– Ты не украл эту идею у какого-нибудь англичанина? – строго спросил он.

Я моргнул. Момент замешательства сменился приступом гнева.

– Нет, – сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно. Я нырнул под машину, чтобы продолжить свою работу.

– Он довольно умён, – сказал мой начальник, – для китайца. Его можно научить.

– Думаю, мы можем попробовать, – ответил другой человек. – В любом случае, это обойдётся дешевле, чем нанимать настоящего английского инженера.

Господин Александр Финдли Смит, владелец фуникулёра, сам будучи опытным инженером, умел видеть перспективы. Он предвидел, что развитие технического прогресса неизбежно приведёт к использованию энергии пара для работы автоматонов, механических рук и ног, которые, в конечном итоге, должны заменить китайских рабочих-кули и слуг.

Я был избран, чтобы помогать господину Финдли Смиту в его новом предприятии.

Я научился ремонтировать часовые механизмы, чтобы в дальнейшем самому создавать сложные системы зубчатых передач и разрабатывать хитроумные способы применения рычагов. Я выяснил, как раскатывать хромированную сталь в тончайшие листы и как придавать плавные линии изгибов латунным деталям. Я придумал, как соединить точную механику часовых механизмов с миниатюрными поршневыми двигателями и энергией чистого пара. После того, как автоматоны были собраны, мы подсоединили их к поставляемым из Великобритании новейшим аналитическим устройствам Бэббиджа, через которые пропустили перфорированные ленты с программным кодом.

Потребовалось десять лет напряженной работы. Теперь механические руки подавали напитки в барах Центра, и изготавливали обувь и одежду на фабриках в Новых Районах. Я слышал, хотя и никогда не видел собственными глазами, что по залам особняков, расположенных на Пике Виктория, скрытно, мягко натыкаясь на стены, бродят, наводя чистоту, созданные мною автоматические уборщики, словно механические эльфы, испускающие облачка белого пара. Эмигранты могли, наконец, наслаждаться жизнью в этом тропическом раю, где ничто не напоминало теперь о существовании китайцев.

Мне было тридцать пять, когда она снова появилась у моей двери, как давно позабытый сон.

Я затащил её в мою крошечную квартиру, огляделся вокруг, чтобы убедиться, что за ней никто не следит, и закрыл за собой дверь.

– Как охота? – спросил я. Это была неуклюжая попытка пошутить, и она слабо улыбнулась в ответ.

Её фотографии были во всех газетах. Это был самый громкий скандал в колонии – не столько потому, что сын губернатора содержал китайскую любовницу, именно этого от него и ожидали, а потому, что ей удалось украсть у него крупную сумму денег, а затем скрыться. Люди тихо посмеивались, пока полицейские переворачивали город вверх дном, разыскивая её.

– Я могу спрятать тебя на эту ночь, – сказал я. Вторая, не высказанная вслух половина фразы, повисла между нами.

Янь села на единственный в комнате стул, тусклый свет лампы оставлял на её лице тёмные тени. Она выглядела усталой и измождённой.

– Ах, теперь и ты меня осуждаешь.

– У меня хорошая работа, и я не хочу её потерять, – сказал я. – Господин Финдли Смит мне доверяет.

Она наклонилась и начала стягивать платье.

– Не надо, – сказал я, отворачиваясь. Я не хотел видеть, как она пытается купить мою помощь.

– Смотри, – сказала она. В её голосе не было ни намёка на обольщение. – Лян, посмотри на меня.

Я повернулся и ахнул.

Её ноги, насколько я мог их видеть, были сделаны из блестящего хрома. Я наклонился, чтобы рассмотреть поближе. Цилиндрические коленные суставы были сделаны с большой аккуратностью, пневматические приводы вдоль бёдер двигались совершенно бесшумно, ноги имели изящную форму, поверхности их были гладкими и плавными. Это были самые прекрасные механические ноги, что я когда-либо видел.

– Он накачал меня наркотиками, – сказала она. – Когда я проснулась, мои ноги исчезли и были заменены вот этими. Боль была нестерпимой. Он раскрыл мне свою тайну – он любит механизмы больше, чем плоть, и его не интересуют нормальные женщины.

