- Итак, - улыбнулась Марция, - Никаких строгих правил нет. Просто тот, у кого есть история, выходит и рассказывает её. Можно идти в паре с кем-то, втроём, вчетвером, из разных факультетов и школ. Просто интересные страшные истории. Кто осмелится пойти первым?

Шармбатонцы сразу же посмотрели на наигранно смущённо улыбающихся Стефа и Рена, и студенты Хогвартса - на сидевших с точно такими же лицами Стайлза и Уилла. И пока четверо парней, выпендриваясь, смущались и отнекивались, неожиданно для всех со своих мест встали Элеонор и Лидия, и, подмигнув друг другу, вышли вперёд, садясь на наколдованные Марцией кресла.

- Эта история случилась с девушкой по имени Джульетта несколько сотен лет назад, - первой заговорила шармбатонка, поправляя сбившийся воротник чёрной водолазки. Стайлз и Уилл, переглянувшись, закатили глаза, но не смогли не улыбнуться - история была прекрасна, а учитывая то, что никто из присутствующих в зале её не знал, она становилась ещё прекраснее, и вполне походила на Хэллоуинскую, да и ещё с таким концом. Стайлз, показав подругам большой палец, принялся слушать.

Меняясь друг с другом, Элеонор и Лидия практически дословно пересказывали произведение, изредка переглядываясь и улыбаясь друг другу. Конечно, их костюмы придавали особенного шарма, и Стайлз буквально не мог отвести взгляда от Лидии, когда её привычные зелёные глаза меняли свой цвет на ярко-красный. Примерно через десять минут девочки закончили и сорвали буквально громовые аплодисменты. Несмотря на то, что никаких особенно страшных поворотов в истории не было, она понравилась абсолютно всем. Лидия и Элеонор, поклонившись, улыбнулись друг другу и на мгновение сжали пальцы друг друга в качестве поддержки.

- Как думаешь, стоит сказать им, что это магловская сказка? - шепнула шармбатонка, наклоняясь к рыжеволосой.

- Не думаю. Хотя реакция была бы прекрасна, - улыбнулась Лидия.

Далее выступали Стефан и Рено. Парни выбрали реальную страшилку, хоть она и была довольно странной. Сев на места, ребята переглянулись и едва заметно друг другу подмигнули.

- Наш городок был известен из детских сказок, и было бы преступлением пропустить его, проезжая так близко, - с улыбкой начал Стефан, - И вот нашей героине захотелось взглянуть на него своими глазами. И она не пожалела, хотя сперва какое-то время её не покидало чувство, что она находится в декорациях старинного кукольного театра. Слишком крошечным и старым было все вокруг.

- Она поселилась в уютном семейном пансионе с пышными шапками герани на окнах, насквозь пропахшем чудесной домашней выпечкой, - подхватил Рено, - Ее готовила сама хозяйка Ханна, молодая высокая дама, всегда предупредительная и безупречно одетая.

- С ней было приятно перекинуться словцом за чашечкой кофе, - вновь заговорил Стефан, - и при случае она могла дать гостям дельный совет, как добраться в нужное место или где купить самые недорогие сувениры. К ней и обратилась наша героиня со своими расспросами.

- Вы интересуетесь историей нашего города? - повысив голос на несколько тонов, спросил Рено, как бы имитируя голос той самой хозяйки.

- Ханна поправила локон, выбившийся из прически, безукоризненно уложенной лаком для волос, - как бы говоря за автора, сказал Стефан.

- Тогда вам стоит встретиться с архивариусом - он расскажет вам все именно так, как записано в летописях. Вы найдете его в ратуше, - вновь спародировал голос женщины Рено.

- Архивариус встретил героиню в тесноватом кабинете, заваленном книгами, - продолжил Стефан, - Несмотря на теплый осенний день, в комнате было жарко натоплено. Героиня огляделась, ожидая найти облицованную кафелем печурку, но у окна стоял современный калорифер. Собственно говоря, все остальное было тоже в ногу со временем - пластиковые папки вместо старинных фолиантов, офисный стул вместо дубовой мебели. О старине здесь напоминал только сам архивариус - маленький, седой, в старомодных очках с потускневшей оправой.

- Приход героини его не удивил, - подхватил Рено, - Со дня памятного события минуло почти восемь веков, но интерес людей к нему не иссяк, и архивариус привык рассказывать эту историю снова и снова.

