— Ну всё, хватит с тебя на сегодня, — сказала Агата. — До понедельника.

Я ещё секунду постоял в стойке, в которой сдерживал её удары. Потом выдохнул, вяло махнул Агате рукой и поплелся на выход. Мыться придется наверху, в душевой спортзала куча девчонок, как, в принципе, и всегда. «Сколько она меня сегодня мурыжила?» Я глянул на часы пред дверью. «Ого…» Три часа без малого, это вместе с разминкой и занятиями на тренажерах. Вообще могу собой гордиться, всего месяц назад — час-полтора, и я труп, а сейчас — почти три часа, и я еще передвигаю ноги. Местный добрый доктор Айболит, она же лекарка и по совместительству сильный маг жизни, Валентина Зубова, перехватила меня у лестнице на второй этаж. Молча остановила, сделала пару пасов руками и всё. Как я обожаю эти мгновения, отошел от неё через минуту, посвежевший, как будто только что проснулся. И силы вернулись, и настроение сразу наверх поползло. Если бы ещё не ноющая боль там, куда попали пропущенные мной удары, совсем было бы хорошо.

Добрался до спальни, сходил в душ, а после по внутренней связи спросил Ольгу, пойдет ли она на обед? Идти в крыло, где находился её кабинет, было откровенно лень. Потому и воспользовался внутренней телефонной линией. Та виноватым тоном призналась, что уже сходила. Ну да, Агата меня сегодня что-то сильно задержала. Но я все равно грозным тоном сообщил Ольге, что её предательство еще припомню. На что получил её горячие заверения, что она очень сильно раскаивается и больше так никогда не будет. Я про себя хмыкнул. Что-то уж больно явно она сожалела. То ли моя грозная шутка выглядела так серьезно, то ли она действительно считает себя виноватой. Еще раз хмыкнул, уже явно. Закончил разговор и рванул в сторону истинной королевы всего этого поместья — Марьи Ивановны. Да-да, я искренне считаю, что мы все тут живы и не умерли от голода только благодаря шеф-повару кухни. Лучшему, по моему нескромному мнению, шеф-повару на свете. Такое мое отношение Марья Ивановна чувствует, да и слышит тоже, когда я начинаю расточать комплименты в её адрес. Так что там, на кухне, мне всегда рады. Можно было, конечно, позвонить, и мне бы принесли обед прямо в нашу мини-столовую, но мне захотелось лично осмотреть и выбрать что-нибудь вкусненькое. Ну и общение с Марьей Ивановной доставляло мне удовольствие.

— Всем добрый день, — бодро поздоровался я, войдя в царство пара, жара и чего там еще. — Дайте, пожалуйста, попить, а то так кушать хочется, что и переночевать негде, — жалобно протянул я.

Эту шутку я еще не использовал и закономерно вызвал у десятка девушек, трудившихся на своих местах, веселые улыбки, а Марья Ивановна так и вовсе засмеялась в полный голос.

— Ну, твои жалобы на отсутствие места для ночлега точно не принимаются, — усмехнулась эта милая бабушенция.

— Да это я так, для красного словца, — протянул я. — Меня больше второй пункт интересует. — И демонстративно похлопал себя по животу.

— Рыбка сегодня на диво удалась, — улыбнулась шеф повар. Рекомендую! А на первое остался борщ. Будешь?

Ну я-то не дурак, к таким рекомендациям точно стоит прислушаться.

— Уговорили, — кивнул я головой. — Борщ и рыбу. Две рыбы, — для наглядности я показал сразу два пальца, — чтобы точно никто ничего не перепутал.

После этого волшебного обеда и моего громогласного утверждения о том, как нам всем сильно повезло, что у нас есть Марья Ивановна и её команда кудесниц, под довольные улыбки десятка девчонок и одной бабули отправился в наши с Олей покои.

Будучи уже абсолютно счастливым, завалился на кровать с желанием продолжить изучение такого занимательного предмета, как высшее общество Российской империи.

