Ф е д о т ы ч. Толик! Глянь-ка, чего это там пылит? Не фургон, нет?

В я т к и н. «Газик». А чего сегодня ждешь?

Ф е д о т ы ч. Я уж со вчера начал. Выехали с овощами и пропали. Где вот они? Может, пьют, а может, кому на сторону завезли, разбойники. Уйду, честное слово, нет моих сил.

В я т к и н. А может, рессора лопнула по таким дорогам.

Ф е д о т ы ч. Может, и лопнула. Только я знаю одно: мне людям положено витамины отдать, а у меня солонина да частик, как в январе. А ты кого выглядываешь?

В я т к и н. Кривой взял гроши разменять и пропал.

Ф е д о т ы ч. Одна компания. Нам вместе и ожидать.

В я т к и н. Валентина сейчас на обед прибежит, а у меня опять крахмал.

Ф е д о т ы ч. А может, ко мне? Омлет даю. Натуральный. Вот бы нам с тобой подсобное хозяйство! Мы бы людей накормили.

В я т к и н. Уедем к моим родителям — организую в совхозе вот такие парники. Сегодня в газете прочитал про одного опытника. Гений!

Ф е д о т ы ч. Хочешь, дам совет? Даром. Бросай ты эти заработки сезонника, возьмись-ка за свое дело, вот как я — за свое. Беги, милый, беги отсюдова.

В я т к и н. Я хотел на свой дом по-быстрому заработать.

Ф е д о т ы ч. Ну-ну. Вот если бы жить двести лет! Вот тогда бы до всего дожил, всего дождался и ничего бы не пропустил. И все ошибки исправил. (Помолчав.) И женился ты рано.

В я т к и н. Ау тебя с женой?..

Ф е д о т ы ч. А что у меня с ней может быть? Ничего.

В я т к и н. Ясно.

Ф е д о т ы ч. Ничего тебе не ясно, думаешь, женился — это и есть главное мировое событие. А я тебе говорю: ничего это не решает! Не обманет мать родная да работа. (Загасил сигарету, собрался уходить.) Пойти петрушки порубить — все-таки витамины. (Увидел человека на берегу.) Толик, идут с работы навещать, из месткома.

Ф е д о т ы ч  и  В я т к и н  уходят. Появляется  П р и с я д ь к о, женщина с сумкой-портфелем.

П р и с я д ь к о (стучит к Вяткиным и входит к ним). А я к тебе, Вяткин, с радостью. (Проходит к столу, устало присаживается.) Вчера заседали, решили выделить тебе сумму — десять рублей. По болезни. (Выкладывает из портфеля апельсины.) Поставь чайку, горит. Это тебе от наших девочек! (Затем достает бутылку водки.) А это, сам понимаешь, от наших мальчиков! Ты практически здоров, не спорь, тебе можно. Что ж ты, Вяткин Коля, зелень у себя в горшках, смотрю, разводишь, а рядом на улице насаждения не оградишь? Козы-то все и пожрут.

В я т к и н. Какие козы, Марь Иванна?

П р и с я д ь к о. А-а, а люди? Люди-то похуже коз. Сейчас как раз помогала лозунг укреплять: «Все силы на борьбу с хулиганами!». А я скажу, не обижайся, Коленька, почему ты этого не делаешь. Потому что эгоист. Да, Вяткин, не спорь, ты тоже. Чай поставил? Нет. Ну вот! «Гуманист».

В я т к и н. Я эгоист, Марь Иванна? Да я все для людей.

П р и с я д ь к о. Да? А помидор кому отложил?

В я т к и н. Этот? Семенной, «салтыковский» называется.

П р и с я д ь к о. На семена? А то я за пятнадцать лет в месткоме всякого насмотрелась! (Роется в портфеле.) Вот тут еще одному несу, конфет. Позаимствую штучку, не грех к чайку. Вот тому этого (постучала по бутылке) нельзя — у него как раз от этого. А тоже, я тебе скажу, все время норовит на кого-то свалить, на что-то намекнуть. У меня, говорит, синдром. У меня у самой их пять! А ты, Николай…

В я т к и н. Анатолий.

П р и с я д ь к о. Ты, Толя, выпей, пока жена отсутствует. У вас как — ничего? Ну кто сверху-то?

Вяткин удивлен.

Кто у вас хозяин — ты или она? Я вижу, ты вроде как жмешься насчет этого. (Щелкнула по бутылке.) Ведь вот я курящая, а я тебе скажу, за спичками я обращаюсь только к женщине! Вот какое пошло время-то интересное. И ты тоже некурящий, угадала? Значит, только это! (Щелкнула опять по бутылке.) Ну, хоть это. Свалишь на меня — угостили, сама понимаешь!

