– ...Здесь, – Хохол проводит по карте толстым ногтем, оставляя неглубокую борозду на бумаге. – Отсюда их не видно, значит, направление на Фишт отпадает.

– Вот и славно, – подаёт голос зарывшийся в листья Эдик. – Нам только их в заповедной зоне не хватало искать.

 – Ладно, сейчас перекликнемся и решим, куда двигать дальше, – предлагаю я и достаю рацию. – Тигран, приём.

– У аппарата! – весело отзывается искажённый помехами голос.

–  Что там по метеосводке?

– Облака рассосутся уже через пару часов, так что вы зря взяли дождевики и ласты. Температура так и шепчет, хотя и осень на дворе. Во второй половине дня ожидается вечер. С потемнением.

– Правнук Петросяна… – со вздохом качает Хохол седой головой.

– А так как конец светового дня становится всё ближе, принимаю ставки, успеем ли мы найти потеряшек до наступления ночи или поутру придётся поднимать вертолёт.

– …И готовить спасительный вазелин "Норка", – добавляет Эдик.

– Это группа-три! Ставим сотню вечнозелёных на худший вариант.

– Группа-два, поддерживаем! Тигранчик, записать не забудь, ты склерозом болеешь. Не обижайся.

– Группа-пять, пока воздерживаемся – подсчитываем наличность. Медовыми сотами принимаете?

– Да вы охренели в конец! – в трубке слышится грозный рык.

Это Шеф. Эфир настороженно примолкает.

– Две сотни на то, что найдёте, – после небольшой паузы продолжает он, чуть более спокойно. – Я в вас верю, хоть вы и раздолбаи, каких поискать.

– Принято. Группа-раз?

– Мы их найдём, – тихо говорю я в микрофон, но знаю, что меня услышат. – Конец связи.

Вот такая у нас своеобразная перекличка. Издержки нервной профессии – ко всему подходим с юмором. Иначе никак.

– В нашем квадрате три с четвертью тысячи гектар, – напоминает Хохол. – Всё нам и за пару дней не обойти. Догадайся эти олухи зажечь костёр…

– Значит, не могут, – делает предположение Эдик. – Или это те новые эко-психи, про которых рассказывали по зомбоящику. Огня не разводят, примятые травинки разгибают… А ещё вероятнее, что компашка загудела на какой-нибудь арендованной дачке, а мы их, как дураки, повсюду ищем. Они потом проспятся, отрезвеют, и пойдут искать брошенную машину. А тем людям, кто из-за них ночи не спал, даже спасибо не скажут.

– Ну, и слава богу, – не соглашается с ним Хохол. – Лишь бы живые.

Горы не прощают небрежности. Стоит только чуть-чуть зазеваться, как они показывают, кто здесь хозяин. Второго урока обычно не требуется.

– Можем направиться в сторону Травяного Шпиля, – я провожу пальцем по карте вдоль хребта, на который мы только что взобрались. – Оттуда будет хороший обзор. Да и место популярное – он есть на онлайн-карте, к тому же, название интригующее. Они вполне могли решить добраться туда пешком.

 – Лучше бы на обочине просто забухали… – ворчит Хохол. – В горы ходят с инструктором, после подготовки и изучения маршрута, а самое главное – предупреждая о нём хотя бы кого-нибудь. Я не говорю уже об этих электронных хреновинах, которые продаются теперь в любом спортивном магазине. А телефоны? Почему, когда Тигран с Васей по пьянке оставили мобильники в такси, их по спутнику нашли аж у чёрта на рогах, вместе с машиной, чего ж мы этих никак не засечём? Давно бы уже придумали, как облегчить поиски… А мы по старинке бегаем на своих двоих по лесу и кричим «Ау!». В моё время нам обещали совсем другое будущее, я разочарован.

– Говорю же, это эко-психи, они не берут телефонов с собой, – продолжает настаивать Эдик. – Везде почти уже связь берёт, когда новую вышку на Шахане врубили…

И резко замолкает, будто испугавшись собственных слов. Мы все втроём перевариваем вылетевшую фразу, пробуем её на вкус.

– …А кое-где до сих пор не ловит, – продолжаю за него я. – К примеру, вдоль Ущелья Ведьм и в ложбине за Травяным Шпилем.

