить его работу.

Пока же надо решать текущие дела, особенно с непонятным поведением хранителя музея.

Ректор потянулся, бросил еще один взгляд на висевший на спинке кресла мундир адъютанта и хищно осклабился.

***

Братья Таррены и оба Онтерена встали рано утром и, не мешкая, спустились вниз. В трактире в это время суток было сонно и тихо.  Оттрапезничав холодными остатками каюна, курсанты заторопились в родную альму-матер, а их старшие родственники – в обратное путешествие. Само прощание вышло скомканное, парни боялись опоздать на утреннее построение в Академии, поэтому ни герцог, ни граф не стали затягивать завтрак и последующий отъезд. Часть пути придется проделать вместе, и это Алескера очень устраивало – он собирался серьезно поговорить с дер Онтереном. В раскладе было родство графа с королями, Древним и с его, герцога, вассалом - дер Лаврен. «Пока – вассалом», - поправил он себя.  Возможность породниться домами через брак Ани и Даренса однозначно привлекала. Если, конечно, удастся уговорить Аниного прадеда. Но разве не нужна тому политическая поддержка, которую мог оказать род герцога д'Арнийского? А самому роду Тарренов достанется пурпур, особенно – в детях, которые будут безоговорочно преданы семье. В конце концов, можно согласиться на то, что одна из дочерей вернется в род графа, к которому принадлежит и сам Древний.  Всесторонняя выгода для всех. Да и Даренс относится к девушке с дружеской теплотой, а это – залог удачного брака. Суть одна – от такого союза выиграют все, включая саму Анну. На Терре, согласие на брак давали семьи девушек, и герцог совершенно упускал из виду, что Аня, воспитанная в другом обществе, могла отказаться от такой чести. У него не возникало сомнений - раз девушка будет на Терре, то подчинится местным традициям.

Но что нужно сделать, чтобы она решила жить на Терре?  Герцог с сожалением вздохнул, подумав о Ане и ее предке, путешествующих по Земле - жаль, что нельзя поучаствовать в спасательной экспедиции вместе с Древним. Такое приключение…  Но свою землю надолго не оставишь, особенно сейчас. Мысли герцога вернулись к заботам и нуждам герцогства. Анна. Пурпур. Величие рода. Брак.

Вот его-то герцог и принялся подробно обсуждать с Его Сиятельством графом Ластаром. Граф поддержал изложенный дер Тарреном план с огромным энтузиазмом. Причиной, которую он не стал объяснять герцогу, было опасение, что сильная привязанность его сына, Веланира, к землянке грозит в будущем вылиться во что-то большее, чем родственные чувства. Иметь в семье женщину, способную рожать детей с пурпурным талантом, - привлекательно, но герцог легко решил этот вопрос, предложив отдать старшую дочь Анны и Дара обратно в род графа. Самым важным же был

только что полученный положительный ответ от королевской семьи Белтона – они согласились на обручение своей младшей, пятой дочери, с Веланиром. От такого шанса не отказываются, и чем меньше Веланира будет смущать его все возрастающая симпатия к Анне, тем спокойнее будет графу. Зная сына, дер Онтерен не сомневался – если тот действительно влюбится, то пойдет наперекор разуму, традициям, договоренностям и воле отца. Обручение Ани с Даренсом решало все эти проблемы – Веланир никогда бы не стал уводить невесту друга и собрата по квадре.

А герцог-то – молодец! И жизнь – хороша! Графу вдруг стало так радостно, что он ликующе рассмеялся и, задорно гикнув, крикнул слегка подотставшему дер Таррену: