— Они есть у меня. Когда?

— Послезавтра.

— Где?

— Главный порт Виктэра. Один из кораблей.

— Корабль охраняется?

— Команда человек из пятнадцати, — повторил Спиро то, что сообщил ему Левьен. — Мы должны будем вывести с корабля одного человека. Непременно живым.

— Это несколько усложняет задачу, — Медек прикусил губу.

— Но не делает ее невыполнимой, не так ли?

— Нет, но повышает стоимость.

— И сколько вы хотите за работу?

— Я приведу с собой шесть человек. Все прекрасно знают свое дело. Весь, кхм, инструмент — также наш. Тысяча ауренов1 мне, и по пятьсот — каждому из них. Итого, соответственно, четыре тысячи. Одна тысяча — задаток.

— У вас большие аппетиты, Медек, — заметил Спиро.

— И я не люблю торговаться, — сообщил тот. — Итак, мы договорились?

К сожалению, у Аргена не было выбора. Ксаль-риумец достал конверт и отсчитал десять банкнот, украшенных гербом Республики в виде раскрытой ладони и портретом Фенимора Донжа, председателя Первого Конвента.

— Договорились, Медек. Как мне найти вас?

В обмен на деньги он получил квадратный обрезок картона, где фиолетовыми чернилами был аккуратно выведен телефонный номер.

— Просто позвоните заранее, Шанно, и назначьте место встречи. Об остальном позабочусь я сам. Еще что-то?

— Ничего больше. Я дам знать, когда вы понадобитесь.

— Прекрасно, — наемник довольно улыбнулся. — В таком случае, могу предложить вам попробовать здешнее жаркое. Оно очень недурное, особенно с охлажденной кервизой.

— Благодарю, Медек, но я вынужден откланяться. Много дел.

— Как знаете, — геаларец взмахнул рукой, подзывая официантку. — Ну, а я, пожалуй, немного задержусь…

1 Аурен — изначально золотая монета очень большого достоинства. К XX веку заменена на ассигнации.

ГЛАВА 4

Фионелла расправила воротник и критически осмотрела себя в зеркале. Серый жакет и того же цвета плотная юбка ниже колен, светлая блуза, открытые сандалии. Девушка не стала украшать лицо косметикой — она вообще редко это делала — а длинные черные волосы стянула в простой хвост. Все это придало ее внешности намек на сухость, но, по мнению Фио, журналистке и незачем щеголять на десятисантиметровых шпильках и в коротеньком платье с огромным декольте. Как ни странно, почти все ждали от нее именно этого. В имперских газетах было мало женщин-корреспондентов, эта профессия считалась прерогативой мужчин, и не только в Ксаль-Риуме, так что Фионелла сразу привлекала к себе внимание. И по некой причине, не поддающейся разумному анализу, большинство людей, с которыми она была знакома — причем не только мужчины, но и многие женщины — были убеждены, что она добилась своего положения через чью-нибудь постель. Отчасти, из-за этого Фио предпочитала не подчеркивать свою внешность.

Она почти с завистью подумала об агинаррийцах. Как ни странно, в обществе северян столь явного разделения не было. Женщинам позволялось даже служить в армии — ха, да ведь многохваленым Объединенным Флотом командует никто иная, как госпожа Ниора Сетано. И ведь неплохо командует, судя по военным успехам Сегуната. Фионелла вспомнила про агинаррийку, которую видела на приеме в Тайжи Унагир. Звали ту Миями Митсури, она была капитаном военно-воздушного флота. Фионелле удалось перемолвиться с ней несколькими словами; к сожалению, Митсури, хоть и разговаривала по ксаль-риумски, не была настроена на интервью. Вообще, тот вечер прошел довольно бестолково, ничего по-настоящему ценного Фио не увидела и не услышала.

