— Эй, сэр, вы о чем думаете? — сердито окликнул Стивена ювелир, вбежав в лавку. — Если бы Боб не заметил, что вы зашли к миссис Вестби, на кого бы я был похож? На шута горохового, вот на кого. А теперь, сэр, давайте посчитаем вместе, — продолжил он торжественно, выкладывая одну за одной купюры и монеты.

— Пять — это будет семнадцать, и в итоге семнадцать фунтов, четыре шиллинга и три пенса сдачи сэр, к вашим услугам, — закончил он довольно резко, обменявшись взглядом с миссис Вестби — та только сжала губы и потрясла головой.

Стивен попытался сохранить лицо, но то был не его день. Упаковка скобяных товаров и чайника отняли столько времени, что им пришлось со всей силы мчаться за дилижансом с громкими криками, чтобы его остановить. Экипаж все-таки подобрал Мартина, и когда тот исчезал все быстрее и быстрее вдали, Стивен заметил, что преподобный машет рукой со все еще зажатым в ней средних размеров мешком для желе.

Доктор и Мозес потихоньку вернулись в Эшгроу, и в вечернем свете дом выглядел еще более разгромленным. Теперь холл, кухня и весь первый этаж оказались выпотрошенными. На месте аккуратного камня ошеломленному взору открывалась влажная, дурно пахнущая земля, похожая на поле брани, с перекрытыми досками лужами.

Сами плиты лежали по шесть штук на козлах, четверо сильных моряков терли их двойной шваброй туда-сюда, а пятый стоял сверху, с хохотом рассыпая пурбекский песок и направляя струю воды, которая смывала двухсотлетний налет через аккуратную канаву прямо в грядку со спаржей. Весь сад пересекали доски поверх сырой парусины. Тут и там в сумерках виднелись громадные аморфные объекты, тоже укутанные парусиной — на этот раз сухой.

— Стивен, — воскликнул Джек, разглядев его мрачное лицо, — не могу передать, как я рад, что мы добрались до этих плит. Они требуют несколько больше времени, чем я думал, и, боюсь, сегодня вечером мы с ними не успеем, но часть задней буфетной мы уже замостили — посмотри. Вот, разве не славно?

— Аккуратно, как шахматная доска, — ответил Стивен, пытаясь перекричать шум от швабр, которыми над головой вытирали насухо пол.

— Вот Софи удивится! Пошли, посмотришь на шлифовку.

Но шлифовка встала: четверо застыли с обвисшими тросами, пятый замер в полупрыжке (вода тем временем текла без дела) — они все уставились на почтовую карету. Джек проследил за их взглядами, и его собственный (суровый и нетерпеливый) вперился прямо в Софию. Выражение ее лица, до того скептичное и смятенное, мгновенно сменилось на радостное.

Джек вытащил жену из экипажа, с жаром поцеловал и принялся объяснять, что тут творится — все будет в полном порядке к утру — краска высохнет — плиты уложат — нашелся неиспользуемый источник в проходе между зданий — как дети? В то же время, быстро, взахлеб София рассказала о прекрасной поездке — никакого труда: спала всю дорогу — услужливая, вежливая прислуга в трактирах — добрые форейторы — дети и мама в порядке — Фрэнки и дитя тоже, мальчик — мистер Клотворти в восторге — как славно быть дома.

После этого она собралась с мыслями, и, придя в чувство, отвела взгляд от руин дома. Софи пожала руку Баббингтону, нежно обняла Стивена, поприветствовала всех знакомых ей офицеров, мичманов и моряков. После этого заверила, что не будет мешаться — разберет багаж и передохнет в одном из денников. Нет ничего лучше просторного денника.

Именно в деннике, некогда дававшем приют Джезебел, кандидатуре Джека на Оукс [27], они поужинали при свете конюшенного фонаря. Времени в их распоряжении имелось не очень много, зато много о чем нужно было рассказать, и супруги редко молчали. Одна из главных трудностей — понять, что уже стало известно из писем, какие прибыли, а какие — нет.

