Дерек не воспользовался подъемниками или эскалаторами, идущими вверх. Вместо этого ворча на нее за то, что она напилась, он затащил ее в нишу. Тщательно осмотрев воздух, он не увидел мерцающих голубых огоньков.

— Все в порядке, Дженни. Ты можешь больше не притворяться пьяной, — сказал Дерек, переведя дух.

Она сразу отрезвела.

— Как это случилось, что ты можешь видеть вирусы? — спросил Дерек.

— Я хорошо… вирусы? Я не знаю как это случилось, что я могу видеть их. Разве это не может сделать каждый?

— Нет.

— Ладно, но я могу. Но я не знаю, что они собой представляют. Разве они опасны? — Ее лицо выглядело напряженным. — Я видела их не очень часто — обычно когда гуляла в небольшом парке возле своего дома — но они всегда казались мне симпатичными.

— Симпатичными? — Дерек повторил ее слово как эхо. Голос его стал шершавым.

— Я видел мужчин и женщин тоже, которые умирали в результате работы этих симпатичных голубых искр, носящихся в воздухе. Они могут высосать жизненную энергию из человека, сделать это так, как пиявка высасывает кровь, высосать ее до конца, пока у человека не останется ничего, кроме плоти и костей. Они могут выбирать все силы из человека до тех пор, пока он не сможет пошевельнуть мускулом и держать его в таком состоянии до тех пор, пока мускулы его сердца не смогут сжиматься. Симпатичные! Симпатичные маленькие дьяволы! Шершавость в его голосе превратилась в замешательство.

Лицо Дженни Фарго из серого стало белым, когда она выслушала все это.

— Я не знаю этого, — воскликнула она.

— Ни один обычный человек не знает этого, — продолжал Дерек. Теперь ему мешало говорить замешательство. — Он даже не знает, что эти вещи существуют. Он не может увидеть их, он не слышит их и не может их почувствовать. Если они нападают на него, он думает, что просто устал. Он берет тонизирующую таблетку. Если она не действует, он берет еще одну. Если и это не действует, он ложится. И никогда снова не поднимается. Когда приходит доктор, он выписывает свидетельство о смерти из-за сердечного приступа. Сами доктора не могут придумать ничего лучшего. Все, что они знают — это то, что количество сердечных приступов все время увеличивается. Они и понятия не имеют о том, что происходит.

Замешательство настолько сильно овладело Дереком, что его голос прервался.

На белом лице Дженни глаза были полны ужаса.

— Один из моих друзей умер. Доктор сказал, что это сердечный приступ.

— Было ли это…

— Я не знаю сделал ли это вирус, — ответил Дерек. — Есть много причин в нашей жизни чтобы умереть от сердечного приступа без вируса.

— Я знаю, — голос стал твердым и напряженным. — Но если никто не может видеть этих существ, как можно защитить себя?

— Это именно так, — ответил Дерек.

— Как случилось, что вы можете видеть их? — продолжала Дженни.

— Я могу видеть их, так как достаточно тренировался, чтобы достигнуть этого. — В его голосе прозвучала горечь, когда он вспомнил процесс его тренировки… — Шесть месяцев по восемь часов в день я проводил в полной темноте. Если этого было недостаточно, я надевал специальные очки, которые отфильтровывали обычный диапазон излучения, к которому чувствителен глаз. Очки пропускали только те частоты, которые используют вирусы. Главной задачей этой тренировки было заставить видеть глаза в диапазоне частот, который обычно невидим для них.

— Это, наверное, было очень трудно сделать!

— Мои глаза сильно пострадали от этого. Несколько раз случалось так, что я вообще ничего не видел.

— И вы почти становились слепым?

— Я был слепым в течение нескольких недель. Постепенно мое нормальное зрение восстановилось. Вместе с этим появилась возможность видеть частоты, на которых работают вирусы. Именно поэтому я могу их видеть. — Его голос изменился. — Я не знаю, как случилось, что вы можете видеть их. Я предполагаю, что некоторые люди могут видеть на таких высоких частотах. Для них такое зрение является нормальным. Но большинство из нас… Он покачал головой, но при виде ее белого лица понизил голос.

— Мне жаль, если я испугал вас.

— Меня испугало совсем не то, что вы рассказали, — прошептала Дженни.

