Экипаж алокрийского корабля почти сразу же переметнулся на родную палубу. Взглянув на источающий зловоние провал трюма, в котором долгое время томились изуродованные и слепленные в единую гротескную массу трупы дикарей, Кристоф прошел по узкому мостику и с облегчением вздохнул, оказавшись на "Отважной куртизанке".
- Отцепляйте кагоку, - скомандовал он. - Курс на северо-восток, идем к Новому Крустоку.
Пусть кошмарная посудина столкнется с рифами, которые распорют ее вздувшееся деревянное брюхо. Громыхающее море должно похоронить в себе неестественную ошибку реальности, дабы она не омрачала этот мир своим существованием.
Патруль "Отважной куртизанки" не подошел к концу, но она уже возвращалась в порт. Кристофа Тридия ожидают долгие часы мучительных воспоминаний за письменным столом, потому что для этого отчета важна каждая деталь. Собственных догадок у капитана было совсем немного, и они не могли похвастать внятностью и логичностью, но Комитет в любом случае должен узнать о произошедшем со всеми подробностями.
Даже красота моря поблекла под давлением необъяснимого. Этого Кристоф простить не мог, его страх и непонимание подминали любовь к безграничным просторам соленой синевы. Загадочные ветра и золотистое сияние на обрывистом побережье Евы в этом виноваты или нет - неважно. Он сделает все, чтобы вернуться в свою мечту - коварное и искреннее, жесткое и нежное, ненавидящее бурями и любящее теплыми течениями море. Его надо очистить, только так мир Кристофа станет лучше...
Глава 2
Донкар остался живым только в воспоминаниях, но даже они поблекли и покрылись багровой ржавчиной от крови, пролитой на улицах столицы. Кажется, город навсегда укрылся саваном белой ночи, отказываясь показываться солнцу. Вечный траур витал в воздухе, прилипал к лицам тонкой паутиной, лился в легкие горьким вязким медом, опьянял смертепоклонников, толкая их на новые свершения во имя Нгахнаре, смерти воплощенной.
Сложно сказать, сколько времени прошло с начала великой жатвы в столице Алокрии. Сектанты, верные последователи багрово-черного владыки, в едином порыве хлынули на улицы Донкара под руководством своего нового лидера, избранного самим мрачным покровителем. Его метка - иссушенная рука мертвеца, его цель - пожать обильный урожай для владыки, его истина - логичное завершение жизни, единственная правда мира, которую невозможно отрицать и подвергать сомнениям - смерть.
Слуги Нгахнаре омыли мостовые и стены домов кровью, во всеуслышание заявив о начале великой жатвы. Жители Донкара, которые не захотели или не смогли покинуть столицу, пытались выжить в багрово-черном безумии устроенной смертепоклонниками резни, и все время слилось для них в одну сплошную ночь, не желающую выпускать из своих объятий полюбившийся ей город. Он окончательно поменял свой облик, застряв во времени где-то за час до рассвета. Смерть гуляла по темным улицам, а ветер ласкал ее бледное тело под легким белоснежным одеянием. Невеста Нгахнаре прибыла в Донкар на свою мрачную свадьбу.
- А как дышится-то легко! Прямо полной грудью, ух! - взвизгнула от восторга Тормуна Ана, а затем ее посетила очередная сумасшедшая идея, и в глазах смертепоклонницы заплясали разноцветные язычки пламени. - Грудь! Мне нужна большая грудь, чтобы глубже дышать! Смогу надолго задерживать воздух, буду экономить силы на дыхании. Это же сколько труда надо, чтобы постоянно вдыхать и выдыхать, а потом снова вдыхать и выдыхать, еще раз и еще...
Она ненадолго задумалась над своей неожиданной догадкой, открывшей ей новые сложности жизни. Кинжал, который Ана называла принцессой На-Резка, плясал в ее худых руках, оставляя в воздухе за собой шлейф из привязанных к рукояти цветастых ленточек. Легкий шелест ткани и блеск острой стали помогали Тормуне в серьезных размышлениях, если так можно было назвать попытки найти способ избавиться от необходимости дышать воздухом.