- Глухим надтреснутым голосом он начал свой рассказ. Речь его звучала тихо, почти переходя в шепот, и героине порой приходилось угадывать продолжение фразы. И именно поэтому ей казалось, что она видит эти события, будто в странном сне, и перед ней воочию восстает старинная история.

- “Странная это была история - о том, как на переполненной и грязной рыночной площади появился однажды одетый в пестрые одежды человек. Желтые и красные лоскутья его платья горели как языки костра, и многие потом уверяли, что и впрямь почуяли слабый запах серы, будто от горящего факела. Но в мешанине запахов, цветов и звуков трудно было утверждать что-либо определенно.

- Говорили, что на площадь он пришел прямо из ратуши, где они с бургомистром ударили по рукам и заключили сделку. Так ли это - никто не знал, - сменил друга Стефан, а затем вновь умолк, давая Рено возможность продолжить.

- Человек этот постелил наземь дорожный мешок, уселся на него, достал серебряную флейту, приложил ее к губам и тихонько что-то шепнул. Тотчас странный и чистый звук раздался в воздух, и возникла такая тишина, что слышно было, как за стеной кабачка дребезжит упавшая на пол медная монета.

- Этот звук был серебряный, тонкий и стройный, как и флейта, которая его породила, он был светлый и холодный, точно металл, и от холода его застывали на месте люди и кони, забывая дышать и глядя широко раскрытыми глазами на пестрого флейтиста, - Рено сделал драматичную паузу и перевёл взгляд на Стефана, едва заметно улыбаясь.

- И когда на миг флейта умолкла, и люди наконец вздохнули и огляделись, они увидели, что земля шевелится, будто покрытая живым ковром. То были крысы, сбежавшиеся на колдовской голос флейты, - наигранно скривившись, проговорил Стефан.

- И тогда пестрый человек легко поднялся и пошел прочь, не отрывая от губ свой странный инструмент. И с еле слышным шелестом за ним заструилась текучая серая крысиная масса, заполонив всю дорогу. Крысиная река утекала из города и впадала в Везер. И тихо, беззвучно и мирно пропадали грызуны в темных тягучих волнах реки, - сказал свою часть Рено.

- Мыши и крысы, неизменные и ненавистные спутники человека, навеки покинули Гаммельн. Крысиное полчище, наваждением одолевавшее город, исчезло, как и не было его. И людям показалось, будто они проснулись от долгого серого сна отдохнувшими и повеселевшими”.

- Тогда архивариус умолк и взглянул на часы на морщинистой старой руке, - вновь заговорил Рено, - Хорошо было бы на этом закончить рассказ. Но летопись неумолима – в ней было начертано и продолжение истории.

- Героиня подошла к окну. Заурядный и милый пейзаж - крохотный ухоженный скверик, скамеечки, маленькая детская площадка, на которой копошились дети в ярких курточках, - улыбаясь, говорил Стефан, - Девочки с белокурыми хвостиками строили замок из песка, зорко охраняя его от малыша с зеленой лопаткой. Но стоило им зазеваться, как мальчик незаметно подобрался и ловко разметал песчаные башни.

- Героиню отвлек голос архивариуса - как оказалось, он уже давно продолжал свой рассказ, - Рено, взглянув на Стефана, усмехнулся, как бы говоря, что теперь тому предстоит рассказывать большую часть. Вздохнув, блондин кивнул.

- “Они обманули пестрого дудочника, и все же им пришлось уплатить за свой обман дорогую цену. И цена эта была много дороже золота, которое так и осталось лежать в кладовых города. В одну из суббот он вернулся снова - и опять на нем горело яркими красками странное платье. Теперь он был наряжен охотником и носил зеленый камзол, перепоясанный широким ремнем, и высокие сапоги с начищенными пряжками. Странное дело - когда потом пытались вспомнить его лицо, никто не мог назвать ни одной сколько-нибудь приметной детали, хотя костюм его запомнили все до мельчайших горошинок медных пуговиц на обшлагах рукава. Но молод он был или стар, какого цвета были его волосы и глаза - этого не смог никто описать. И явись он потом в город в обычном платье, он мог бы часами бродить не узнанным в толпе, той самой толпе, что сейчас опять окружила его.