Выступая в Конгрессе президент Рузвельт заявил:

— Америка возмущена гибелью своих лучших сыновей, их смерть не останется безнаказанной!»

***

Отряд кораблей балтийского флота, совершающий переход на Тихий океан, был вынужден вернуться в гавань Амстердама через час после выхода в связи со странным, но, по счастью, обошедшимся без жертв, происшествием.

 Нужно отметить, что военных причин для отправки отряда на театр боевых действий не было от слова совсем.  Мало того, что флот противника понёс весьма и весьма ощутимые потери, потеряв три четверти своей мощи, так ещё артурские мастеровые, вдохновлённые патриотизмом  и постоянной винной порцией, вводят в строй один трофейный броненосец за другим. Каждое новое пополнение российского тихоокеанского флота заставляет  болезненно сжиматься сердца не только японских, но и британских адмиралов.  Однако зарвавшиеся в своём Порт-Артуре чинуши для пополнения экипажей требуют вполне конкретных офицеров по подаваемым ими спискам, осмеливаясь разворачивать кормой к востоку всех, кто в этих списках не значится.

Но молодым офицерам из старых морских фамилий тоже нужны награды и слава участников боевых действий!  В адмиралтействе резонно возмутились таким образом действий далневосточного штаба, однако грозные телеграммы и письма из-под шпица вернулись обратно с пометкой «адресат не найден». Выход нашли быстро. Решили направить на Дальний Восток отряд кораблей с экипажами, укомплектованными правильными офицерами. Вот только на чём отправлять?

Жадный Витте, мотивируя свои действия небывалыми успехами в войне, финансирование достройки броненосцев типа «Бородино» перекрыл. Тогда родители посовещались, и решили, что ехать гораздо важнее, чем шашечки. К переходу на Тихий океан приготовили немолодые, но вполне пригодные броненосцы «Наварин» и «Сисой Великий», добавив к ним крейсер «Аврора».

За обилие в списках экипажей  князей, графов, баронов и фамилий с приставкой «фон» уходящую эскадру в Кронштадте прозвали «сиятельной», позднее переименовав в «сияющую». Экзотика, вроде Иванова тридцать седьмого/бис, могла обнаружиться только в недрах машинного отделения и носила погоны трюмного механика.

 Отряд, покинув воды финского залива, особо не торопился – посетил с визитом Киль, где блестящие морские офицеры неделю изучали особенности организации службы на германских кораблях.  Потом ещё две недели – Копенгаген. Неделя, проведённая отрядом в Амстердаме, оставила незабываемые воспоминания у  тружениц квартала красных фонарей.

Длительность стоянок, вопреки мнениям злопыхателей, очернителей и клеветников, имела причину важную и более чем уважительную.  Господа офицеры увлеклись научной работой.

По понятным причинам разгадка загадочной гибели  атаковавшей русский отряд в Чемульпо эскадры адмирала Урю взволновала всех флотских офицеров, от кадетов, полирующих сукном казённых брюк скамьи младших классов Морского Корпуса, до почтенных адмиралов.

 Ответа не мог найти никто. Большинство располагало весьма скудной информацией, знали, что использовался каким-то образом сахар, и неким образом имелась связь с употреблением горячительных напитков. «Парадокс Колчака» или, как его ещё называли, «корейский вызов» либо «ребус Балка» разгадке не поддавался. Но пытливый человеческий ум отступать перед трудностями отказывался. Весьма популярны стали в офицерской среде натурные эксперименты. Группы экспериментаторов надирались до потери памяти и пытались повторить выдающийся результат. Безуспешно.

По одной из теорий, неудача крылась в неверном выборе напитка. Водка, немецкий и датский шнапс себя не оправдали. В Амстердаме приступили к испытанию джина, и, видимо, были близки к успеху – забытые эскадрой на берегу офицеры обнаружились через час, решительно протаранив угнанным в порту паровым катером эскадренный броненосец «Наварин» в районе парадного трапа.  Смелых естествоиспытателей удалось спасти, однако они все сильно замёрзли и промокли, катер затонул, а у броненосца оказалась ободрана краска по правому борту. Идти в море на обезображенном корабле адмирал не пожелал и дал команду на возвращение.

