Это событие разбудило мой закаменевший разум, и теперь я с нетерпением ждала их нового появления. Они пронеслись мимо еще несколько раз, и я стала замечать, что у них меняются выражения лиц. Изменение музыки изменило путь их движения, из-за чего я стала видеть их чаще. Спустя еще несколько раз, мне стало казаться, что я понимаю по их лицам, о чем они разговаривают.
- Я тебя люблю, - сказала Азалия.
- И я тебя люблю.
Обменявшись признаниями, они слились в долгом страстном поцелуе.
- Ты готов?
Вместо ответа Хокен извлек из скрытого кармана клинок, подав этим пример своей спутнице. Вооружившись, они словно бесшумные тени стали метаться по залу, убивая всех на своем пути. А гости продолжали танцевать, огибая павших. Подолы платьев бурели, соприкасаясь с разливавшейся кровью. А все, что могла делать я – лишь смотреть на все, попадавшее в поле моего зрения. Спустя вечность Азалия и Хокен закончили свое кровавое дело по причине того, что больше не осталось живых гостей. Невидимый оркестр заиграл марш, когда убийцы воззрились на трон.
Я вдруг поняла, почему нахожусь в трауре, и мне захотелось кричать от ужаса. Но я могла лишь смотреть, как ко мне не торопясь приближается смерть. За несколько мгновений до того, как клинок Азалии, нацеленный мне в сердце, прошел сквозь кожу, все растворилось в черноте. Которая спустя мгновение выплюнула меня на свет. Привыкнув к нему, я поняла, что вернулась и нахожусь в комнате с тумбой.
- Арьянэт! – ко мне подбежал Джек. – Мы беспокоились, когда зашли в дверь все вместе, но здесь оказались только втроем, - тут он рассмотрел меня внимательнее. – Что это на тебе?
Я поднялась, невольно радуясь тому, что снова могу управлять своим телом, и посмотрела на свой наряд, заранее зная, что там увижу.
- Да так, - вдаваться в подробности не хотелось, но я боялась посмотреть на подругу и бывшего жениха, боялась заглянуть в них и увидеть собственную смерть. - Долго меня не было?
- Мне хватило, чтобы накрутить себя, - Лисса произнесла это так, будто на мне лежала вся вина за то, что мы оказались в этом месте.
- Вы успели что-нибудь придумать на счет второй двери? – мне пришлось пересилить себя и убедиться, что мои спутники имеют скорее скучающий вид, нежели кровожадный.
Ответил мне Хокен.
- Увы, мы перебрали все возможные варианты, ни один не подходит. И идей нет.
Неизвестная глава
Солнце неохотно клонилось к закату, также как и сотни раз до этого. Большой красный диск медленно исчезал, растворялся в соленом море. Женщина, глядевшая из окна маленького, но крепкого домика на песчаном берегу была уже немолода. Бывшие некогда густыми волосы поредели, и коса, собранная из них стала тонкой. Она висела жалкой ниткой между худых бледных лопаток, которые упрямо не желали загорать. Вокруг глаз залегли несколько глубоких морщин, окруженные сеточкой маленьких. Высокий лоб прорезала глубокая складка, а прежде уверенные сильные руки начинали понемногу трястись.
Неподалеку в песке играли такие же бледные дети: три мальчика и лишь одна девочка. Аризна смотрела на них с благоговением. Она переезжала с места на место уже несколько раз. Остров, окруженный Большим морем, казался бесконечным, что неудивительно, ведь искать новое место, жрице приходилось пешком. В разных селениях ее принимали по-разному. В некоторых, как и в первом, при виде ее необычной внешности люди приклонялись и сами стремились возвести ее на божественный пьедестал. Когда такое произошло впервые, женщина сильнейшим образом возмутилась безграничности невежества этих существ. Она уже хотела возмутиться и завести прочувственную речь о том, что есть лишь один Истинный бог, и нет нужды искать ему замену. Но вовремя подоспевший дерилидос, изменил ее намерения.
- Остановись, дитя, - на этот раз он не явился сам, звуча лишь голосом в ее голове. – Словами ты ничего не добьешься, оставь этих созданий в темноте их невежества. Их любовь лишь поможет твоей миссии. Ты помнишь, в чем твоя миссия, - последние слова звучали как далекий шепот, после чего дерилидос ушел.