Сегодня у меня на очереди список гостей, приглашенных на день рождения Екатерины Вяземской. Ткнул в идущую на втором месте фамилию. Морозова Елизавета. Почему во вторую? Да потому что первой шла Гордеева Ольга, а данные на эту гостью я изучил еще вчера. Я усмехнулся. Да уж, тот еще вечер открытий получился. Тут я замер. В голове пробежала такая странная мысль. Странная, потому что я отлично помнил все, что я вчера изучал по клану Гордеевых. Ну вы, конечно, скажете, а что здесь такого? Ну помнишь, молодец, память хорошая. Да вот только помню я все дословно, все экономические возможности самого клана, приоритетные направления в исследованиях, как будто с листа читаю. А также лица всех в руководстве клана, которые стоят перед моими глазами, как будто я с ними не первый год знаком. У меня неплохая память, и в универе, всего лишь с двумя четверками и остальными пятерками, числился почти в отличниках. Но фотографической мою память назвать было нельзя. Некоторые предметы давались мне легко, но в основном приходилось заниматься банальной зубрежкой. Но вчера я всего лишь прочитал бегло, для первичного ознакомления предмета, и в моей голове это все осталось, как будто я зубрил неделю.

— Дела-а-а… — протянул я вслух. Это что же получается? Стресс активировал скрытые возможности или это такой бонус плюсом к новой жизни? Непонятно. Надо будет повнимательней к себе присмотреться, вдруг что еще вылезет. Я зачем-то потрогал себе голову. Хмыкнул. Похоже, подсознание искало рога на голове. Я аж рассмеялся собственным мыслям. Успокоившись, взялся за уже более вдумчивое изучение данных, если уж память так хорошо работает, пусть запоминает все нюансы поподробнее.

Ольга нарисовалась в комнате как раз, когда я начал подумывать об ужине. Именно нарисовалась. А как ещё описать появление своей девушки, которая открыв дверь, но не входя в комнату, встала в проеме и, расставив свои потрясающие длинные ножки на ширину дверного проема и уперев руки в дверные косяки, молча уставилась на меня?

Я окинул её внимательным взглядом: ножки, шортики, обтягивающая футболка. М-м-м… Какая аппетитная девушка. Мысль о простом ужине потихоньку ускользала. А вот идея начать с десерта в виде моей Ольги начала с каждой секундой нравиться мне все больше.

Тут Ольга вздохнула и шагнула в комнату. Подошла к кровати, села рядом, снова вздохнула. У меня промелькнула мысль, что у нас, похоже, намечается очередной трудный разговор.

— Поговорила сегодня с Аней, — выдавила она, наконец. — Совместно решили, что ей лучше переехать на другое место службы.

— Наверное, это хорошо, — неуверенно произнес я. — Если ей трудно здесь находиться, то, может, это и к лучшему.

Немного помолчав, осторожно спросил:

— Она не затаит обиды?

Ольга покачала головой и грустно сказала:

— Нет. Мы поняли друг друга и поставили точку в наших отношениях.

После паузы я все же спросил:

— Ты расстроена, что из-за меня пришлось, по сути, выгонять нравившуюся тебе девушку?

Ольга снова вздохнула.

— Нет! Мне пришлось нарушить данное тебе обещание, — виновато проговорила она. — По-другому вопрос решить было можно, но тогда она бы точно затаила бы обиду. В общем, мне пришлось с ней переспать, — закончила Ольга и опустила взгляд.

Я задумался, прислушался к своим чувствам, что там в душе происходит после её слов. Вам когда-нибудь ваша девушка признавалась, что изменила вам с другой девушкой? Будь дело в моём мире, то я, пробыв в шоке некоторое время, наверное, все же поддался мужской полигамии, заложенной самой природой, и безапелляционно потребовал бы в следующий раз взять меня с собой. И здесь я уже начал потихоньку привыкать к этой стороне практически полностью женского мира. Ревновать свою девушку к другой девушке — ну вот как-то не получается у меня. Другого мужчину я бы точно не простил. А измена с девочкой, да ещё и явно вынужденная, судя по очень расстроенному виду Ольги. Плюс прибавить сюда мораль этого мира, к которой, я повторюсь, начал привыкать. В общем, эти лесбийские отношения, кроме улыбки, у меня ничего не вызывали. Вот гомики меня бесили реально, а девочки, которых ещё и сама жизнь заставила, не оставив по сути другого выбора, вызывали в основном сочувствие. И Ольга, долгое время варившаяся в этом котле, могла ли как-то решить вопрос по-другому, учитывая мою просьбу быть помягче? «В следующий раз буду выражать свою просьбу точнее, типа: зая, будь помягче, но только ни с кем не спи», — усмехнулся я своим мыслям. В общем, на мой взгляд, ничего страшного не произошло, если бы не договор. Скрепленный страстью между прочим, и я тогда очень старался, ставя свою подпись. Будет тебе, Оленька, показательная порка. С этой мыслью сделал морду кирпичом и максимально холодным тоном проговорил: