Дикарка не находила для себя никакого смысла и в человеческих речах, разливающихся по огромному залу. Местные дома строились из камня и мертвого дерева, а люди были пусты, потому что целыми поколениями размазывали свои души по внутренним стенкам телесных оболочек. Неудивительно, что духам не докричаться до Коваленуапы в столь жутком и холодном месте, где даже от огромных пространств помещений нет никакого толку, ведь их целиком заполняла пустота. Здесь все необычно и незнакомо, странно и неправильно. Ее окружали властные люди, среди которых она чувствовала человека, прожившего не одну жизнь и в то же время окутанного смертями. В иных же переплетались отчаяние, страх и решимость, любовь, ненависть, жажда жить и стремление умереть. И все считали свои чувства, желания и положение нормальными, словно так и должно быть. Родившаяся и выросшая в джунглях девушка даже представить не могла, что цивилизованный мир, о котором ей рассказывал Демид, окажется настолько диким местом...
Но бывший первый помощник капитана "Отважной куртизанки" и сам с трудом узнавал Алокрию. Хотя Павий и раньше был не самого высокого мнения об алокрийцах, он ужаснулся, узнав, что они сделали со своей страной. Мирей, высоко оценив заслуги Демида, рассказал ему всю правду о гражданской войне и тут же заручился поддержкой фасилийца в предстоящем противостоянии с Шеклозом, чуть ли не силком втащив его в новый состав Комитета. В принципе, никто не возражал против присутствия "алокрийского героя", хотя это было лишено всякого смысла. Да и самому Демиду казалась слишком уж сомнительной подобная высокая честь. Он ведь рассчитывал на простое денежное вознаграждение в размере жалования за три месяца, которое планировал пропить за два-три дня в компании своих лучших незнакомых друзей и продажных женщин, торжественно осушив кубок с отравленным вином в конце праздника лицемерия и скорби. Но как-то не сложилось.
Без Кристофа вообще ничего не получалось, непонятно даже куда и как двигаться дальше. Даже успешно доставленная в Новый Крусток дикарка из племени Наджуза - это заслуга капитана. Демид уже забыл то время, когда друга не было рядом. Казалось, он всю жизнь следовал за ним, слушал его, помогал ему. Они вместе шли за мечтой Кристофа и обоих это вполне устраивало. А теперь его тело гнило где-то в джунглях безымянного острова, а герой Алокрии Демид Павий стал членом нового Комитета, хотя не имел ни должности, ни мыслей, ни способностей. Ведь от жизни хотелось самую малость - радоваться счастью друга-капитана, влюбленного в море, тискать красавиц, заверяющих в своей любви и украдкой поглядывающих на туго набитый кошель, и до беспамятства пить отвратительную кислятину, которую в Еве почему-то называют вином. А приходится быть героем и не делать вообще ничего.
Впрочем, иногда попытки исправить все к лучшему превращают людей в злодеев, как это случилось с Шеклозом. Для большинства членов Комитета он стал чистым злом, источником всех несчастий, обрушившихся на Алокрию. С ним приходилось мириться лишь по одной причине - в его руках был ключ к спасению страны. Любые противоречивые чувства, возникающие в подобной ситуации, рано или поздно были обречены обратиться в лютую ненависть, потому что иных виноватых вроде как и не имелось. Кажется, самого Шеклоза вполне устраивала роль коварного злодея, заключившего временный договор с доблестными героями, - людям проще справляться с растущим напряжением и гнетущей средой, когда им есть на ком срывать свою злость. Но Аменир считал, что это несправедливо.
"Этикоэл был прав, - подумал юный реамант, не зная, восхищаться ли своим учителем или проклинать за то, что тот показал ему, как следует смотреть на мир. - Добро и зло - искусственные крайности, существующие лишь в сознании людей, неспособных осознать последствия всего происходящего. Впрочем, до конца времен это так и останется неизвестностью... Так или иначе, несправедливо считать мастера Шеклоза злодеем. Умом я понимаю, что его жестокие методы ведут Алокрию в лучшее будущее, но не могу их принять. Есть иной путь, я почти нашел его..."