— Но что же еще?

— Прямо за вами я вижу мерцание голубого света. Именно оно испугало меня.

Дерек медленно повернулся. Сначала искоса, а затем полностью он увидел крошечный танец голубых огоньков.

При виде этого он почувствовал, что у него сперло дыхание.

2

Человека, которому Дерек отдал маленький стеклянный шарик, звали Джерри Фалькон. Его имя не имело значения ни для него, ни для кого-нибудь еще. Он так редко слышал его, что почти забыл о нем. Он был известен его мастерам и друзьям рабочим как Р-133, что было номером сложной бухгалтерской машины, на которой он работал.

В 2470 году человека называли по имени машины, а не наоборот.

Р-133 был женат четыре раза. Каждый брак заканчивался разводом по самой простой причине — несовместимости характеров. Каждая неудача в браке делала его немного более несчастным и немного обиженным глубоко внутри, где скрывались страх и ненависть. Р-133 каждый день приходил на работу со смутной надеждой, что сегодня день закончится его смертью.

Это была надежда, которую лелеяли многие, работающие в этом здании. Вся их жизнь была предопределена как на работе, так и дома. Все средства рекламы сообщали им, что они очень счастливы. Если они не подвергались штрафам, у них было все — безопасность на работе, медицинская, госпитальная помощь и пенсия. Вопрос, который часто задавали руководители состоял в том, чего еще они пожелают? Ответом, который, однако, никто из них никогда четко не сформулировал и никогда не нашел для себя, было то, что человек хочет знать степень свободы в своей жизни. Не имеет никакого значения какую опасность приносит свобода, если человек остается живым. Без этого, как бы не была велика его безопасность, он чувствует, что ему лучше умереть. Транквилизаторы могут создать ложное ощущения благосостояния, но они не могут принести свободы, а тонизирующие таблетки создают ощущение нереальной эйфории. Единственный смысл благосостояния возникает только от надежды и появления свободы.

Р-133 снял свое пальто и повесил его позади бухгалтерской машины, у корой был огромный банк клавиш. Часы подсказали ему, что у него еще осталось две минуты до начала работы. Вспомнив про маленький стеклянный шарик, он вытащил его из кармана пальто и положил его перед машиной. Он осмотрел сферу. Ему показалось, что она была пустой. Очевидно, человек, который дал ему ее был лунатиком. Он подумал с некоторым беспокойством, что количество лунатиков в настоящее время все больше увеличивается. Топот ног вокруг него говорил о том, что другие рабочие торопятся к своим машинам. В огромном помещении находилось 150 машин и всегда на смене было 160 операторов. 10 резервных операторов всегда были готовы заменить тех, кто из-за болезни не мог справиться со своей клавиатурой. Этот дополнительный резерв из десяти операторов не всегда был в готовности из-за гуманных действий со стороны Машинск Инкорпорейтед, которая обладала всем имуществом, находящимся здесь, но эксперты компании по производительности труда решили, что лучше держать на дежурстве десять человек все время, чем допустить, что-бы какая-то одна важная машина вышла из строя на один час.

Люди были дешевыми, а машины такими дорогими!

— Что ты принес сюда? — спросил сосед Р-133 по машине. — Что это за маленький стеклянный шарик?

— Он ничего не значит, — ответил Р-133. — Какой-то псих дал его мне по дороге на работу. Он сказал, что это сделает меня свободным.

— Тогда он по-настоящему псих, — проворчал его сосед.

Р-133 открыл свой личный шкафчик и положил в него стеклянный шарик. Каждая машина была снабжена таким личным шкафчиком шириной в шесть дюймов и глубиной в один дюйм. В таком шкафчике разрешалось хранить свои личные вещи. Какой-то критик сказал, что жизнь оператора машины зависит от глубины и ширины его персонального шкафчика. В шкафчике лежала поломанная шариковая авторучка, три упаковки жевательной резинки, содержащей слабительное средство, одна небольшая бутылочка с транквилизирующими таблетками и три маленьких бутылочки с тонизирующими. Р-133 подумал, что ему следует принять одну из тонизирующих таблеток, чтобы скомпенсировать действие той транквилизирующей таблетки, которую он принял беседуя с тем психом снаружи, а затем решил подождать пятнадцать минут.