И Лида вынула из кармана куртки небольшой камень, тот самый, что несколько дней назад пробил палатку. Володя растерянно держал этот камень в руке…

– «И кто-то камень положил в его протянутую руку», – сказала Лида, надевая свой рюкзак. – Прощайте, ребята. Так будет лучше.

– Ты славный парень, Лид, – сказал Руслан.

– Это-то и печально, – ответила Лида.

Все смотрели, как она с рюкзаком уходит из круга освещенного пространства и скрывается в темноте, где по-волчьи горели фары машин.

– Все одно к одному, – буркнул Саша, – чудовищный сезон! Ему никто не ответил.

– Курсант! – резко сказал Спартак. – Ты чего мышей не ловишь? Сбегай-ка в компрессорную, пошустри насчет кофе!

– Там никого нет, – сказал Володя, – там два каких-то отчаянных добровольца работают.

– Сильные ребята! – сказал Руслан, застегивая грудную обвязку. – Под такой угрозой…

– Ну, что, моряки? – сказал Володя. – Он был уже при обвязке, держал в руках скальный молоток. – Осиротели мы без доктора. Однако плакать будем потом. Сейчас надо нам закончить неудачный сезон добрым делом.

Все пошли к стене. На ходу Спартак кинул Марату банку растворимого кофе.

– Давай, – приказал он.

В свете прожекторов Марат, преисполненный важным чувством причастности к столь героическим людям, как альпинисты, медленно пошел к компрессорной. На него смотрели десятки людей: и солдаты оцепления, и водители, курившие у временного веревочного барьера.

В коридоре компрессорной Марат никого не обнаружил и прошел в машинный зал. Там работали дизели, стоял грохот. Навстречу Марату шел, прихрамывая, старый человек.

– Чего?! – крикнул он Марату.

– Кофе согреть, – ответил Марат, показав на банку.

– Это хорошо, – сказал дядя Митя. – А то мы тут с напарником целые сутки одни вкалываем.

Марат посмотрел вокруг, но не увидел никакого напарника.

– Спит, умаялся, – сказал дядя Митя. – Непривычно ему – большой начальник. Я виноват, говорит, я здесь срок и отстою. Сам Сидурс бушевал, не пускал его – он ни в какую! Министерство, – уважительно добавил дядя Митя.

Марат, пораженный внезапной догадкой, глянул на дизели. Там в маленьком уголке под доской «Лучшие люди» на алюминиевом стульчике сидел Воронков в белой, измазанной машинным маслом рубахе. Он спал, уронив голову на грудь. Марат подошел к стулу, сел на корточки перед ним, положил ему руки на колени. Воронков вздрогнул, проснулся, уставился на сына.

– Папа! – сказал Марат. – Папа…

Воронков ничего не ответил и погладил сына по голове.

…Мокрое блестящее шоссе извивалось между холмов далекой лентой. Шел дождь. Вся команда лежала на груде вещей в кузове грузовика. Спартак, Руслан и Марат спали, до носов натянув серебряный непромокаемый плащ. Дождинки падали на их лица, но лишь Марат иногда вздрагивал и мотал головой, сгоняя капли с лица.

Саша и Володя, закрывшись палаткой и накинув на головы капюшоны пуховок, полулежали рядом, не спали, хоть были измучены до крайности. Володя потихоньку курил, нагибаясь к сигарете, которую держал в руке над палаткой.

Грузовик остановился у маленького переезда. Володя обернулся. Шлагбаум был закрыт. В выбоинах на переезде стояли свинцовые лужи. В степной дождливой дали не спеша шел, приближаясь к ним, поезд – тепловоз и три товарных вагона.

– Что там? – спросил Саша, не желавший оборачиваться.

– Переезд, – сказал Володя.

– Я вот только одного не пойму, – сказал Саша. – Почему ты не стал меня уговаривать? Когда мы сидели над «зеркалом»? Это мне показалось странным.

Володя улыбнулся.

– Я рассуждал так, – сказал он. – Ты был героем дня – ты, кстати, и остаешься героем, – и первая реакция у тебя была понятная. Я всячески оттягивал время, надеясь, что страсти поутихнут. Но тут Лида вылезла со своим снотворным. Это спутало мои планы. Я выбросил таблетки. Я сам не спал всю ночь и слышал, как ты заснул. Но спал ты плохо, ворочался, просыпался. Под утро я вдруг пришел в ужас от того, что ты откажешься идти вниз. Я вылез из палатки и по пути довольно основательно навалился на тебя. Я хотел дать тебе еще один шанс – разговор наедине. Когда же я увидел, что ты не так тверд, я не стал на тебя давить. Я просто отдал тебя на растерзание тебе же. Ты, Саш, в эти сутки совершил два подвига. Я говорю без шуток. Ты прошел «зеркало» и нашел в себе мужество отказаться от него.

– Ты большой ученый, капитан, – после некоторого раздумья сказал Саша. – Неужели ты все это так холодно разложил, как шахматную партию?

– Это просто в пересказе выглядит так, – ответил Володя. – Я страшно мучился. Я пытался помочь тебе. Ты ведь был в самой сложной ситуации.

– А по-моему, ты, – сказал Саша.

– Я ведь капитан, – грустно ответил Володя. – Кроме того, я уже знал, что мы должны вернуться. Мы вернемся на Ключ, Саш!

– Вне всякого сомнения, – сказал Саша. Он развеселился от этой мысли, толкнул спящих.

– Руслан! – крикнул он. – Ты же не дорассказал: кто там за рулем сидел? Какой нарушитель?

Руслан, не открывая глаз, спросил:

– А вы как думаете?

– Кошка, – предположил Марат.

– Еще какие будут мнения? – спросил Руслан.

– Красавица блондинка, – сказал Спартак.

– За рулем был зампред горисполкома, – сказал Руслан.

Шлагбаум открылся и грузовик двинулся дальше, навстречу затянутому сизым дождем горизонту.

1981