За минувшие дни она в обществе Дейсела и неизменного «попечителя» Темиса Найфора, избавиться от которого оказалось не проще, чем от дорвавшегося до вены кровососа-арахина, еще раз побывала в нижних кварталах Файинга. Это было воистину угнетающее зрелище. Нищета казалась чудовищной, и Фионелла не могла подавить в себе чувство вины. Что бы ни говорил циник-фотограф, ответственность за то, что обитателей Тэй Анга довели до такого состояния, во многом лежит на чужаках, а прежде всего, на восточниках, включая ее соотечественников-анадриэльцев. Стремясь дорваться до богатств архипелага, пришельцы не один век заключали сделки с местными князьками и поставляли им и оружие, и солдат, что и сделало междоусобные войны настолько затяжными и кровавыми. Ксаль-риумцы и агинаррийцы появились в Тэй Анге позднее, но и они с готовностью включились в ту же игру.

Помимо экскурсии по Файингу, Фио и прочим корреспондентам пришлось побывать в лагере военнопленных — словом, «программа визита» оказалась весьма насыщенной. Лагерь располагался километрах в пятнадцати от города, и охраняли его солдаты Военного Правительства. В небольших деревянных бараках и просто в палатках разместилось больше десяти тысяч бывших солдат Фронта Свободы; они жили в изрядной тесноте, но, в целом, выглядели даже не столь изможденными, как обитатели самого нижнего яруса Файинга. Темис Найфор и комендант лагеря продемонстрировали «почетным гостям» с юга лазарет и полевые кухни, показали пленников, которые под присмотром солдат, вооруженных винтовками и короткими массивными тесаками, проделывали комплекс гимнастических упражнений. Все это выглядело не так ужасно, как можно было ожидать, но Фио не слишком-то доверяла увиденному. Совершенно ясно, что Чаори Кай демонстрирует корреспондентам «образцово-показательный» лагерь. Ксаль-риумка хотела бы посмотреть — и показать имперской общественности — на что похожи другие лагеря, куда журналистов не допускают. Но было не менее ясно, что этого ей не разрешат.

«Вот так, дорогая, — язвительно сказала она сама себе. — На что ты надеялась? Думала, что тебе позволят разгуливать по всему острову и писать обо всем, о чем тебе взбредет в голову?»

Да, именно так она и думала поначалу, призналась себе самой Фионелла, и теперь собственная наивность стала для нее удручающе очевидной. Разумеется, каждый шаг корреспондентов на Тэй Дженге строго контролируется людьми Чаори Кая и агинаррийцами. Ей не позволят увидеть ничего, кроме того, что сами они намерены показать. И что делать? Сбежать от Найфора? Стукнуть попечителя камнем по голове и затеряться в хиаценеровых джунглях Тэй Дженга в поисках истины? Фио невесело усмехнулась, чувствуя себя ужасно глупой и бесполезной. Отправиться на Тэй Анг было для нее главной целью в жизни, это казалось чем-то важным… но обернулось все фарсом. Она, как зритель в зоосаду, вынуждена гулять по аккуратным тропинкам вдоль ограждения вольеров, и смотрители провожают ее строгими взглядами.

В дверь постучали.

— Госпожа Тарено? Могу ли я войти?

А вот и «смотритель». Анадриэлька вздохнула.

— Да, господин попечитель. Проходите.

Темис Найфор был, как всегда, одет в щегольский костюм и великолепно галантен. Переступив порог ее комнаты, дженгец изящно, несмотря на комплекцию, поклонился, взмахнув шляпой.

— Вы неотразимы, как всегда, госпожа Тарено. Вы готовы к визиту во дворец?

— Да, я уже собралась. Осталось дождаться Дейсела.

— О, ваш помощник уже ждет у автомобиля. И, еще одно, госпожа…

— Да, господин Найфор, в чем дело?

— Позвольте предложить вам эту вещь, — толстяк протянул небольшую шкатулку и открыл. Солнечный свет блеснул на искусно ограненных камнях. Синее и зеленое, сапфиры и изумруды. Драгоценные камни украшали массивное ожерелье из золотых дисков. Украшение было очень изящным — явно работа настоящего мастера.

— Очень красиво, — оценила Фионелла. — Что это?

— Всего лишь небольшой подарок от его превосходительства. Генерал Кай надеется, что он вам понравится.

Фионелла нахмурилась на мгновение, но тут же вернула на лицо улыбку, пряча раздражение. Проклятье на головы всех богов и демонов! Еще и это — для полноты счастья! Только «гостинцев» от Чаори Кая ей и не хватает…

— Я очень благодарна его превосходительству, — сказала она, — но, к сожалению, принять подарок не могу.