Мне доводилось слышать про таких мужчин. В городе полном хрома и латуни, звона металла и шипения пара, случались и более отвратительные вещи.

Я сосредоточился на игре отблесков света на блестящих изгибах её голеней, поэтому не видел её лица.

– Выбор у меня был небольшой: либо я соглашаюсь на дальнейшие изменения, чтобы удовлетворить его извращённую страсть, либо он отберёт мои ноги и вышвырнет меня на улицу. Кто поверит безногой китайской шлюхе? Я хотела выжить. Так что я вынуждена была стерпеть боль и позволить ему продолжить.

Она встала и стянула оставшуюся часть платья и вечерние перчатки. Я притронулся к её хромированному туловищу, прошёлся пальцами вдоль талии, проверяя прочность и подвижность сочленений. Её гибкие руки, собранные из изогнутых, скользящих друг над другом пластин, напоминали панцирь. Покрытые ажурной металлической сеткой, они заканчивались тонкими стальными пальцами с драгоценными камнями вместо ногтей.

– Он не жалел денег. Каждая часть моего тела сделана самыми искусными механиками и присоединена к моему телу лучшими хирургами. Есть немало людей, которые, несмотря на запреты закона, продолжают экспериментировать с оживлением тела при помощи электричества, заменяя нервы проводами. Во время работы они всегда обращались только к моему хозяину, как будто я уже была всего лишь машиной.

– Однажды ночью он причинил мне боль, и я в отчаянии нанесла ответный удар. Он упал, как будто был сделан из соломы. Я вдруг поняла, сколько силы в моих металлических руках. Я позволяла ему сделать всё это со мной, заменять меня по частям, каждый раз оплакивая свои потери, и не понимая, что приобретаю взамен. Со мной сотворили страшные вещи, но теперь я тоже могу нагонять страх.

– Я душила его, пока он не потерял сознание, а потом взяла все деньги, которые смогла найти, и ушла. Так я оказалась у тебя, Лян. Ты мне поможешь?

Я подошел и обнял её.

– Мы найдем способ, чтобы всё это исправить. Найдём врачей…

– Нет, – прервала она меня. – Это не то, чего я хочу.

*** 

Нам потребовался почти год, чтобы выполнить поставленную задачу. Деньги Янь помогли, но некоторые вещи, особенно знания и умения, невозможно купить ни за какие деньги.

Моя квартира превратилась в мастерскую. Мы проводили каждый вечер и все выходные за работой: обрабатывали металл, полировали шестерни, подсоединяли провода.

Самым трудным было её лицо. Оно по-прежнему оставалось плотью.

Я корпел над анатомическими атласами и делал гипсовые слепки её лица. Я ломал себе скуловые кости и наносил порезы на щёки, чтобы иметь повод посещать приёмные хирургов и учиться у них, как лечить эти травмы. Я покупал дорогие, украшенные драгоценностями маски, и разбирал их, постигая тонкое искусство обработки металла, благодаря которой он принимал форму лица.

И, наконец, время пришло.

Бледный лунный свет, проникая через окно, очертил на полу белый параллелограмм. Янь стояла в центре него, поворачивая голову вправо и влево, привыкая к своему новому облику.

Под гладкой хромированной кожей были скрыты сотни миниатюрных пневматических приводов, каждый из которых мог управляться независимо друг от друга, это позволяло её лицу принимать любое выражение. Но глаза у неё были все те же, и они с волнением сияли в лунном свете.

– Ты готова? – спросил я.

Она кивнула.

Я протянул ей чашу, наполненную истёртым в мелкий порошок чистейшим антрацитом. От него пахло горелым деревом, сердцем земли. Она высыпала его в рот и проглотила. Я услышал, как разгорается огонь в миниатюрном котле, размещённом внутри её тела, как растёт давление создаваемого им пара. Я отступил на шаг назад.

Она подняла голову к луне и завыла. Этот звук больше походил на свист проходящего по латунным трубам пара, и всё же он напомнил мне о том давнем дне, когда я впервые услышал зов хулицзин.