Он не мог перестать улыбаться, понимая, что всё это - для него. Крики толпы, когда он вновь и вновь поднимал кулак с зажатым в нём снитчем воздух, аплодисменты, когда парни снова начинали скандировать какую-то гриффиндорскую кричалку. Стайлз стоял и понимал, что это - его счастье. Такое, какое оно должно быть. Громкое, оглушающее, абсолютно внезапное. И это именно то, какой есть и сам Стайлз. И так, кажется, и должно быть всегда.
Стайлз не заметил, как на поле посыпали болельщики. Он не видел, как хлопают им когтевранцы, явно впечатленные их победой, но не оскорблённые. Не слышал, что говорит Скотт про какое-то там вечернее празднование, которое они обязательно устроят в Выручай-комнате или в гостиной. Он был оглушён настолько, что сейчас не замечал почти ничего. Почти.
- Стайлз!
Среди всех криков парень сумел распознать один. Потому, что узнавал его всегда. Потому, что он был слишком близок. И потому, что… Ну, блин, ну это же Стайлз.
И обернувшись, парень, кажется, умер окончательно. Двадцать пятое ноября - дата смерти Стайлза Стилински. За день до совершеннолетия. Умер молодым, но счастливым. Таким счастливым, что вздохнуть, чёрт возьми, просто не было возможности.
И он осознал, что Лидия обвила его шею руками и утянула в поцелуй, наверное, только секунды через две. Он не слышал громкого свиста толпы, не обратил внимания на подбадривающие крики друзей. Всё, что он смог сделать - обнять девушку в ответ так крепко, как только было возможно. И её, кажется, тоже не особо волновала возможность поломки рёбер или чего-либо ещё.
- И всё, что мне нужно было сделать всё это время - это эффектно схватить снитч посреди поля, перед этим впечатавшись лицом в трибуны? - спросил Стайлз через несколько секунд, глядя на абсолютно счастливое лицо перед собой и понимая, что у него, наверное, оно сейчас точно такое же.
- Не порть момент, - попыталась укорить его Лидия и, не выдержав, вновь заулыбалась.
- Мне кажется, этот момент не будет испорчен уже ничем, - прошептал Стайлз, качая головой.
Лидия, засмеявшись, лишь кивнула и подалась вперёд, целуя его вновь.
И Стайлз просто знал, что так оно и должно было быть. Что она, одетая в его толстовку поверх абсолютно неподходящего к ней платья - это правильно. Что он, прижимающий её к себе с такой силой, что больное плечо ныло просто без остановки - это то, как нужно. И что кричащие вокруг зрители, друзья - это именно то счастье, которое ему и нужно.
Это то счастье, которое нужно им обоим. И теперь вряд ли они когда-нибудь дадут ему исчезнуть.
Часть 11
Стайлз Стилински официально был самым счастливым человеком на планете, и тому способствовал сразу ряд причин.
Во-первых, прошлым утром он смог вернуть себе репутацию хорошего ловца и грандиозно урвал победу для Гриффиндора, гарантированно даровав своей команде отдых до самого конца мая, когда у них должен был состояться последний, заключительный матч. И чёрта с два теперь кто-нибудь сможет заставить их его передвинуть.
Во-вторых, после этого девушка, в которую он был влюблён с самого первого курса, внезапно стала его девушкой. И Стайлз даже не знал, кто этому рад больше - он или все их друзья, не перестающие подначивать их ещё потом весь день. А Эллисон и вовсе умудрилась сказать что-то вроде того, что она рада, что смогла дожить до этого прекрасного момента. Стайлзу смысл её слов показался слегка мрачноватым, но радости не преуменьшил.
В-третьих, ещё за день до этого его друг, Уилльям Райт, смог набрать практически максимальное количество очков на первом этапе Турнира Трёх Волшебников - тридцать девять, в то время как у победителя, Деяна, было сорок. И Стайлз правда был за него рад. Просто потому, что, ну, это же Уилл. Стайлз был рад за него всегда.
И в-четвёртых, сегодня, двадцать шестого ноября, он официально стал совершеннолетним. И это было правда прекрасно. Хотя бы потому, что теперь он - действительно взрослый волшебник, имеющий право на колдовство в любой точке мира. На него теперь распространяются другие правила волшебного мира, он теперь имеет право на такие вещи, которые раньше вообще не признавал.
