— Отец по рождению — да, он не был путешественником, — снова кивнул тот, кладя ей руку на плечо. — Но ты ведь не человек, Тира. Хоран, светлая ему память, отец тебе не по крови, а по рождению, как сказали бы на моей родине…

Его силы едва хватило, чтобы заставить ее усидеть на стуле, и то только потому, что та сама, в глубине души, желала знать правду.

— Я не знаю другого отца, — тяжело выговорила она.

— Твой отец один из двенадцати драконов-создателей, — сказал Иллигеас. — Когда Харморог, первый вождь людей, убил названную деву двенадцатого дракона, тот перед своей смертью оставил миру пророчество. Его, не рожденным детям, было предрешено рождаться у людского рода. Но Харморог проклял их еще до рождения. Той семье, которая решилась бы оставить черноволосых детей, было суждено погибнуть в огне. Много веков, таких младенцев предавали воде. Хоран первый, кто осмелился вырастить таких детей. Он заплатил за это своей жизнью, и я чту его память, не меньше твоего. Ты и твой брат, драконы, Тира. Драконы по роду и крови.

— Ты лжешь! — Тира вывернулась из-под его руки.

— Нет, и ты это знаешь. Ты видишь истину. Это видят только драконы, — сказал Иллигеас. — В тебе сейчас говорит человек, потому что ты родилась среди людского рода. Твой брат, кстати говоря, уже знает кто он. Но он знает иную историю, не правдивую. Такова его наставница. Я в этом не могу повлиять на него, это его желание.

— Вот как… Если я и он — драконы, почему же выглядим, как люди? — ее голос отдавал недоверием и не желанием верить.

— Облик дракона дается не сразу. То, что ты дракон, не сделает твое обучение легче, наоборот, усложнит. Здешние знания тебе покажутся спутанными и не нужными, не понятными, — сказал Иллигеас, глядя ей в глаза. — Мне еще многое надо тебе рассказать. Для всего будет свое время.

— И все же, в твои слова тяжело верить, — произнесла Тира.

— Возможно, — согласился он. — Ты поверишь, но сначала обучение.

Дни летели незаметно. Занятия начинались рано, заканчивались с закатом, и все это время Иллигеас рассказывал о дальних землях и разных народах.

— Маг должен знать все, — повторял он. — В первую очередь, ты должна уважать чужие обычаи и нравы, не забывая и о своих, конечно же. Халдрагар, этот мир, населяют разные народы.

Они и в самом деле были очень разные. Одни, тэлларийцы, населяли пустыни и жаркие желтые степи, другие, арты и серые эльфы предпочитали тенистые леса и темные берега внутренних морей, Высшие эльфы жили совсем уж далеко. Их земли, можно сказать, лежали в неизвестном направлении, и Иллигеас не спешил рассказывать о них слишком многое.

— Тебе рано еще знать о них, — отговаривался он. — Их магия сильна и своеобразна…

— Но ведь о гномах ты рассказал, — настаивала Тира. — А они живут дольше эльфов в этом мире.

— Верно, — кивнул он. — Но гномы ближе к земле. Их силы первородны и магия проста. Они знают слово.

— Только металл их не истинен, — сказала она.

Перед ней лежала сплошь исписанная карта, с обозначениями подземного города этого народа. Иллигеас, откинувшись на спинку стула, хитро улыбнулся.

— Истинный металл есть, но ты еще не достойна его носить, — сказал он. — Гномы так просто его не дадут тебе. Его надо заработать потом и кровью.

— Ты говоришь об оружии? — Тира нахмурилась. — Оружие всегда просит крови. Так говорил наш отец.

— Нет, — возразил наставник. — Оружие не жаждет крови. Да и у дракона нет этой жажды. Но и о защите не стоит забывать. В особенности перед лицом врага.

По его мановению руки, возник образ безликого всадника. Он выступил из воздуха в кабинет и надвинулся на Тиру вплотную. Его холод обжег лицо, и поддельный страх стал вкрадываться в ее сердце. Однако она не дрогнула, и образ медленно растаял.

С этого дня, к картографии прибавился новый урок.