— Последнее, что я от тебя получил, — произнес Джек, осознавая, что его несет прямо на неисследованное мелководье, но поменять уже ничего было нельзя, и несколько скованным голосом, не поднимая глаз от тарелки, Обри продолжил: — ...нашло меня на Барбадосе. Думаю, копию ты и на Ямайку отправила.

— О да. То самое, которое согласился доставить этот добрый, внимательный юноша. Так он тебя отыскал? Я очень рада, дорогой. — Она посмотрела на Джека, замялась, и, слегка покраснев, продолжила: — Я нашла его чрезвычайно приятным. В нем есть все, чего можно желать от молодого человека. Я очень надеюсь, что он нанесет нам длительный визит, как только позволят его обязанности. Хотелось бы, чтобы дети с ним познакомились.

К одиннадцати дня в понедельник все кусочки поврежденной мозаики встали на места. Эшгроу-коттедж, свежепокрашенный, заново вымощенный, с медью, стеклами, ручками насосов и всем металлом, сияющим прямо-таки агрессивной морской чистотой, выглядел примерно так, каким Джек хотел представить его Софии по приезде.

В полдень матросов Баббингтона попотчевали ростбифом и пудингом с изюмом, после чего они, довольно трезвые, разместились по двум фургонам, чтобы вывести «Тартарус» в море с вечерним отливом.

Джек же вел Софию по лесу за клумбой, чтобы показать запланированные им улучшения.

— Эту дорожку Стивен называет «борин» [28]. Есть у бедняги несколько странных выражений. Надеюсь, я не оскорбил его ремаркой о произношении имени Катона — иногда он бывает немного чувствителен.

Стивен уехал в Портсмут в воскресенье, послушать мессу в папистской церкви, и не вернулся — только прислал Падина с извинениями и сообщением о том, что вынужден отправиться в Лондон.

— Уверена, что нет, дорогой — ответила София. Душой она чувствовала, что для Стивена ее глубокое искреннее сочувствие оказалось хуже чего угодно.

Она задавалась вопросом, как бы это сформулировать и стоит ли вообще об этом говорить, когда они заметили спешившего от дома Киллика.

Киллик давно привык к тому, что капитана вечно преследуют за долги, равно как и к обману приставов. Его лицо приняло такое озабоченное, умное, понимающее выражение, что в голову Джеку сразу же пришло несколько подобных случаев.

— Приставы? — спросил он.

— Странный парень, сэр — отозвался Киллик, — типа джентльмен. И сэр, — добавил он тихим встревоженным голосом, прикрыв рот рукой, — дурная идея — удирать от него. Тут целое сборище тяжеловесных типов на каждом краю тропинки и позади, все как один — вылитые парни с Боу-стрит [29].

— Я с ним разберусь, — заверил Джек и отправился домой.

Там он встретил спокойного, самоуверенного мужчину со сложенной бумагой в руке.

— Добрый день, сэр. Я капитан Обри. Чем могу быть полезен?

— И вам добрый день, сэр. Можем ли мы перейти в уединенную комнату? Меня послали из Лондона по делу, которое касается лично вас.

— Очень хорошо, — согласился Джек, открывая дверь. — Осторожно, краска не высохла. Итак, сэр, о каком же деле идет речь?

— Я обязан сообщить, что у меня ордер на ваш арест.

— Вот черт! И по чьему же иску?

— Не по иску, а по обвинению.

— По какому еще обвинению? — воскликнул изумленный Джек.

— Сговор с целью мошенничества на Бирже.

— Всего-то? — вздохнул Джек с облегчением. — Господи, эти сделки я смогу легко объяснить.

— Уверен, что вы можете. А тем временем прошу проследовать со мной. Надеюсь, что вы не попытаетесь сделать исполнение моих обязанностей еще более неприятным и не заставите удерживать такого джентльмена силой. Если вы дадите мне слово не пытаться сбежать, я отложу исполнение ордера на полчаса, так что вы сможете устроить свои дела. Но мы должны отправляться в Лондон — экипаж ждет у дверей.

Глава седьмая

— Хотел бы я сообщить вам новости получше по возвращении, — извинился сэр Джозеф, — но иногда друзья печально разочаровывают.

— А иногда их усилия превосходят самые оптимистичные ожидания, — ответил Стивен.