В я т к и н. Неохота.

П р и с я д ь к о (смеется). Вот какой скользкий, не катается. (Принимая стакан чая.) Вот спасибо, удружил — горит все тут. Местком входит в быт! Слыхал? Утром по радио советы врача передавали. Селедки, говорит, надо есть кусочек. «Кусочек»! Это ж какую силу воли надо иметь? А я как сяду, как возьму ее — от головы до хвоста так и пройдусь. Наливай, наливай из бутылки, а то прокиснет. Поддержи компанию.

В я т к и н. Я вообще не пью.

П р и с я д ь к о (не сразу). Да что ты? Господи. Что ж ты, святой? Не спорь, сам Маркс сказал: ничто человеческое ему не чуждо. А для кого водка? Для людей!

В я т к и н. Рассказала бы, как там, в бригаде. Ну, не пью, ну, что мне теперь — застрелиться?

П р и с я д ь к о. Как-как? Тебя нет, а план все равно есть! Человека нет, помер, а земля крутится.

В я т к и н. Пойду завтра получать по бюллетеню — зайду к ребятам.

П р и с я д ь к о. Ох, не советую, Анатолий. Попортят они тебе настроение!

В я т к и н. А чего?

П р и с я д ь к о. А ты, конечно, не догадываешься? Их из-за тебя премии лишили.

В я т к и н. Как — лишили? Не имели права!

П р и с я д ь к о (рассмеявшись). Как это — не имели? Имели. Раз лишили.

В я т к и н. Подожди. За что? За что, за что?!

П р и с я д ь к о. Ты свалился с мостков по своей личной неаккуратности. Коля, давай, слышь, с тобой начистоту…

В я т к и н. Да прожектор не горел! И бригадир знает. И не первый раз он не горит, и на собраниях об этом раз десять говорили.

П р и с я д ь к о. Прожектора у нас всегда горят, Вяткин. Ну, выпил, ну, хорошо, закроем глаза…

В я т к и н. Да закона такого нет — лишать премии!

П р и с я д ь к о. Я говорю — значит, есть. Налей-ка еще, не жмись.

В я т к и н. Да не за это, не за это! (Махнул рукой, умолк.)

П р и с я д ь к о. Ну вот — расстроился. Расстроился?

В я т к и н. Да ну… Уеду.

П р и с я д ь к о. Ничего, это еще не горе. Напишем протокол, я тебе не враг, не спорь, ребята получат свое, и с тебя — никакого взыскания. Ну, выпил, ну, свалился, ну, маленько виноват… Ножку повредил.

В я т к и н. Я тебя понял: ты с начальством «технику безопасности» выгораживаешь, Ложкина.

П р и с я д ь к о. Ой, ой, Ложкина. Да тьфу мне Ложкин! (Допивает.) Ложкин, а? Прямо не ожидала.

В я т к и н. Да чего там, Марь Иванна. Его под суд надо! Он у нас на участке за все лето ни разу не был. Все же ясно.

П р и с я д ь к о. Да что ты мне Ложкина суешь. Картина-то знакомая — у вас всегда начальство виновато, а вы всегда все правы. Агуреев Миша обрушил на своем тягаче мост, а крику! Шуму! На весь район. Ложкин виноват. Ложкин тут здоровье потерял, старожил, трудится сколько лет, выручает коллектив, а ты его хочешь под суд подвести. Прямо внутри все задрожало. Вот даже эту пастилу — думаешь, так просто? Зашел в магазин, купил и пошел? Ее еще достать надо. Моими личными связями весь местком держится. Кому чего устроить — Присядько. Кого куда положить — Присядько.

В я т к и н. Дай бумажку.

П р и с я д ь к о. Какую?

В я т к и н. Чистую, чистую.

П р и с я д ь к о (не сразу). Пиши. Мне все равно, я — за справедливость. Ребятам премии не видать — ты им моральную сторону подпортил, а Ложкин все равно виноват не будет. На, две. Копию себе оставишь. Придешь! Принесешь! Слова разные для поддержания. Я, заметь, никого не обвиняю. Ни тебя, ни ребят, ни ваших, ни наших, ни Ложкина, ни бригадира! Надо, Вяткин Толя, мирно жить. А для чего местком? А так, собачиться. Или как этот, Морозов Витя, орет у магазина: «Кому устроили? Себе!» Ну и что это будет?

В я т к и н (подает заявление). На, забирай, мирный житель.

П р и с я д ь к о (читает). «По собственному желанию…» (Возвращает.) А это не по адресу, это, Вяткин, — в контору, в отдел кадров.