— Боже, какой бред!

Контр-адмирал Фелькерзам отбрасывает номер «Таймс», передовица которой полностью посвящена коварному нападению его отряда на британскую эскадру.  В гибели американского корабля тоже обвиняют русских — это неопровержимо доказывает размещённая в середине статьи схема сражения, из которой даже дураку видно: янки не мог попасть в сектор огня британской эскадры. Зато все русские перелёты наверняка доставались несчастному кораблю,  оказавшемуся в ненужное время в опасном месте.

— Господин комендант, вы-то знаете, что мой отряд  уходил из порта на каких-то три часа! Даже до Эйнхейзена не прошёл, о какой битве в Канале может идти речь?

Но господин ван Даамен отводит взгляд, старательно рассматривая палубную обшивку адмиральского салона:

— Военные власти нашей страны не располагают информацией, где именно находился ваш отряд, покинув гавань. К моему глубокому сожалению, ваш повторный заход не отмечен в портовых документах. Вы не вызывали лоцмана, не приглашали таможню, а гражданские служащие не внесли информацию в свои документы.

Голландец вздыхает,  на его лице появляется выражение непреклонной решимости.

— Господин адмирал, Голландия исторически хорошо относится к вашей стране, но установление истины для нас важнее  даже добрых отношений.  Как вы можете объяснить тот факт, что сразу по прибытию в порт на вашем флагманском корабле начались ремонтные работы, а в лазарете оказалось полно офицеров? Для консультации приглашали профессора Баккера, этот факт невозможно скрыть!

Дмитрий Густавович багровеет и в ярости хлопает ладонью по столу. От сотрясения сифон с сельтерской водой подпрыгивает и падает набок, как убитый наповал пехотинец.

— Что вы себе позволяете? Профессор приглашён для лечения простуды! А на «Наварине» просто красят борт, с которого ободрана краска! Это, по-вашему, повреждения эскадры, утопившей два броненосца и избившего ещё два так, что они с трудом доплелись до Портсмута?

Голландец радостно улыбается:

— Так вы подтверждаете, что это ваша эскадра утопила британский и американский броненосцы?

— Во-о-он! — переходя на русский, орёт контр-адмирал фон Фелькерзам, подхватывает со стола графин и запускает его в наглого голландца.

Из европейских газет:

«Голландское правительство потребовало от командования русской эскадры в двадцать четыре часа покинуть территориальные воды Нидерландов»

«Британский флот патрулирует Северное море в ожидании  русской эскадры».

 « Двойной ультиматум России! САСШ и Британия требуют выдать для суда виновных в чудовищном нападении на эскадру нейтрального государства, разоружить флот и интернировать его в портах нейтральных стран. Своё согласие принять русские корабли уже высказали Швеция, Османская империя и Корея».

 «Филиппинская эскадра флота САСШ прибыла в Шанхай для соединения с силами китайской станции британского флота».

«Массовые демонстрации в Нью-Йорке, Балтиморе и Филадельфии! Граждане Соединённых Штатов требуют наказать виновных в гибели своих соотечественников! «Я горжусь своим мужем, он был настоящим американцем!» — говорит вдова капитана Айртона».

«Атлантический флот САСШ готовится к переброске на тихий океан! В состав эскадры войдут новейшие броненосцы и броненосные крейсеры»!

«Что думают в Петербурге? Каким будет ответ Зимнего Дворца  на ультиматум?»

***

Командирский салон на «Наварине» отделан с тяжеловесной роскошью конца девятнадцатого века — красное дерево, ковёр, массивная мебель.  Для ценителя — весьма достойное зрелище, но командиров кораблей и флагманских офицеров отряда они не интересуют.