Аменир взглянул на свои руки, покрытые ожогами, ссадинами и синяками, оставшимися после очередного посещения ирреального. Все-таки он еще слишком слаб. Но когда-нибудь перед ним падет последняя пелена тайн всего сущего, и мечта многих поколений великих реамантов осуществится - наступит эра лучшего мира, в котором не будет места злобе, зависти, боли и печали. Если это можно представить, то можно воплотить в жизнь!
"Было бы все так просто - мир бы давно уже превратился в настоящий рай, - осадил себя Аменир. - Но если бы это было действительно невозможно, то мастер Этикоэл так бы и сказал. И он точно знает способ, возможно самый верный из всех. Но не раскроет его мне, я еще не готов. И вряд ли успею стать достойным в глазах учителя, прежде чем он..."
Сегодня утром его разбудил надрывный кашель старого реаманта за стеной. Приступы с каждым днем становились все чаще и длительнее, но такого еще не было. Кар был сильно занят в последнее время заседаниями Комитета, исследованием энергии купола и разработкой теории и методов борьбы с ней, если план Шеклоза провалится, поэтому практически не навещал Этикоэла. Однажды, возвращаясь в свою комнату, юноша увидел в коридоре слугу, выходящего из покоев Тона со смененным постельным бельем - покрытая темной кровью наволочка и простыня, на которой остались розово-желтые следы пролежней. Зайти к учителю Аменир почему-то так и не решился, допоздна просидев над своими невероятными замыслами под аккомпанемент истошного кашля за стеной...
- Наше положение хуже, чем я рассчитывал, - Шеклоз подвел итог речи, которую никто не слышал из-за шума собственных размышлений. - Для нас крайне важно добраться до купола как можно быстрее, что сподручнее делать небольшим отрядом с легким снаряжением, но в таком случае мы рискуем потерпеть поражение, если наткнемся на противника.
- А чем занимаются агенты хваленой Тайной канцелярии? - поинтересовался Мирей, сверля Мима взглядом. - Ты говорил, что они разведают безопасный маршрут.
- Во-первых, от моих людей приходит не так уж и много вестей в последнее время. Скорее всего, почти все они уже мертвы. А во-вторых, порождения ирреальных ветров непредсказуемы, уважаемый комит колоний, - возразил шпион. - Они хаотично бродят вокруг купола, столкновение с ними практически неизбежно. Я же об этом только что рассказывал...
- Ты много о чем рассказывал, - огрызнулся бывший адмирал. - Если, все сказанное тобой слушать, то можно с ума сойти.
- Если в скрытности нет особого смысла, то нужно продвигаться к куполу всеми имеющимися в распоряжении Комитета силами, - предложил Ачек, стараясь отвести комитов в сторону от очередной бессмысленной перепалки. - Мы потеряем в скорости, но безопасность всего предприятия заметно возрастет.
- Вариант очень неплохой, но и он нам не слишком подходит, - задумчиво парировал Шеклоз. - Ведь так мы оставим горожан и беженцев без защиты, а чудовища ирреальных ветров бродят не только вокруг купола и по лесам Евы, они в любой момент могут напасть на Новый Крусток. К тому же не стоит списывать со счетов Маноя Сара, его фармагулы скоро стянуться к городу со всей страны. Если уж небольшой отряд бледнокожих из портового района смог так спокойно пройти сквозь южные ворота, распугав стражу, то целая орда не оставит здесь камня на камне.
- Местные стражники... - фыркнул Мирей, презрительно покосившись на Ерома. - Они ни на что не способны, я в этом лично убедился. Ополченцы и бандиты из шайки Касироя действовали куда лучше при освобождении города.
- Тем не менее задержать противника они способны, надо только немного подлатать фортификацию.
- Но для этого нужны материалы, деньги и время, - закудахтал Ером. - Провинция Ева не может позволить себе столь масштабный ремонт, пока страна находится в подобном положении!
- В подобном положении, как вы выразились, уважаемый наместник, мы не можем позволить себе думать о деньгах, - Шеклоз улыбнулся марийцу, который тут же покрылся холодным потом. - Люди хотят жить - так пусть разбирают свои дома, заделывают дыры в стенах на северо-востоке и юго-западе, заваливают проржавевшие ворота и строят баррикады на улицах. Они помогут городской страже защитить Новый Крусток.