В таких селениях было легче всего исполнять Божью волю. Жены охотно отпускали мужей в храм Аризны, который снова и снова возводился для этих целей. Они даже с радостью возились с ее детьми. Но были и другие места, где ложные идолы пустили свои корни слишком глубоко. Там ее принимали настороженно, а зачастую и грубо. Этим заблудшим существам было нечего противопоставить дару, который жрица получила от Истинного бога, потому рано или поздно все сводилось к одному и тому же. Аризна рожала детей так часто, как только могла, видя, как с каждым разом все сильнее обвисают ее упругие груди и становятся редкими блестящие густые волосы.
Но служение Ему было куда важнее прелестей тела. Потому, стоило дерилидосу вновь объявиться, она отводила детей к их отцам и уходила, чтобы осесть в новом месте и там продолжить свое дело. Прежде она пыталась считать, сколько последователей произвела на свет, но годы ослабили ее память. Попытавшись однажды припомнить, на каком числе она остановилась в прошлом году, она осознала, что не может этого сделать. После этого случая она считала лишь тех детей, что в тот момент находились при ней. Она уже свыклась с мыслью, что Он отправляет ее следовать дальше, когда их количество приблизится к шести, но прежде обязательно должен был родиться мальчик.
Однажды она провела на одном месте десять долгих лет, рожая лишь девочек, пока, наконец, появившийся младенец не раскрыл свои темно-фиолетовые глаза. Аризна давно поняла, что цвет глаз ее отпрысков является половым различием: у девочек были кроваво-красные, у мальчиков – фиолетовые. В деревушке, в которой она остановилась в последний раз, по прикидкам ей пришлось бы прожить еще пару лет, если только природе не будет угодно подарить ей двойню.
Аризну грели мысли о том, что ей еще некоторое время не придется искать новое место. Дар Истинного бога был бесценным и невероятно могущественным, но, даже не смотря на это, годы постепенно брали свое. Для ее привычных затвердевших ступней пеший переход не стал бы испытанием, но душа жрицы с каждым разным все сильнее привязывалась к обитателям места, в которое она попадала. Тем сложнее каждый раз было их покидать. К детям, как ни странно, она подобных чувств не испытывала. Они, как и их мать, были слугами истинного бога и имели высшее предназначение. В отличии от людей, таких трогательных в своем несовершенстве.
Например, рыбак Хоборо, пузатый, коротконогий мужчина, который открывал рот только для того, чтобы извергнуть бранные слова, всегда старался поднять настроение тому, кто попадется ему на пути с грустью в глазах или дрожью в голосе. Первый на этом месте сын жрицы унаследовал эту черту своего отца. Его жена Манаква, над губой у которой росли редкие темные усики, без конца ворчала на мужа за то, что тот слишком много ругается, но неизменно каждые несколько дней пекла его любимый пирог с грибами.
Каждый раз, селясь на новом месте, Аризна изгоняла подобные вещи из памяти, но тем дальше, тем труднее становилось это делать. Глядя на бескрайнее синее море и играющих детей, жрица вновь задумалась о грядущем переселении и о том, как тяжело будет вновь привязываться, зная, что придется расставаться скорее рано, чем поздно.
- Я очень горд тобой, дитя.
Дерилидос, как и всегда, стоял укрытый черным плащом, скрывая свое лицо в тени капюшона.
Женщина упала на колени, что отдалось резкой болью.
- Мой господин, - она склонила голову, рассматривая свои руки.
Испытывая благоговейный трепет пред посланником Истинного бога, женщина вновь чувствовала себя молодой и прекрасной, и, что самое главное, живой. Такой живой она себя не чувствовала давно.
- Ты справилась со своей миссией, но все еще нужна нам.
Нахлынувшее от этих слов волнение перехватило дыхание и заставило сердце лихорадочно метаться в груди.
- Пойдем со мной.
Аризна приняла протянутую ей руку в черной перчатке, и спустя мгновение они вновь оказались на вершине башни посреди застывшего моря черного камня. С того момента, как она была здесь, минуло больше шестидесяти лет, но все выглядело так, будто она отвернулась лишь на мгновение.