Трясущимися руками достаю из сумки телефон, набираю номер отца — трубку не берут. Звоню матери — та же история. Всю дорогу кляну себя, что из-за переделки, в которую влипла по дурости, потеряла много времени. И если с отцом что-то случится, я себе не прощу. Пока доезжаем до деревни, успеваю накрутить себя так, что самой впору глотать успокоительное.

Чтобы как-то отвлечься, спрашиваю Льва:

— А откуда ты этого Васильевича знаешь?

— Да у него тоже мотор слабый, а работа нервная, сама видишь, возят к нему кого ни попадя.

Снова начинаю закипать, но в душе Льву благодарна; паника прошла, уступив место здравому смыслу. Сижу, обдумывая план действий: куда бежать и что делать в первую очередь по приезду в деревню.

На скорости влетаем на улицу, где стоит дом родителей. Лев, резко тормозя перед воротами, поднимает столб пыли. Меня это не смущает, выпрыгиваю из машины чуть ли не на ходу, и бегу в дом, зовя мать. На шум из-за угла дома выходит мама в галошах и старой куртке, в которых обычно работает в огороде. Улыбается при виде нас. Но подходя ближе, видит наши обеспокоенные лица, и улыбка её меркнет:

— Что случилось, доча?

— Мам, где папа? — стараюсь себя сдерживать, не паниковать, но мой дрожащий голос выдаёт меня с головой.

Мамины глаза расширяются, я всё же её испугала:

— На смене. Что с ним? Когда вы приехали? Вы его видели? — она ничего не может понять.

— Скорее, поехали, мне кажется ему плохо!

Мама хватается за сердце и спешит в дом. Она у меня молодец: в экстренных ситуациях никогда не спорит и не пререкается. Быстро скинув верхнюю одежду и надев плащ и сапоги прямо на домашнюю, выбегает к нам. Скачем по ухабам через всю деревню на предельной скорости, распугивая деревенских кошек, гусей и коз. Мы с мамой, разделяя тревогу за папу, крепко держимся за руки, сжимая пальцы друг друга до боли и побелевших костяшек. Взволнованно смотрим вперёд на дорогу, мысленно молясь и подгоняя водителя.

На подстанцию, где отец всю жизнь проработал электриком, вбегаем уже втроём, я указываю дорогу. Ещё в машине ввела в поиске Интерфейса отца и теперь, отслеживая его по Карте, спешу по длинному коридору в самый конец здания — там у них комната отдыха. Распахиваем дверь и видим отца, лежащего на диване с закрытыми глазами. Он бледный, с бисеринками пота на лбу. Мы с мамой синхронно охаем, но так и замираем на входе, не зная, что делать. Показатели папиных Жизненных сил ниже пятидесяти процентов. Вот тут меня реально охватывает паника.

Какое счастье, что Лев — врач, и это не его отец, а лишь очередной пациент. Чёткими, выверенными движениями, Лев проверяет пульс, смотрит зрачки. Мама стоит, прислонившись к стене, прикрывает рот ладошкой, тихо плачет и причитает.

— Похоже, предынфарктное состояние. Нужно торопиться. Жень, помоги мне. Вы обе мелкие, не помощницы. Помогите мне его на спину взвалить. Далеко местная больница?

— Да какая больница? Это и медпунктом-то не назвать! Пешком пять минут, на машине — мигом.

Как же мне страшно! Фантазия рисует в голове картины одну страшнее другой. Наша Евдокия Ивановна, хоть и практикует уже лет сорок, но всё же она — фельдшер. А вдруг нужного лекарства не окажется? Придётся в город ехать. А если папа не дотянет до больницы? Мама же этого не переживёт! На ком же тогда хозяйство будет держаться? Злюсь, потому как в голову лезет какая-то чушь.

Меж тем, аккуратно усаживаем отца в машину, едем в амбулаторию. Отец в полубессознательном состоянии.

Слава Богу, фельдшер оказалась на месте. Лев оставил нас в коридоре, а сам с Евдокией и отцом скрылся в кабинете осмотра. Пока медики делали необходимые процедуры, мы с мамой места себе не находили! Пыталась сунуться в кабинет, спросить — чуть не дали по носу, захлопнув дверь и повернув в замке ключ.

Когда от нервов я была уже готова взвыть, вышел Лев и успокоил нас сказав, что кризис миновал, отец лежит под капельницей, а у нас есть двадцать минут сбегать переодеться. Повезём отца в город, в больницу, где работает Лев.

