Пробежав взглядом по рядам, Мун осмотрелась спокойней. Она стояла в окружении самых старых представителей различных родов островитян. Спаркс по-прежнему ожидал ее возле пустого кресла; его пылающие огнем волосы словно факел указывали ей путь... Он был весь напряжен, как натянутая тетива лука. Мун спокойно подошла к нему и молча встала с ним рядом, снова глядя туда, где среди волн все еще кружились украшавшие носилки цветы и зеленые ветки. Толпа по-прежнему чего-то ждала, неуверенно перешептываясь.
— Они ждут твоего слова, Хозяйка. — К Мун наклонилась та женщина из рода Удачи, что руководила ею во время состязаний.
Она согласно кивнула, снова удивившись себе, как поражалась без конца в течение всей этой оглушительной и праздничной Ночи Масок, не зная, однако, какие слова смогли бы заставить этих людей выслушать ее и понять... поверить...
Слова отыскались внезапно — но отнюдь не благодаря той, что определяла все ее действия до сих пор, нет, слова эти были порождены силой ее собственных чувств, ее собственным сердцем!
— Люди Тиамат, Хозяйка уже благословила меня однажды, подарив мне человека, с которым я могла разделить свою жизнь. — Она посмотрела на Спаркса, стоявшего с нею рядом, и коснулась его руки, холодной, безжизненной, плетью висевшей вдоль тела. — Потом она благословила меня во второй раз, сделав сивиллой, и в третий — сделав королевой. Я много думала о своей счастливой судьбе и о судьбе этого мира, которую суждено разделить каждому из нас. Я молила Хозяйку указать мне путь, следуя которому я могла бы выполнить Ее волю, стать Ее воплощением. И Она ответила мне! — Да так, как мне и в голову не приходило! Мун помолчала, глядя в море и думая о тайне, что крылась под этими темными волнами. — Я уверена, что обязательно есть причина того, что Она явила вам себя в моем лице, в лице сивиллы. Я пока что не очень хорошо вижу тот путь, что откроется перед нами в ближайшем будущем, но знаю: для того, чтобы пройти по этому пути до конца, чтобы осуществить задуманное Ею, мне нужна будет помощь — помощь всех вас и особенно предсказателей. В Карбункул пришло Лето! Отныне этот город не является запретным для предсказателей — более того, я прошу их считать его своим родным домом! Островитяне! Вернувшись домой, передайте мои слова своим сивиллам и предсказателям, скажите, что я прошу их приехать сюда, если это для них возможно, — не навсегда, а просто в гости — и я расскажу им о той великой роли, которую они должны сыграть в строительстве нашего общего будущего.
Она помолчала, слыша, как перешептываются в толпе, и пытаясь угадать, поняли ли ее люди. Потом посмотрела украдкой на стоявших вокруг нее старейшин и с облегчением заметила на их лицах выражение доброжелательного и благоговейного изумления. Жители Зимы, разумеется, будут сопротивляться — она инстинктивно чувствовала это, — ибо впитали в плоть и кровь страх и ненависть по отношению к предсказателям. Она должна дать им тоже какую-то надежду, предоставить и им возможность участвовать в созидании будущего. Мун видела, как застыли в ожидании чего-то инопланетяне, и чувствовала, сколь велик риск, который она взяла на себя, пригласив в Карбункул предсказателей, и сколь хрупко то равновесие, которое ей всеми силами придется поддерживать, пока инопланетяне не покинут Тиамат...
— Если я... если вам покажется, что я отступаю от древних традиций и следую неведомым путем, без дорог, прошу вас: верьте мне! Постарайтесь понять, что именно меня избрала Хозяйка для исполнения своей воли... — Она говорила уверенно и спокойно. — Она мой капитан, Она прокладывает путь моего корабля под неведомыми мне звездами... — Куда более неведомыми, чем те, что светятся над нашими головами. Мун снова посмотрела в сторону инопланетян. — Итак, мой первый королевский указ таков: полученное жителями Зимы от инопланетян не должно быть выброшено в море! — Предвкушение подлинной власти, ощущение собственной силы и несокрушимой энергии пело в ее душе. — Вы меня слышите? — И прежде, чем гул толпы заглушил ее голос, выкрикнула:
— Вещи, сделанные руками иноземцев, оскорбляют наши воды. Море задыхается от них. Так что каждому из жителей Зимы требуется принести Хозяйке не более трех даров — не более! И пусть каждый выберет свой подарок сам. Время... Об остальном позаботится время! — Она скрестила руки на груди и стояла, готовая встретить волну гнева.
Однако по толпе прошла лишь легкая рябь испуга и растерянности; то здесь, то там среди изумленных и обрадованных жителей Зимы сверкали всплески смеха или аплодисментов. Мун глубоко вздохнула, с трудом осмеливаясь поверить... Они доверяют мне! Они меня слушают; они сделают все, что я велю... Она, наконец, поняла то, что давно уже знала Ариенрод: как легко могут сгореть в пламени столь могущественной власти и сдерживающие ее самое оковы, и то, что эта власть призвана была охранять...
— Благодарю тебя, о мой народ! — И она склонила голову.
Островитяне смотрели на нее с покорной почтительностью, и только в глазах Спаркса светилась какая-то кошачья настороженность, словно он почуял, что она ощутила, наконец, всю полноту своей власти, и опасался этого.
Она быстро посмотрела на него и отвернулась, стараясь во что бы то ни стало сохранить спокойствие на лице, и тут увидела, что с трибуны напротив к ней спускается сам премьер-министр, намереваясь лично поздравить ее и официально объявить ее главой одного из государств Гегемонии. Потом она заметила среди членов Ассамблеи и Первого секретаря Сайруса, испытав какое-то весьма неприятное предчувствие. Она слегка подтолкнула Спаркса локтем, глазами указав ему на отца; он изо всех сил постарался ответить на приветливую улыбку Сайруса и тут же снова уставился на своего деда премьер-министра, который начал произносить приветственную речь в адрес новой королевы.
К счастью, речи премьер-министра, Верховного судьи и еще десятка других высокопоставленных лиц, о функциях которых она никогда даже не слышала, были краткими и доброжелательными. Мун терпеливо выслушала их, словно щитом защищенная от излишней самоуверенности ораторов своим тайным знанием, однако замечала в лице каждого из них подозрительность и недоверие, вызванные ее неожиданным обращением к народу Тиамат. Верховный судья, например, смотрел на нее слишком долго и слишком внимательно; однако и он, как остальные, промямлил обычные поздравления, восхваляя совершаемое согласно традиции очередное соскальзывание Тиамат в пропасть невежества. Он настоятельно просил королеву Лета не слишком отклоняться от традиционного пути развития — и быть готовой к самым неожиданным последствиям любых ее нововведений. Она ласково улыбнулась ему.