Донкар оказался полностью во власти смертепоклонников. Многие горожане сбежали, осознав неизбежность смерти, если они немедленно не сбегут из города через единственные свободные от сектантов северные ворота. Зажиточные купцы, ростовщики, преступники и аристократия не решились покинуть свои особняки и родовые имения, оставив все свое богатство, которое могло сгинуть в багрово-черном приливе. Теперь они мертвы, несмотря на потуги городской стражи, наемных телохранителей и бандитов Синдиката, открыто предложивших городской элите защиту от сектантов за огромные деньги. Но никакие сокровища и объединенные усилия не смогли сдержать натиск последователей Нгахнаре, ведомых Мертвой Рукой. И вот наконец пал последний оплот защитников Донкара - королевский дворец.
Лидер смертепоклонников Ачек По-Тоно шел по заполненным тенями залам, а за ним вприпрыжку следовала Тормуна, задумчиво мурлыча какую-то незамысловатую мелодию. Немного поодаль плелся Ранкир Мит, прихрамывая на одну ногу.
- Придумала! - радостно вскрикнула Ана. - У нас же еще есть пленники, да? Надо найти женщину с огромной грудью, ага. Аккуратно ее отрезать, ага. А затем пришить мне! Ага!
- Это больно, - машинально заметил Ачек, по привычке напряженно всматриваясь в темноту.
- Можно и потерпеть, - отмахнулась сектантка, демонстративно обидевшись, что он отнесся к ее идее без должного восторга. - Вообще, можно пришить Мелкой, например, три груди или четыре...
- Зачем?
Тормуна поперхнулась от возмущения, затопала ногами и, обвинительно указав на Ачека дрожащим пальцем, воскликнула:
- Ты меня совсем не слушаешь! Как мне, по-твоему, служить владыке, если я должна думать о том, что мне надо постоянно вдыхать и выдыхать воздух! Я... да я просто не буду дышать, вот и все! Поберегу силы для единственно истинного в жизни! Не буду дышать, хоть тут свежо и приятно пахнет!
У полубезумной девочки-сектантки были свои представления о свежести воздуха. В действительности, голодный ветер облизывал неровный настил трупов на мостовой, разгоняя тлен по улицам города. Белесый туман разил разложением, спертый воздух с тяжелым запахом крови щекотал ноздри и заставлял легкие конвульсивно содрогаться, тряпье на мертвецах, покрытое мочой, рвотой, слизью и гноем, размокло под моросящими дождями и добавило в новый аромат Донкара специфические тона. Нет, пахло в столице не свежо и уж точно не приятно.
Они вышли на галерею, с которой открывался чудесный вид на Донкар. Точнее, он мог бы быть чудесным, если бы не темно-синяя пелена бесконечной ночи и бледный туман, отблески и завитки которого напоминали о зловонии, царящем в разлагающейся столице.
- Ты узнаешь город, Ранкир? - спросил Ачек, не отрывая взгляда от улиц, где неспешно ползали едва заметные черные точки - сектанты сооружали живые алтари из мертвецов.
- Я не хочу говорить с тобой, - пробормотал убийца.
Очнувшись после того удара Тормуны на крыше одного из домов рядом с верхним кварталом, между Ранкиром Митом и Ачеком По-Тоно состоялся напряженный разговор. Они кардинально не сошлись во мнениях. Бывший наемный убийца Синдиката, ныне живущий одной лишь жаждой отомстить своему боссу, убивал ради денег и приобретения связей в преступных сетях Алокрии, которые могли помочь в достижении заветной мечты - добиться илийского дворянства, попросить руку Тиры На-Мирад у ее отца и законно жить с ней в браке, спокойно и ни от кого не скрываясь. А теперь она мертва. Но Ачек возглавил секту, положившись на какую-то свою истину, и убивал только ради смерти. Тысячи судеб людей оборваны и исковерканы его омертвевшей рукой, он не задумываясь причинял им те же страдания, которые каждое мгновение своего существования испытывал Ранкир. Товарищи по гимназии, встретившись при кошмарных обстоятельствах ночью на крыше, спустя год после выпуска совершенно не узнали друг друга.
"А я бы поболтал".
- Он сказал мне, что ты мертв, Тиуран, - буркнул Мит.
"Ты просто не понял его шутку", - возразил убитый Ранкиром рыжий бард.