– Придётся разделиться, – признает Хохол. – Если ты прав, мы повсюду не успеем.

– Я пойду на ущелье, – предлагает Эдик, – Свяжусь с егерями, пусть помогут.

Ну да, у него же брат там служит. Добраться на машине туда по сухой погоде не проблема. Егеря как раз там недалеко сидят на кордоне, вахтами по нескольку дней. Большинство из них сейчас тоже прочёсывают местность, но оперативный резерв всегда должен быть наготове, для таких вот случаев.

– Давай, – решаюсь я, – На связь через два часа.

Мы перераспределяем груз. Хохол и Эдик яростно спорят, кто понесёт тяжеленное «ружжо», которое нам полагалось по инструкции, вместе с кучей других необходимых вещей. В итоге "весло" беру я, и мы расходимся в стороны.

До сих пор поражаюсь, как Хохлу в его возрасте удаётся так легко порхать с хребта на хребет. Я упорно пру вперёд, стараясь дышать правильно и экономить лишние движения, беря, в основном выносливостью. Он же в два с половиной раза старше меня, но идёт даже не запыхавшись, и успевает ещё внимательно осматриваться, отходя в стороны. Одним словом – местный. Я же уроженец бескрайних степей и за несколько лет, проведённых здесь, так и не смог переопылиться.

Расстояние до цели мы покрываем за два с половиной часа. За это время Эдик успевает добраться до егерей и приступить к поискам. Остальные группы тоже шерстят лес, но пока безуспешно. А вечер, буквально, уже не за горами…

Ложбина, по дну которой струится ручей, оказывается пустынной, мы просматриваем её в бинокль вплоть до каскада водопадов, где человеку попросту не подняться без альпинистского снаряжения. Красивое место, но мне сейчас не до созерцания, впору скрипеть зубами.

– Я рассказывал ту историю, про нас с приятелем на Бабуке? – неожиданно интересуется Хохол, как ни в чём не бывало.

– Это когда ваши бездыханные тела на руках затащили в палатку норвежские туристки?

– Нет, – он ностальгически улыбается накатившим воспоминаниям. – Другую. Когда я пытался втолковать одному умнику, что методы выживания у нас несколько другие.

– В смысле – мох растёт не на северной части дерева, а где ему заблагорассудится?

– И это тоже. Но в тот раз разговор шёл про ручьи.

Он обвиняюще указывает толстым пальцем на бурлящую воду.

– Ведь во всех нормальных местах, если уж набрёл на водоток – нужно просто идти по течению вниз. Проще некуда. У нас же, вообще простота – все реки впадают в море. Казалось бы, иди себе вдоль ручья, пока не выйдешь на пляж…

– Но чаще всего ты оказываешься в каменной ловушке, без возможности оттуда выйти, – заканчиваю я. – Думаешь, они пошли вниз по ручью?

– Кто-то точно пошёл – смотри.

Хохол направляется к густым зарослям держи-дерева, в простонародье – христовой колючки, и снимает с изогнутого шипа яркий клочок синтетики. На кусте их несколько висит, кто-то здесь явно продирался.

– Свежак, – подтверждаю я. – Ну, раз других вариантов у нас нет, – пойдём, проверим.

Рядом валяются два дорогих спиннинга и перевёрнутая банка консервированной кукурузы. Следов на каменном берегу не прочитать, но находка придаёт нам сил.

Мы спускаемся вдоль ручья ещё где-то с час, пока не слышим голоса вдалеке.

– Ну, наконец-то, нашлись касатики, – весело улыбается Хохол и вечные морщинки на его лбу немного разглаживаются.

Горе-туристы сидят за очередным поворотом ручья, на другом берегу, не решаясь спускаться дальше по отвесной стене. И правильно делают, а то потом их оттуда только верёвками можно будет достать. Система «ниппель» в действии.

Трое мокрых, дрожащих от холода молодых людей. Ещё бы – тут и в июле вода зубы сводит, а в октябре лучше и вовсе купания избежать. Две девушки, один парень. Подойдя ближе, я вижу четвёртого, он лежит на камнях, на правой ноге – самодельная шина, грудь часто вздымается. Судя по ссадинам и ушибам, его неслабо протащило по течению. Ещё один минус купания.