В коридорах и на улицах Этиль Арада, ученики в обеденное время, частенько забавлялись иллюзиями. У кого-то они и в самом деле получались красивыми. Над белым камнем нависали то чудные замки, то дивные заморские птицы. Ученики Темного Ордена, любили показывать иллюзии из туманов. Наставники не возбраняли это, наоборот, давали дельные советы, в особенности Кеордиум. Иногда иллюзии выплывали и из-под его сухих пальцев. Эллардис же смеялась над этим. Когда она появлялась, ученики спешно расступались перед ней. Небрежной рукой, она сбивала их труды.

— Скучные забавы, — бросала она через плечо. — И твои силы, Кеордиум, видно оскудели. Разве кто-то из этих слабаков способен призвать зверя, что скачет быстрее ветра?

— Помниться, тебе он так и не дался, — напомнил ей тот.

С тех пор она молчала и появлялась все реже. Ее ученика и вовсе никто не видел с самой церемонии.

Тира скучала по брату, и Иллигеас знал это. Он чуял тоску по родной крови, и потому уводил ее все дальше. Занятия стали занимать все время, кроме ночи. В свою комнату Тира возвращалась усталой, и сразу засыпала, без снов и видений, проваливаясь в пустоту, а с рассветом уже спешила к наставнику. О ее магических способностях Иллигеас по-прежнему молчал.

Однажды утром, он встретил ее у дверей своего кабинета. Вид у него был странный, глаза блестели. При нем Тира не увидела книг и манускриптов, что сразу ее насторожило.

— Сегодня мы не будем изучать карты, — сказал он вместо приветствия. — Эодар, верховный маг Этиль Арада, оказал нам большую честь и доверие. Он позволил посетить крыло Боевых магов.

Слухи, конечно же, долетали до ее ушей. Она слышала о них и о том, как многие ученики жаждали попасть в их число, другие же, наоборот, рассказывали о жестоких испытаниях. Чужие языки доносили кровавые издевательства и пытки огненными кнутами. Мысленно Тира отрицала это, и Иллигеас не увидел на ее лице ни ужаса, ни радости.

— Посетить? Такие же смотрины будут, как и на церемонии? — недовольно спросила она.

— Нет, я не буду говорить об этом здесь, — сказал Иллигеас. — Боевая магия — искусство тонкое. У тебя есть к нему способности.

— Это потому, что ты толкуешь, будто я дракон? — в глазах Тиры снова мелькнуло недоверие.

— Не только. Я не буду тебе рассказывать, пока ты сама не поверишь в это, — строго сказал он. — А сейчас, пора идти. Мне надо познакомить тебя с ректором Боевого Крыла.

— Я слышала, что мой брат занимается там, — осторожно напомнила она, пристально следя за реакцией наставника.

— Ты правильно слышала, но вы не увидите друг друга, — они уже шли по галереи к выходу.

Иллигеас хоть и не смотрел на нее, знал, что она чувствует. Однако, все чувства остались внутри. Тира ничего не показала на своем лице.

— У ректора достаточно жесткие методы обучения, — тихо начал он, проходя мимо других учеников. — За все оплошности будут наказывать. В Этиль Араде наказания распространены. Каждый в свое время прошел через них.

— И ты? — спросила Тира.

— И я, — честно кивнул он.

Они шли через весь город быстрыми шагами. Чем ближе они подходили к запретному крылу, тем чаще им смотрели в спину и провожали взглядами. Двери этого крыла открывались не часто. Тех учеников, что попадали туда, ненавидели и одновременно высоко уважали, даже главы Орденов. Самого ректора Боевого Ордена видели редко, зато слухи о его жестокости поражали даже самих наставников. Тира же пустила их мимо ушей. Уже у дверей крыла, перед призрачной охраной, Иллигеас остановился и глянул на свою ученицу. Ее зеленые глаза оставались спокойными, словно все это было для нее обычным делом.

Каменные двери перед ними изменились. На их холодной глади проступил узор, и появились массивные кольца из черного металла. Маг слегка коснулся их пальцами, и тяжелые створки сами мягко раскрылись. За ними оказался не зал, и не здание, а лестница в долину. В Этиль Араде будто появился другой мир.

— Это Боевое Крыло, — сказал Иллигеас. — Ректор не приемлет обучения в каменных стенах.