И если собрать все эти факторы вместе, то да, явно получится рецепт невероятного счастья, которое затопляло Стайлза всё это время. И нет, он не был против. Просто, наверное, улыбаться так широко было просто нельзя. Наверное.
Утро Стайлза началось, к сожалению, не совсем утром. Парень едва разлепил глаза в половине двенадцатого. А всё потому, что из гостиной он и остальные гриффиндорцы поднялись лишь в шестом часу, и лишь потому, что к ним нагрянул нежданный гость - профессор МакГонагалл собственной персоной. К удивлению студентов, она не стала ни ругаться, ни наказывать, а лишь поздравила Гриффиндор с победой и попросила не кричать так, что ей жалуются даже портреты.
И Стайлз бы, правда, с удовольствием продолжил лежать в кровати и уснул снова, но ему не дали. Но он и не особо был против. Не сегодня.
- С днём рождения! - вопль лучшего друга оглушил его сразу же, стоило только его глазам лишь немного приоткрыться. Стайлз, засмеявшись, накрыл голову подушкой, отказываясь таким образом реагировать хоть на что-то. - Давай, вставай, поднимайся! Великий день сегодня! - Скотт же безжалостно стал бить его собственной подушкой, а затем, поняв, что это не возымеет действия, применил запрещённый приём - сдёрнул с него одеяло.
- Ну что ты издеваешься надо мной? - захныкал парень, пытаясь удержать хотя бы простынь. МакКолл был неумолим.
- Давай, поднимайся, - засмеялся тот и зачем-то обернулся. Стайлз не заметил этого и потому не успел ничего предотвратить.
А Скотт обернулся для того, чтобы позвать на помощь Айзека. Тот понял его без слов и тут же оказался рядом со своей фирменной ехидной ухмылочкой. Как итог: через мгновение Стайлз с громким грохотом повалился на пол, а МакКолл и Лейхи лишь с улыбками дали друг другу “пять”, празднуя свою маленькую победу.
Конечно, то, что они подняли Стайлза с кровати, вовсе не значило, что тот быстро выйдет из комнаты. Стилински сначала развернул подарки обоих друзей - новенький набор по уходу за метлой и подложенное как бы невзначай пособие по уходу за девушками, при взгляде на которое Стайлз не смог сдержать мечтательной улыбки, - и лишь потом согласился выйти в гостиную. Так как было воскресенье, парень позволил себе надеть любимую клетчатую рубашку. Толстовкой свой образ он, к сожалению, дополнить не сумел, так как та осталась у Лидии. И вряд ли он когда-нибудь захочет её вернуть.
Направлялись парни, конечно же, в Зал, потому что Стайлз проспал завтрак, а вчера умудрился пропустить по причине празднования ужин, и поэтому сейчас желудок гриффиндорца больше напоминал ему зияющую чёрную дыру, нежели жизненно необходимый орган.
И вот, когда они уже почти дошли до портретного проёма, ведомые невероятным чувством голода именинника, на плечи Стайлза вдруг легли маленькие тёплые ладони, и парень тут же замер, прекрасно понимая, кто же является их обладателем.
- С семнадцатилетием, - прошептала Лидия ему на ухо. Стайлз, тут же заулыбавшись, резко развернулся, встречаясь с тёплым взглядом зелёных глаз. - На самом деле, свой главный подарок я случайно подарила тебе вчера вечером, - протянула рыжеволосая, осторожно заправляя одну из прядей за ухо, - но, тем не менее, думаю, тебе должен понравиться и второй, чуть более материальный.
- Не переживай, ему понравится любой твой подарок, даже если его не будет вообще, - ехидно протянул Скотт, вызывая у них обоих смущённые, но явно искренние улыбки.
- Не хочется вас отвлекать, - проговорила стоящая в паре шагов от них Малия, - но, тем не менее, Стайлз, поздравить тебя хотим ещё и мы с Эллисон. И мы, конечно, понимаем, что ваши мозги уже постепенно отключаются, поддаваясь влюблённости и подобному, но всё же.
- Спасибо, Малия, - широко улыбнулся Стайлз и заключил обеих подруг в объятие, понимая, что уровень счастья, кажется, к вечеру действительно уже просто зашкалит.