По дороге в город папе становится лучше, соображает ещё вяло, но уже пытается шутить, мол, заржавел, и пора его выбрасывать на свалку. Мама, от переизбытка чувств, беззлобно поругивает отца, скорее больше себя успокоить, чем что-то кому-то доказать. А то и вовсе начинает заливисто смеяться сквозь слёзы. Все мы серьёзно перенервничали. Эх, не догадалась дать маме успокоительного! Надо будет попросить об этом медсестру, как приедем.

Тревога об отце отошла на второй план, всю дорогу бросаю на Льва косые взгляды. Выглядит он бодрым и свежим, будто не мужика здорового на себе таскал, а отдохнувший вернулся с курорта. Пару раз он ловит мои взгляды и ухмыляется. Не понимаю, почему меня так раздражает его самодовольный вид? В голове звенит набатом мысль: «Сбежать не удастся — придётся сегодня выяснять с ним отношения. Кто бы знал, как не хочется!»

Приехав в больницу, Лев с мамой уводят отца оформляться на лечение. Мне же Лев дал ключи от своего кабинета, просил ждать там. Как же я ему благодарна за спасение папы, даже уже ни в чем его не виню. Но почему же тогда мне так тяжело смотреть ему в глаза? Потому что он разрушил с пинка мой карточный домик надежд? Ну, что у меня за дурная голова такая? Чуть отца не потеряла, а думаю о какой-то ерунде.

Зайдя в кабинет Льва, чувствую себя некомфортно, на его стол хоть вовсе не смотри. Подхожу к стене, на которой висят в рамках дипломы и награды. Да-а, вот уж есть ему, чем гордиться: различные курсы повышения квалификаций, научные работы, публикации. Когда же он всё успевает?

В моей бедовой головушке, не давая мне заскучать, задорно тренькает сообщениями Система. Радуюсь неожиданным новостям — хоть займу свои мысли чем-то полезным, пока жду Льва. Только развернула текст, чтобы его изучить, как по телу прокатывает волна дикого блаженства сродни оргазму. Меня словно подкидывает в воздух. Но не успеваю ни испугаться, ни отдаться ощущениям по полной.

Прихожу в себя, осматриваюсь: я в кабинете у Льва, сижу на диванчике, жду новостей о папе. Кажется, я потеряла сознание? В душе такая буря эмоций — не описать! Тело лёгкое, невесомое, хочется петь, танцевать и просто парить, словно пушинка. Сознание кристально чистое, мне кажется, я сейчас смогу с лёгкостью сочинить поэму, причём на китайском, не моргнув и глазом! Что со мной произошло? Открываю логи Интерфейса, чтобы разобраться с оповещениями. Перед глазами разворачивается целая портянка сообщений. По мере чтения, глаза лезут из орбит.

О! Боже! Мой! Система зачла мне поиск всех пятнадцати пропавших детей! Я отправляла свои письма в разные дни, и, видимо, когда в одном из них оказалась достоверная информация — проверили все и отреагировали, как следует.

Выполнен Квест-1: «Помощь детям». Вы нашли останки девочки Козыревой Дарьи, 9 лет.

Внимание! Совершено важное социальное деяние!

Получено очков опыта: 3000.

+ 10 % удовлетворённость на следующие 6 часов.

+ 10 % бодрость на следующие 6 часов.

Поздравляем! Получен новый уровень 12!

До следующего уровня 2250/13000

Получено: +1 очки характеристик (1)

Получено: +1 очки навыков (1)

Ваша удовлетворённость повышена на 15 % на следующие 24 часа.

Ваше настроение повышено на 20 % на следующие 24 часа.

Среди историй потерянных детей, конечно, обычных не было. Но эта история меня поразила.

Девочка пропала год назад. Семья её жила не бедно, и могла себе позволить услуги домработницы. Что-то в отношениях с прислугой у хозяев не сложилось. И домработница посчитала, что родители девочки недоплатили ей за её услуги. Когда девятилетняя Даша шла в школу с подружкой, женщина окликнула её и сказала: «Мама с папой разрешили, чтобы ты в школу сегодня не ходила, мы поедем с тобой по другим делам». Девочка, конечно же, радостно пошла за знакомой. Детали выяснились практически сразу же. Нашлась и запуганная подружка, которая тоже не увидела ничего подозрительного в ситуации. Подняли на уши школу, агентство по найму персонала, откуда пришла работница. Но той и след простыл.